Рукопожатие Кирпича и другие свидетельства о девяностых

Сборник

Кому-то такая работёнка пришлась не по вкусу: откуда он взялся, этот парень, на каких условиях договорился об аренде склада, в чей карман потекут денежки. Вообще, каким образом он разжился кредитом, что за связи нужны были для всего этого? Говорили, он – частник, у него свой шиномонтаж, а сюда поставили, и все дела перевели, чтобы цех в частные руки передать. К тому времени люди уже много месяцев не получали зарплату, теперь каждый сам должен был позаботиться о себе. Совсем близко уже маячили всякие финансовые схемы, вроде МММ, а ведь ещё вчера, кажется, люди верили, что в будущем деньги будут не нужны.

Ну так что ж, любой, впавший в глубокие раздумья, оправдает ли цель средства, мог свободно идти на улицу.

Бананы не желали ждать результатов философского анализа. Они стояли на складе и портились от холода.

В вестибюле фабрики коллеги оккупировали единственный городской телефон и поставили дежурного в ватнике пошива Великой Отечественной отслеживать входящие звонки. Остальные вели обзвон из своих квартир.

Людмила почти сразу выбилась в корифеи продаж, в звёзды, можно сказать, первой величины. Убедила себя вступать в беседу с первым, кто ответит на звонок, и, заглушив в себе все ростки смущения, уговаривать, уговаривать. С перестройкой в городе появились «Жёлтые страницы» – Людмила раздобыла себе блестящий экземпляр 92-го года. Подкрепившись чаёчком, она ставит телефон на кухонный стол и, перелистывая страницы справочника, помечает подходящие номера.

– Продуктовая база номер три? Частная квартира? Извините, у меня номер неправильно записан. А вы случайно не знаете, как мне найти троечку? Замечательно, пятая тоже подойдёт. Да, записываю, блокнот передо мной. Понимаете, моя организация получила большую партию экзотических фруктов, бананов, и они плохо идут – никто не в состоянии представить, что сейчас можно купить бананы и безо всякой очереди! Нельзя же допустить, чтобы они пропали, когда многие просто голодают. Ваша невестка – кассир в супермаркете? Как чудесно. Если она свяжет меня с завотделом, скорее всего, мы сможем дать ей комиссию. А чем вы сами занимаетесь? Школьный повар? Школа, должно быть, нуждается во фруктах для школьных завтраков. Дочка говорит, они сто лет не видели никаких фруктов. Знаете, кто отвечает за закупку по вашему району? Сможете дать ему мой номер? Скажите, звонила Людмила. У нас достаточно бананов, чтобы накормить всех детей города. В отличном состоянии! И я готова поторговаться!

Людмила получила образование инженера-конструктора и двенадцать лет простояла за кульманом, проектируя производственную оснастку; серьёзные проекты выпадали крайне редко, разве что в последние годы, когда перестали нормально платить, некоторые от скуки стали сами выдумывать себе работу. «Продажа бананов – детская игра, – говорит она дочери, оторвавшись от телефонного разговора, когда та возвращается домой из компьютерного кружка. – Задавай только правильные вопросы, и незнакомый человек мгновенно обернётся союзником. Я чувствую себя так, будто мне предоставили второй шанс. Не хочешь попробовать?»

Дочка шарахается от телефона и запирается в ванной. Рабочий день заканчивается. Некоторые номера уже не отвечают, Людмила звонит коллеге на завод и отчитывается.

– Что новенького?

– Сегодня вечером ещё две поставки. Начинай опять как можно раньше. Надо застать серьёзных людей дома. Как только они придут на работу, день закончится, начнётся привычная волокита.

Дзыын-дзыын-дзыын. Людмила кивает звуку гудка и просыпается только на стук: дверь ванной открывается, и на пороге появляется дочь. Людмила протирает глаза и идёт за ней в комнату, чтобы помочь девушке вытащить из дивана постельные принадлежности.

– В школе всё в порядке?

– Им больше не нужны бананы, если это то, о чём ты спрашиваешь.

– Откуда ты знаешь? Разве дети не покупают их? Я лучше поговорю с замдиректора. Бананы намного питательнее, чем каша, которой они вас кормят.

Дочка проскальзывает под одеяло и суёт голову под подушку. Людмила чмокает её в затылок.

– Не буду больше о бананах. Не прячься, а то задохнёшься. Можешь поворачиваться!

Она идёт в ванную почистить зубы и ополоснуться перед сном. Зеркало запотело и покрытые плиткой стены тоже. Сколько часов она провела в ванной и что делала всё это время? Девочке скоро шестнадцать – ну да, весной шестнадцать. Научилась мастурбировать? Людмила включает горячую воду и садится на край ванны. Дочка возвращается из школы в переполненном метро или на автобусе. Никогда ничего не рассказывает о мужиках – небось, трутся об неё в утрамбованном общественном транспорте; а те, что ошиваются у пивных ларьков, которыми размечена вся дорога?.. Должно быть, нашла собственный способ справляться с этим. Некоторые матери посылают дочерей на уроки тхэквондо, чтобы научить их защищаться, откуда только у людей деньги в наши дни на такое? Может, обменять коробку бананов на несколько частных уроков? Людмила не уверена, что дочке это понравится. Девушка полновата и не любит носить облегающую спортивную форму. А ещё надо коммуналку платить.

