Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
король обещал быть к Десне 22 числа в пятницу, когда воротился
и Быстрицкий. 23 числа приехал второпях в Борзну Войнаров-
ский и объявил, что вслед за ним едет в Борзну сам Меншиков
и прибудет к обеденному времени в воскресенье. Сам Война-
ровский говорил, что убежал от Меншикова тайно, покинувши
и свои возы и прислугу, потому что услыхал, как один офицер
немецкого происхождения говорил другому офицеру: <Помилуй, Господи, этих людей! Завтра они будут в кандалах>. <Я не знаю
до сих пор, - говорит передающий события тех дней Орлик, -
точно ли слышал это Войнаровский или Мазепа научил его так
говорить, чтоб нас всех обольщать>. Но из писем Меншикова к
царю видно, что Меншиков действительно имел тогда намерение
посетить Мазепу.
Гетман, получивши известие, что приедет к нему Меншиков, тотчас <порвался как вихорь>, по выражению современника, и
поспешил в свой Батурин. За ним поехали бывшие при нем
старшины. В Батурин прибыл он в субботу уже поздно. Последняя
ночь, проведенная Мазепою в своей резиденции, прошла в
распоряжениях. Нужно было спустить царского полковника
Анненкова, и гетман отправил его к Меншикову с письмом, в котором
просил прощения своему племяннику Войнаровскому, ускользнувшему тайно от Меншикова, и называл его поступок
легкомысленным. Так-то благовидным образом гетман успел удалить из Ба-
* Ныне местечко Стародубского уезда при р. Ревке в 26 верстах от
Стародуба.
647
турина царского наблюдателя за своими поступками, не смевшего, разумеется, подозревать ничего дурного за Мазепой.
После того гетман поручил Батурин сердюцкому полковнику
Чечелу, арматному1 асаулу Кенигсену, немцу по
происхождению, и батуринскому сотнику, по имени Димитрию. С ними
военной силы оставлено было в Батурине четыре сердюцких
полка (Чечелов, Покотилов, Денисов и Максимов) и часть
городовых полков Лубенского, Миргородского и Прилуцкого, которых другая часть уведена была гетманом с собою. Начальные
лица, оставляемые в Батурине, уже настроены были к замыслу
Мазепы. Гетман наказывал им не сдавать города, если придут
русские, отбиваться от них и дождаться шведской помощи; он
обнадеживал, что возвратится к ним на выручку скоро и
приведет с собою самого шведского короля с его храбрым войском.
Утром в воскресенье гетман простился навеки с своим Батури-
ном, переправился через Сейм и в тот же день к вечеру прибыл
в Короп^, переночевал там с 24 на 25 октября и в понедельник
25 числа переправился через Десну у Оболонья3. Козаки были
уверены, что гетман по царскому указу ведет их против
неприятеля. С Мазепою переправилось войско от четырех до пяти
тысяч. Другая часть, от пяти до шести тысяч, оставлена была
на левом берегу Десны. Так как иные козацкие полки заранее
были разосланы на царскую службу в разные места, то вместо
тысяч двадцати готовых и вооруженных, как надеялся Карл по
обещаниям от Мазепы, его новый союзник едва мог привесть и
четверть обещанного числа. Но и с теми нужно было еще
объясняться. Кроме немногих единомышленников, никто ни из
старшин, ни из рядовиков не воображал узнать внезапно от своего
предводителя, что он ведет их вовсе не на бой с царским
неприятелем. После переправы через Десну, двинувшись немного
вперед, гетман приказал козакам построиться и начал говорить
речь. Тут только гетман объявил своему козачеству, что он ведет
его не против короля, а против царя - утеснителя козацкой
вольности. Гетман исчислял разные утеснения, которые творил
царь на Украине, и как на главное указывал, что он хочет
Козаков повернуть в солдаты. Такие слухи давно уже ходили
между козаками. Гетман уверял, что, часто беседуя с царем, он
выведал все его тайные намерения: хочет он потоптать все
вольности и права Украины и ввести московское правительство в
крае. Метко было задумано Мазепою затронуть козацкое сердце: 1 Т. е. пушечному, артиллерийскому.
2 Ныне заштатный город Кролевецкого уезда при р. Короле.
3 Ныне местечко Кролевецкого уезда на р. Десне в 38 верстах от Кро-
левца.
648
боязнь московского правительства и начальствующих лиц
великороссийского происхождения вместо туземцев тревожила
малороссиян при прежних гетманах и передавалась в поколения.
<Я, - говорил Мазепа, - много раз старался отвратить царя от
намерений погибельных для всего народа малороссийского. Но из
того не вышло ничего доброго: только я сам подпал его гневу и злобе
и не нашел иного способа спасения себе, как обратиться к
великодушию шведского короля. Он обязывается уважать наши права и
вольности и защищать их против всех тех, которые на них посягают
и вперед станут посягать. Братия! Пришла наша пора; воспользуемся представившимся случаем: отомстим москалям за их
долговременное насилие над нами, за все совершенные ими жестокости
и несправедливости, охраним на будущие времена нашу свободу и
права козацкие от их посягательств! Вот когда пришло время
свергнуть с себя ненавистное ярмо и сделать нашу Украину страною
свободною и ни от кого независимою. Вот к какой будущности я вас