Рукопись несбывшихся ожиданий. Убойная практика
Шрифт:
– Ну как? Нравится? – между тем с улыбкой спросил Зузул.
– Эм-м, – растерянно протянула Мила. Она не знала чего бы такого сказать, а потому сказала полнейшую ерунду. – И не жалко цветы? Их же столько погибнет.
– А их потом мои русалочки обратно приживят, – беспечно махнул рукой водяной, но от маленького ехидства не удержался. – Эта магия, кстати, на умении некромантии основана. Мёртвое к живому без чёрной магии ни за что не присоединишь.
– Ну да, – буркнула Мила и не особенно-то грациозно села (прямо-таки плюхнулась) на
– Давай. Кстати, я придумал, что хочу в качестве выигрыша.
– И что же?
– Потом узнаешь. Прежде чем на шкатулочку и то, что я задумал, играть, нужно себя раззадорить. Сыграем-ка на раздевание.
– Совсем охренел, что ли? – с возмущением уставилась на водяного Мила. – Какое к праматери демонов раздевание, если на тебе одежды, кроме вот этого пояса, вообще ничего нет, а видеть, что там под ним, я как-то нисколечко не хочу.
– Хо, а ты что, выигрывать никак собралась?
Не иначе только жизненный опыт позволил Миле сперва подумать, а только потом ответить на заданным обиженным тоном вопрос. За долю секунды молодая женщина вспомнила, что реакция водяного с реакцией человека не сравнится. Тут надежды мало, что он и она на мостках сидят. Вода совсем близёхонько, а, значит, рассердится Зузул и вмиг её и разденет, и не пойми что с ней под водой сотворит. И нет, на такое Мила определённо не была готова.
– Само собой, – уверенно заявила она вместо так и рвущихся наружу слов «да было бы чего выигрывать!».
– Ну-ну, я в царапки играть вообще-то мастак.
– Я так и подумала, а посему раззадорю-ка тебя кое чем иным. Мы с тобою отнюдь не в царапки играть будем, а в…
Тут Мила заозиралась по сторонам в намерении выдумать хоть что-нибудь подходящее. Карт у неё с собой не было, а какие другие игры ещё? Прятки, жмурки, наперегонки вдоль берега?
– А во что? – между тем неподдельно заинтересовался водяной. Не иначе ему виделось, что это так с ним флиртуют. Он даже придвинулся ближе, и близость его рачьего зада заставила Милу всё-таки выдумать ответ.
– В шашки, – воскликнула она.
А там, следуя за своей идеей, Мила почерпнула воду из реки и тоненькими линиями накапала её с пальцев так, чтобы получилось игровое поле. В свете лампы оно было едва видно, но… что есть, как говорится.
– Эм-м, а что это такое «шашки»? – спросил водяной таким тоном, как если бы посчитал, что ему тут голову дурят.
– Ну, вот у тебя камушки какого цвета? Есть так, чтобы двенадцать белых и двенадцать чёрных собрать?
– Да белые они все у меня, один к одному подбирал.
– А раковины от улиток? Есть?
– Уж такого добра с лихвой найдётся, – вздохнул Зузул. Было видно, что ему вроде как и любопытно, и между тем подозрительно всё как-то. Но Мила уже воодушевилась. Поняв, что водяной с роду в шашки не играл, ей вдруг сделалось намного спокойнее.
Вскоре на импровизированное поле для игры легли ракушки и камушки. И, пока они их раскладывали, Мила объясняла незамысловатые правила. Зузул слушал их внимательно, но первую партию всё равно потребовал играть как пробную. Не зря. Водяной быстро проиграл, однако, интерес к игре у него возник.
– Ага, понял, – с азартом сказал Зузул после второй пробной партии. – Всё, готов я с тобой играть.
– Но коли опять проиграешь, то шкатулочка моя, – напомнила с довольной улыбкой Мила, и водяной хохотнул.
– Хо, ишь чего хочешь! Шкатулка была за царапки обещана, а потому на неё покамест не буду.
– А на раздевание я не буду, – надула губы Мила.
– Ну, тогда давай на деньги. Вы, люди, вроде на них играть горазд любите.
Да, деньги Мила любила. Даже не так, она была в них влюблена всем сердцем, а потому её согласие не заставило себя ждать.
– Отлично. Давай по шесть медяков на кон.
Она намеренно назвала такую большую сумму, так как знала – постепенно Зузул мог сообразить как играть без проигрыша. Однако, он нисколько не возмутился.
– Да хоть по десять. Мне эти ваши монеты мусором на дне реки годами лежат, всё равно избавляться от них как-то надо.
Возможно, водяной хотел создать таким образом благоприятный эффект богатого джентльмена, но Мила о такой вероятности подумала только потом. Она мигом «клюнула» и, окидывая Зузула ласковым взглядом, сказала:
– Ага, давай по десять.
– По десять, так по десять, – беспечно махнул рукой Зузул и, положив рядом с игровым полем монеты, осведомился. – А твои где?
– Вот у тебя выиграю и буду в будущем на кон ставить.
– Эй не. Уж коли такое дело, то я весь твой выигрыш буду в шкатулку складывать. Потом, если выиграешь её у меня, вместе с ней их и получишь. А пока за проигрыш одеждой расплачивайся, хо-хо.
Его глазёнки хитро уставились на Милу, но молодой женщиной уже овладела жадность.
– Идёт, – бодро воскликнула она и, спрятав за спиной кулачки, в одном из которых держала ракушку, а в другом камешек, сказала: – Выбирай, кто первым ходить будет.
***
Покуда Мила отсыпалась в домике Адама Брана (ещё бы, она же всю ночь напролёт играла в шашки на раздевание!), Найтэ присутствовал на очередном собрании. Деятельный Олаф фон Дали не смог дать деканам нормально отдохнуть в летние каникулы и с помощью телепортации вернул в академию всех тех, кого так желал видеть. В результате эти избранные нынче были не очень-то довольны. Мягко говоря. Особенно сердитым выглядел Саймон Каттильский, из носа которого так и хлестала кровь. Несмотря на помощь декана факультета Белой Магии, кровотечение всё не останавливалось. Бедный Саймон Каттильский сидел бледный, как полотно, прижимал к носу окровавленный платок, но… сочувствующие взгляды на него никто не бросал. В нынешнем обществе мало кто мог похвастаться цветущим видом, так как телепортация редко кому давалась легко.