Ручная кладь
Шрифт:
Стеклянные двери передо мной открываются, словно чихнув, выбрасывают меня в новую реальность. Если бы я курила, то, наверное, в этот момент достала сигарету, чиркнула зажигалкой и стояла, выпуская клубы дыма. Я не курила, потому остановилась и стала осматриваться. Промозглый ветерок, слегка обдал меня космическим холодком, огромные, как свалившиеся с неба звезды, фонари, светили ярким и незнакомым светом. Люди, громыхая колесами чемоданов, уверенной походкой проходили мимо. Какая-то ниточка внутри, словно пуповина, оборвалась. "Ну что, приехала?" - ехидно сказал внутренний голос. Во мне все похолодело, и я шарахнулась обратно к выходу. Но пути назад уже не было.
– Такси, такси - кричали негры, махая руками и показывая в сторону ежеминутно отъезжавших машин. Я покачала головой и пошла на остановку шаттла. Сегодня я останусь в Бостоне,
Утром нужно ехать в Бюрлигтон, но сначала я хочу погулять по городу. Я оставляю чемодан на ресепшине и иду в сторону метро. На платформе никого нет, кроме четы пенсионеров, из моего отеля. Я их заметила еще за завтраком и они вероятно меня тоже. Мне задают какой-то вопрос, отвечаю машинально и односложно. Неожиданно мужчина интересуется, не из России ли я. «Господи, как?» недоумеваю я. Улыбаюсь, утвердительно киваю. Он говорит, что они из Англии и что у меня характерный акцент. Расспрашивает, давно ли я здесь, что делаю, рассказывают о себе.
Подходит поезд, садимся. Они только вчера прилетели, спрашивают, как доехать, показывают карту. Объясняю куда лучше сходить. Они спрашивают, куда пойду я. У меня нет определенной цели, но составлять им компанию я не хочу, поэтому говорю, что мне нужно навестить старого друга. Выхожу на следующей остановке за ними. Метро пустое и жуткое, кроме меня на платформе несколько негров, мне конечно страшновато, успокаиваю себя тем, что метро старое, ему больше ста лет.
Время около восьми утра, воскресенье, бреду «туда не знаю куда». В душе пустота, глаза смотрят вокруг, не анализируя увиденное, ноги сами идут, ведомые механической памятью, оставшейся от прошлой поездки или прошлой жизни и выносят меня в порт к Атлантическому океану.
Волны с шумным отчаянием бьются о берег. Стою на берегу, глупо улыбаясь, дышу воздухом океана, хочется разуться и залезть в воду хотя бы по колено, несмотря на то, что температура воды не выше 16 градусов. Наконец волна, не разделяя моей нерешительности, накрывает меня своими брызгами с головой. Ко мне подбегают сразу несколько человек, поинтересоваться, не плохо ли мне, нет мне хорошо, мне очень хорошо. Все плохое я оставила там, в России, и здесь все будет только хорошо. С ним или без него, но я буду счастлива, я это себе обещаю. Я теряю счет времени и гуляю по городу, пока хватает сил ходить пешком. Нагулявшись, беру такси заезжаю за чемоданом и еду в Бюрлингтон. Америка страна, где автомобиль, это такая же необходимость как руки или ноги. Только если права безруких или безногих инвалидов здесь защищаются, права безмашинных — нет. Машины у меня нет, да и денег на нее тоже нет. Что у меня срастется на этот раз с работой, тоже пока сложно спрогнозировать.
Из Бюрлингтона до Бостона не далеко, около 20 км, но общественного транспорта между ними нет, ну вернее есть пара автобусов в день, которая возит в основном пенсионеров, а для остальных единственное средство передвижения - личный транспорт, ну а для тех, у кого его нет — только такси.
В Бюрлингтоне я буду жить в Мариотте, самой лучшей здесь гостинице, правда не долго — только один день. В понедельник на работе мне обещали дать телефон риелтора, который поможет мне снять в аренду жилье. Но даже одна ночь в Мариотте, это не так плохо. Швейцар выгружает мой чемодан, пока я расплачиваюсь с таксистом, на ресепшине не слишком услужливо улыбаются, наверное полагая что, бессмысленно растрачивать силы даром, раз номер уже оплачен. Моя контора разорились на 220 баксов. Скорее всего, конечно не разорилась, им это обошлось бесплатно, за какие-то услуги, но мне все равно, я заселяюсь в номер, переодеваюсь и иду плавать. Я уже здесь останавливалась, знаю, что у них отличный бассейн и отказать себе в удовольствии поплавать не могу.
Плаваю я одна, если не считать еще одной старушки. Плаваем мы долго около часа. Старушка выходит первой, и когда я захожу в раздевалку, она уже одета.
