Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
истреблять. Но в Умани набралось людей не мало, и были они хорошо
* Это показание Анастаса Черкеса, грека, занимавшегося в Лисянке
торговлей, после взятия в плен Грицька Дорошенка прибывшего в Пере-
яслав и назначенного ротмистром в охотном войске. Самойлович отправил
его с отрядом на Подоль, где, соединившись с Мурашкою и Войцою-Сер-
бином, он засел в Лодыжине. Анастас показывал, что после появления
турецких сил Войца-Сербин тайно ушел, а потом Мурашка сдался туркам, и оставшиеся выбрали старшим Анастаса. Шесть суток турки палили в
город, на седьмые сделали два приступа. Анастас отбил их. Но мещане
сдались и были все обращены в неволю, а малых ребят бусурманы
покололи копьями и ножами. Анастас, избегая жестокой кары, которая
постигла бы его как начального человека, переоделся мужиком, был продан, выкуплен волошским господарем Дукою и отправлен через Венгрию в
Польшу, представился там королю, был им обласкан, одарен и отпущен
в Украину, а Самойлович послал его в Москву. Его показание исполнено
хвастовства и несообразностей. В Лодыжине, кроме 20.000 мещан с их
женами и детьми, было воинских людей всего полторы тысячи, всего одна
пушка, и та испорчена, а вал зело худ, у турок же до 40.000 воинов и
80 пушек, но Анастас так храбро отбивался, что побил 13.000
неприятелей; султан казнил янычарского начальника, досадуя, зачем не взял
города, и назначил 500 червонцев за голову Анастаса! О Мурашке - такое
противоречие: сначала говорится, что Мурашка сдался и письменно
убеждал Анастаса последовать его примеру, а потом сообщается, что визирь
казнил Мурашку за смелые и дерзкие выходки. Поэтому показание это
маловажно.
283
вооружены, а город укреплен. Они стали защищаться. Тогда турки
повели под замок шанцы от Грекового леса, насыпали валы и
бойницы вровень с городскими, палили из пушек и в то же время
начали подводить подкопы. Взорвана была значительная часть
замковой стены на левой стороне от дороги к Мени. Уманцы
закладывали прорывы возами, навозом, землею… но турки
подземным ходом проникли в город. Уманцы отчаянно отбивались от
них с заборов, с домовых кровель; кровь потоками полилась по
улицам, турки без разбора умерщвляли всех. Остаток уманцев
столпился около городских ворот, называемых Рашевскою брамою, и там защищались они до тех пор, пока турки всех их не побили; некоторые заползли в погреб: турки натащили туда соломы, зажгли и всех подушили дымом. Так погибла Умань вся дотла с
церквами и народом христианским, на седьмой день по прибытии
к ней турок. По сторонам от Умани турецкие отряды истребляли
соседние городки и забирали в неволю жителей, которых вообще
в этом крае оставалось тогда уже мало, после бегства на левую
сторону. Так разорены были до основания: Тростянец, Бершад, Манковка, Полонное Малое и другие городки.
Когда на западной стороне Украины так расправлялись турки
за Дорошенка, сам Дорошенко засел в верхнем городке или замке
Чигиринском. У него, по показанию сидевшего в неволе Терпи-
горева, было до четырех тысяч войска, состоявшего из чемерисов
(польских татар), турецких янычар, крымских татар и так
называемых жолдаков (наемное войско), не считая мещан и
согнанных в осаду поселян, всего тысяч до пятнадцати. 23-го июля
боярин и гетман подступили к Чигирину и в этот день прислали
к ним изъявление покорности городки: Медведовка, Суботово и
Жаботын; предводители послали привести их к присяге. Осадное
войско расположилось по сю сторону Тясьмина: боярин стал под
бором подле озерца, а по левую сторону от того озерца, на
перестрел от города, стал гетман. На другую сторону от Чигирина
послан был генеральный бунчужный и слободские полки Сумский
и Острогожский.
Возвели одиннадцать шанцев, поставили на них пушки и
начали палить. Но из Чигирина можно было отвечать тем же: в
обоих городках - нижнем и верхнем - было до ста пушек и
достаточно боевых запасов; только искусством мало могли
похвалиться защитники, и выстрелы царских войск были
действительнее; разбили дом Тукальского, митрополит убежал в верхний
город и от страха заболел, а поселяне, бывшие в осаде, перебегали
в русский стан и говорили, что чигиринцы готовы сдаться, и сам
Дорошенко обещает поддаться, если через неделю не придет к
нему ожидаемый хан с ордою. Боярин и гетман, услыхавши об
этом, хотели завязать сношения с Дорошенком и воспользовались
284
тем, что у них в стане находился пленный брат гетмана Доро-
шенка Григорий; они приказали ему написать письма к матери
и к брату, увещевая сдаться и положиться на царскую милость.
С этими письмами послали стрельца. Гетман Дорошенко отвечал, что если боярин желает с ним толковать о мире, то пусть пришлет
не простого стрельца, а какого-нибудь знатного человека.
Дорошенко хотел этим показать, что помнит о своем достоинстве; но
стрелец, ходивший в Чигирин с письмами, рассказывал, что
Дорошенко, видя свой последний час, хочет насильно себя