Рукопись несбывшихся ожиданий. Убойная практика
Шрифт:
– Проиграла, проиграла! – обхохатывался водяной, так как пояс, шарфик, ботинки и верхнее платье были с Милы уже сняты. На ней оставались только панталоны и нижняя сорочка.
– Накося-выкуси, – показала ему дулю Мила и, приподняв сорочку, ловким движением сняла с себя панталоны.
– Хо, – расстроился водяной. – В прошлый же раз не так было.
– А это я умнее стала.
Вынужденно она протянула свои панталоны водяному-извращенцу и тот, как оно уже было ранее, трепетно прижал их к груди. После чего аккуратненько повесил
– Фу-у, позорище какое, – буркнула про себя Мила и постаралась сосредоточиться на игре. Им оставалось сыграть ещё четыре партии, а потому ей не хотелось больше проигрывать. Ну вот нисколечко!
– Хм, – вдруг раздался звук сверху.
Заигравшиеся Зузул и Мила тут же вздрогнули и с опаской уставились наверх. Оказывается, оттуда на них смотрел златоволосый эльф. Он стоял на мосту, облокачиваясь на перила, и пялился на игроков… Неизвестно как долго.
– Эм-м, Лютье? – кисло уточнил водяной.
– Да, это я. Мне стало интересно, чем это вы тут на мостках столько ночей кряду занимаетесь. Из моей башни виден свет фонаря, но вот эта берёза весь обзор загораживает.
Мила была в шоке. Мало того, что эльф, которого она уже начала принимать за бессловесного призрака, заговорил, так ещё как заговорил. Напрямую бессовестный в подглядывании признался.
– А ну отдавай мою одежду, – зашипела девушка на водяного, так как вмиг захотела прикрыться.
– Да счас, размечталась. До конца всех двенадцати партий моя она одёжа, а не твоя. Ан нет, так и ты деньги на кон ставь, а не барахло всякое.
Мила насупилась, а эльф тем временем безо всякого приглашения перешёл на нужный ему берег и грациозно спустился на мостки. Под его лёгкими шагами даже лестница привычно не заскрипела.
– Во что вы играете? Я смотрел сверху, даже понял правила, но не могу вспомнить, чтобы хоть раз слышал о чём-то подобном.
– Какая-то новая человеческая игра. Шашки называется.
Судя по всему, эльф и водяной хорошо знали друг друга, но Милу коробило от того, что этот высокомерный остроухий тип продолжал её игнорировать. Он даже имени её не спросил. Однако, вскоре всё её недовольство иссякло.
– Вы Мила Свон, да?
– Да, – ответил она и во все глаза уставилась на протянутую ей для поцелуя руку.
– Лютье Морриэнтэ.
– Эм-м, Морриэнтэ? – показалось Миле, что она ослышалась. – А, знаете, я учусь с…
– Да, студент, известный вам под именем Адьира Морриэнтэ, мой двоюродный брат. От него я о вас и наслышан.
Вот и всё. Место недовольства заняли смущение и неподдельная тревога. Даже рукопожатие (тьфу, стала бы она руки мужикам целовать!) нисколько Милу не успокоило. Ей вообще сухой тон эльфа действовал на нервы, а уж про то, как он после рукопожатия не поленился встряхнуть рукой так, будто стряхивал с неё мусор, вообще говорить нечего.
– Аир Свон, я уже понял, что вы играете намного лучше Зузула,
Сникший под выразительным взглядом Милы водяной недовольно засопел, но, понятное дело, промолчал. А растерявшаяся от напора Мила не нашлась с возражениями.
– Аир Свон, я спросил вас, что насчёт трёх партий.
– Ну, можно так-то. Только на что играть будем?
– Вы нисколько не выполняете свои служебные обязанности, – надменно и с укором произнёс Лютье Морриэнтэ, – а потому мы можем сыграть на это. Либо я один день отработаю за вас так, как оно положено, либо вы…
Тут эльф окинул её таким цепким оценивающим взглядом, что Мила невольно прошептала в ужасе:
– Эм-м, продолжаю раздеваться, что ли?
Эльфа аж передёрнуло.
– Нет, проявляете свои способности там, где вы способны их проявить. Вам будет дозволено заняться уборкой в моей башне.
«Ну и самомнение у тебя, сволочь», – аж едва не присвистнула Мила. От слов «дозволено» и «заняться уборкой» у неё едва глаз не задёргался. Однако, поставить наглеца на место она могла только одним способом и никак не на словах.
– Хорошо, только ставка меня немножечко не устраивает. Вы, уважаемый Лютье Морриэнтэ, и так по мосту частенько гуляете. Неудобств для вас маловато в случае проигрыша будет.
– Маловато? Пф-ф, мне придётся разговаривать с людьми, а я не привычен к такому.
– А я, знаете ли, тряпкой орудовать непривычна, – упёрла Мила руки в бока. – Кроме того, ваша башня аж в три этажа, а потому пусть каждый мой проигрыш это этаж, а ваш – день сбора мзды на мосту.
– С вашей ставкой я согласен, а вот на то, что вы предложили для меня, нет.
– Никак боитесь проиграть? – сощурила она глаза.
– Мне не нравятся однообразные ставки. Это скучно. Именно поэтому я уже давным-давно не играю на деньги. Только если вы сейчас придумаете что-то оригинальное, я соглашусь. Любой риск должен быть интересен.
Миле было странно слышать про риск и интерес от эльфа, который вот уж точно больше полутысячи лет от моста никуда дальше ста шагов не отходил, но придумать «что-то оригинальное» проблемы для неё не составляло. Она уж открыла было рот, чтобы со злорадством сообщить выдуманное, но тут Зузул решил поспособствовать.
– Хо! – воскликнул он. – Да потребуй, чтобы он тебя чему-нибудь дельному по магии льда выучил. Перед тобой ведь настоящий мастер.
– Никаких проблем, – коварно улыбнулся эльф, – это может быть второй ставкой.
Мимика Лютье Морриэнтэ дала Миле понять, что тот нисколько не сомневался в своей победе, а вся эта история с наблюдением и внезапным интересом к незнакомой игре была вызвана только кое-чьим нежеланием делать генеральную уборку. В конце концов, раз этому эльфу так не нравятся люди, то чего он водяного себе в соперники не выбрал?