– Вы из России?
– спрашивает она по-русски.
И
– Я Ольга, дочь русских эмигрантов. Сюда ходят плавать только русские.
– Почему? — недоумеваю я.
Но она улыбается и уходит, оставляя меня саму искать ответ на этот непростой вопрос.
Со мной определенно, что-то не так, решаю я. Поднимаюсь в номер, сушу волосы и собираюсь в торговый центр. Мне нужно быть одетой как все, решаю я для себя, я слишком выделяюсь. В торговый центр из гостиницы ходит шаттл, но я иду пешком. Сейчас мне легче, когда я постоянно хожу.
Денег у меня не много. Мне нужно заплатить за жилье и еще целый месяц прожить до зарплаты. Все что я могу себе позволить потратить не более 100 баксов, поэтому распродажа — это наше все. Я укладываюсь в эту сумму, и сразу переодеваюсь. В кроссовках, джинсах и футболке, я надеюсь почувствовать себя полноценным жителем Америки.
Для полного погружения в свою новую реальность, покупаю за два с половиной бакса свое любимое мороженное, с вареной сгущенкой. Возвращаюсь в гостиницу поздно, практически без ног от усталости. Я стараюсь искать хорошее в произошедших переменах. С нескрываемым наслаждением смотрю, как ванна наполняется голубоватой водой. Я так скучала по этой, чистой, горячей, не пахнущей тухлятиной, воде, живя в России. Отмокнув в ванной, я ложусь поперек кровати и включаю телевизор. Идет какой-то странный фильм про китайцев, но мне все равно. Смотрю, слабо разбирая чинглишь, пока глаза не начинают слипаться и меня не утаскивает в сон.
Из-за смены часового пояса просыпаюсь рано около 6, иду плавать, в бассейне пусто. Отплавав свои километры, иду на завтрак. Завтрак платный, поэтому я беру по минимуму — кофе сок, йогурт, фрукты. «Еще минус 10 баксов», говорит внутренний голос. Он обеспокоен моими финансовыми проблемами и призывает к режиму максимальной экономии.
Сдаю ключи, но чемодан оставляю до вечера на ресепшине.
Теперь нужно идти на работу. Время только восемь, кроме секретарши в офисе никого нет. Она сажает меня в переговорную комнату, там стоит для меня компьютер. «Эти уроды не то, что рабочее место мне не подготовили, не поставили даже операционную систему, хорошо хоть компьютер дали.», - думаю я и устанавливаю на компьютер все, что на нем должно быть. Время только 9 утра, когда приходит Пит, для него это неожиданно рано. Пит француз, на самом деле его зовут Питер, и он ненавидит, когда его зовут на американский манер Пит. Он борется с этим всеми доступными ему способами: не отзывается , всякий раз поправляет, но это ничего не меняет - все равно его называют только Пит. Он помнит, что родился во Франции и очень этим гордится, он ненавидит американский фастфуд, разговоры про еду и вообще американский образ жизни. Он другой, ему здесь тошно, он не забывает всем и каждому это по несколько раз рассказать. Он ругает либералов, за то, что они не достаточно либеральны и консерваторов, за то, что не очень консервативны, он ругает правительство за то, что оно плохо правит и пробки на дорогах, просто за то, что они есть. Он страшно рад меня видеть, хотя недовольно ворчит, и тащит к себе в комнату, несмотря на вопли секретарши. Ему нужно с кем-то поделиться и он рассказывает последние новости из своей жизни и жизни компании. Мы не виделись почти четыре года, и я понимаю, что это надолго. Он недавно закончил обучение Джаве, и теперь будет переписывать проект с Си на Джаву. Ему не терпится похвастать своими разработками. Пит хороший сишный программер, но рисовать красивые интерфейсы, это явно не его профиль. Я смотрю на убогие менюшки и про себя надеюсь, что ему это не доверят. Пока мы заняты обсуждениями дальнейших планов, то есть я слушаю непрерывающийся монолог Пита, подтягиваются и остальные. Сегодня будет начальство и поэтому все в костюмах, включая меня, Пит тоже неохотно завязывает галстук, который держит для таких случаев на работе. В 10 нас всех собирают в "конференс руме" и выступает бос. Затем несколько человек делают презентации, потом идет обсуждение планов. К двум часам нас отпускают на ланч. В честь приезда начальства, нас кормят бесплатным обедом. Обед конечно не бог весть, но есть можно. Пит морщится, говоря, что он не понимает, как это можно есть, но все же ест, ограничиваясь правда салатом из овощей и десертом. Я ем все подряд. Остальные делают бутерброды: на булку, кладут капустный лист, а сверху мясо с макаронами, это здесь называется сенгвич. Я стараюсь на "это" даже не смотреть.