Она прислоняется головой к стенке ванной. Звук падающей воды, тепло растекается от ног вверх по телу… глаза закрываются, и бананы кружатся у неё перед глазами. Как прекрасен цвет спелых бананов. От них исходит запах экзотической жизни: тропический остров, стоит протянуть руку – и все сыты. Пусть ей приснится, как в их суровом климате уберечь бананы от гнили.

Продавать надо, вот что.

Дмитрий Данилов

Фёдор Черенков

7 ноября 1993 года футболист Фёдор Черенков провёл свой последний официальный матч – в Москве против «Ростсельмаша» (3: 0). 23 августа 1994 года в Москве состоялся его прощальный матч.

Был такой футболистФёдор ЧеренковОн уже умерК сожалениюОн всю жизньВсю свою карьеруИграл за московский СпартакС небольшими перерывамиА я всю свою жизньС подросткового возрастаБез перерывовБолею за московское ДинамоИ я, по идееДолжен испытывать ненавистьК этому бывшему игрокуМосковского СпартакаПотому что всеБолеющие за ДинамоЗа московское ДинамоИспытывают ненавистьКо всем и ко всему, что и кто связаноСо СпартакомНо я её не испытываюЯ не испытываю ненавистиК Фёдору ЧеренковуФутболистуМосковского СпартакаОн родился и вырос в МосквеУчился в школеПотом в футбольной школеИграл за московский СпартакДаже закончил институтНе помню какойНеважноА потом он сошёл с умаВернее, лучше такПоявились психические проблемыА тогда это былоПочти приговоромИ он лечился, игралЛечился и снова игралИ я помню, как он игралОн играл хорошоИ его этот СпартакЕго ненавистный СпартакВсе время выигрывалНу, не всё времяА по сравнениюС нашим несчастным ДинамоЕго так и не оценили по-настоящемуНе взяли в сборнуюНи на чемпионат мираНи на чемпионат ЕвропыТак и остался он игрокомКоторого просто любятХотя, конечно, стал чемпионом страныТри разаДа, этого не отнятьКогда он появлялсяНа экранах телевизоровВыглядел он, ну как сказатьПо нынешним меркам нелепоА тогда модноСделал себе так называемую химиюЭто была модная в те годыНелепая кудрявостьИ всё равноБыло видноЧто это хороший человекДа, было всегда, всегда видноЧто это хороший человекЯ не могу объяснить этогоЯ не зналЧто у него были психические проблемыНе зналЧто он тогдаВ далёкие восьмидесятыеВременно сошёл с умаЭто я только сейчас знаюЕму потом тяжело жилосьЯ читаю сейчасИ это ужас, ужасЕму было очень плохоОн искал спасения в религииВ нашей, трудно приспособленнойК облегчению страданийПравославной религииОн был трудникомВ монастыреИ это принесло емуВременное облегчениеА потом он умерИ, говорят, цветы ему неслиФанаты всех московских клубовДинамо, Спартака, ЦСКА, ЛокомотиваИ Торпедо, пребывающегоВо второй, кажется, лигеЯ тоже думал пойтиНо не пошёлЛень, прокрастинацияПрочий ужасКак-то не пошёлНо я сохраняю в своей памятиЭтого футболистаФёдора ЧеренковаОн меня дико раздражалКак футболист СпартакаНо я помнюЕщё с далёких восьмидесятыхЕго лицоЕго странное лицоЛицо не то чтобы святогоНо такого, нашегоРусского, византийскогоПравославного юродивогоДа, что-то в нём такое былоМожет быть, это я просто придумываюДа ладно, какая разницаНо он как-то засел в памятиУ всех нас, кто его виделИ мы теперьНикогда его не забудем.

Леонид Ильичёв

Командировка в Израиль

Посвящается зубопротезистам

ВЫСОКИЕ ТЕХНОЛОГИИ

Знаете ли вы, что изготовление зубных протезов на станках с числовым программным управлением методом микрофрезерования требует применения фрез толщиной в половину человеческого волоса, а иначе язык ощущает неровности коронки.

Павлу Михайловичу вырвали зуб, вернее, три зуба, и все из верхней челюсти. Ему уже к семидесяти, и в этом возрасте у многих проблемы с зубами, но его обижает несправедливость: на нижней челюсти все зубы свои, а на верхней вот уж двадцать лет как высыпаются. Хотя, говорит он, может, дело и не в этом эскулапе, родом из Житомира, а в его собственном пародонтозе или в том, что его тогда продуло в Шереметьево… Всё равно, каждый раз, когда дело касается зубного врача, он вспоминает давнишнюю поездку в Израиль и жалуется на доктора Рабиновича…

Они с приятельницей сидят на даче, пьют вино. Хозяин – инженер с нереализованными наклонностями преподавателя – много историй накопил и всегда готов обрушить их на неподготовленную голову. Выбирая вино, он обязательно должен рассказать, что по совету одного товарища, из учёных, выбирает французское 12,5 %: уж если они с такой точностью измеряют градусы, то вино наверняка должно быть хорошим.

Приятельница Аллочка – журналистка, лет на пятнадцать моложе, знаток изобразительных искусств и театра. Их когда-то свело одно деловое мероприятие. Павла Михайловича тогда подкупило в ней отсутствие питерского снобизма и живой интерес к людям, а потом уж человеческий интерес перерос в приятельские отношения. Аллочка способна и внимательно слушать, на лету подстраиваясь под собеседника, и пошутить может, если надо, и наивной школьницей прикинуться, чтобы поддержать учительскую горячность друга.