Руина, Мазепа, Мазепинцы

Костомаров Николай Иванович

бывают у меня в обозе и хлеб-соль едят, предостерегают меня, что

шляхта - исконные враги нам>.

4 августа Мазепа с войском был уже в Зборове, с большим

затруднением переправившись через реку Серет под Залозцами: везде плотины и мосты были умышленно снесены обывателями, чтобы задерживать поход козацкого войска, а табор, который шел

с гетманом, был чрезмерно велик - в нем было 16 000 повозок, так как по царскому указу козаки взяли с собою запасов на

целые полгода. По селениям все было пусто; обыватели недели

за две до прихода русских войск ушли из своих дворов.

Зборов был маетностью королевича Александра Собеского.

Гетман приказал здесь своему войску вести себя скромнее, чем

в маетностях Потоцкого и других отъявленных врагов короля

Августа, но сознавался, что невозможно было обойтись без нанесения

вреда: табор, идя по дороге, должен был поневоле зацеплять нивы

с посеянными на них хлебами и располагаться там на попас и

на ночлег, потому что близко дороги не было трав.

12 августа коронный гетман Иероним Любомирский прислал

к Мазепе своего ловчего Куницкого, которому приказал находиться

постоянно при гетмане и домогаться скорейшего соединения

козацкого войска с польским. Но гетман подозревал, что этот рези-

561

Дент прислан только с тем намерением, чтобы высматривать

положение козацкого войска. Кроме того, гетман жаловался, что его

беспокоят беспрестанные посещения шляхты с разными

просьбами об охранении их шляхетских маетностей; гетман подозревал

в гостях шпионов.

14 августа козаки подошли ко Львову. Мазепа должен был

вести их к Сендомиру на соединение с саксонским войском, но

не знал, куда это войско двинулось, потому что не получал о том

известия от Паткуля. 23 августа козаки вошли в Бельзское

воеводство. На всем пути своем, начиная от Збаража, они истребляли

хлеба на корню и пасеки в волостях Потоцкого и других; обыватели отовсюду бежали со своими семьями и пожитками перед

приближением козацкого войска, как будто перед приближением

татарской орды. Доставалось маетностям не только панов, враждебных королю Августу, но и всем без различия, и шляхтичи

кричали, что им остается сесть на коней и обороняться от Козаков.

1 сентября козацкий табор был под Грубешовым. Агенты

Мазепы, посланные в Варшаву, извещали, что король шведский

посылает против Козаков приставших на его сторону поляков, но

полученный перед тем царский указ снова предписывал гетману, чтоб он, зашедши в средину Польского королевства, избегал битвы

до соединения с саксонским войском. Царь Петр повторял ему

приказание нещадно опустошать маетности панов, враждебных

королю Августу, и налагать на них контрибуции, а подканцлер

Шембек обращался к Мазепе с иною просьбою щадить маетности

не только расположенных к Августу, но и врагов его, потому что

они всетаки подданные Речи Посполитой. Изображая разоренное

состояние края, сам Мазепа в донесениях к царю замечал, что

если начать отягощать контрибуциями тех, которые хотя и не

расположены к Августу, но прикидываются его сторонниками, то

можно побудить их всех к войне против Козаков.

Между тем в Варшаве 3 сентября совершилась коронация

Станислава Лещинского, избранного в короли при живом короле

Августе по воле Карла XII. Примас королевства архиепископ гнезнен-

ский хотя и был расположен к Станиславу, но уклонялся от

исполнения обряда коронации. Он опасался гнева папы, благоволившего к королю Августу, и поручил исполнить обряд львовскому

архиепископу. После этого события шведская сторона в Польше

стала усиливаться, но паны, странным образом, как будто играли

своею присягою: они то признавали новокоронованного короля

Станислава, то опять возвращались на сторону Августа. Епископ вар-

мийский Залуский добровольно отступил от Августа к Станиславу, потом уехал от Станислава к Августу в Саксонию, куда удалился

король Август; там, живя вблизи Августа, Залуский начал снова

тайные сношения со Станиславом. Брат коронного гетмана Любо-

562

мирского признал Станислава и обещал своим влиянием

расположить на его сторону все войско, а потом опять объявил себя за

Августа. Подскарбий Пребендовский недавно хлопотал в пользу

Августа у прусского короля, а потом вдруг пристал к Станиславу, когда

узнал, что тот был коронован. Поляки той и другой партии обещали

своим соотечественникам золотые горы и чудеса всевозможнейших

благ, желая приманить к себе свою братию, но приставшие легко

отступали назад, как только замечали, что обещания могут остаться

неисполненными. Приверженцы Августа распускали слух, что

новоизбранный в короли Станислав, в благодарность за свое

избрание, обещал шведскому королю Курляндию, а Сапегам часть

Литовского княжества в качестве независимого наследственного

владения. Они думали восстановить своих соотечественников

против шведской стороны страхом, что при такой перемене власти не

будет удержу мятежному хлопству против шляхетства, как уже то