Рукопожатный изверг
Шрифт:
И лишь возле круглосуточного супермаркета наблюдалось некое оживление. На стоянке у магазина то и дело останавливались такси, из которых высыпали шумные компании подвыпивших молодых людей, которые затаривались водкой, пивком, вновь залезали в машины и катили «голливудить» в ночь. Тут же около входа в «ночник» ошивался колоритный бомж в продырявленной ковбойской шляпе, футболке, рваных джинсах и кедах, которые он купил за бесценок в одном из секондов Москвы. Он периодически цеплялся к людям с просьбой дать ему немного денег на бухло. Кто-то посылал его в одно известное всем место. Кто-то брезгливо доставал из заднего
Переводить продукт попусту он не любил.
— Парень, помоги чем можешь, — бросился он наперерез длинноволосому юноше, катящему перед собой груженную шампанским тележку.
— Отвали, мужик, — окрысился тот. — Работать надо!
— Тебе что, жалко копейку дать? — не унимался бомж. — Вон сколько бухла накупил!
— Слушай, не жужжи над ухом, — парень открыл багажник и принялся перекладывать в него одну за другой зеленые бутылки сухого и полусладкого.
Но колоритный тип не отставал, крутился у него за спиной и приговаривал:
— Ну, выручи, а? Тебе что, впадлу?
Парень уже начинал терять терпение.
— Ты нарываешься, — предупредил он приставучего мужика.
— Земеля, ну дай хоть двадцатку, — пропустив замечание мимо ушей, продолжал умолять бомж.
И тут парень, развернувшись, врезал ему кулаком в нос. Несильно, а так, для «профилактики», чтобы понял — если не угомонится и не отцепится, то последствия могут быть куда плачевнее.
Поняв «намек», бомж, шмыгнув носом, побрел прочь, бормоча на ходу:
— Не люди, а звери какие-то. Куда страна катится?
На стоянку перед круглосуточным супермаркетом заехал «Хаммер». Полированные литые диски, тонированные стекла, тюнингованный капот. Из машины выбрались типичные представители так называемой «золотой молодежи». Эдакий «гламурный подонок» с модной «чиксой» и двумя разодетыми в дизайнерское тряпье «кошелками». Троица, хихикая и подкалывая друг друга, направилась к «ночнику».
Бомж, воспряв духом, бросился за ними следом.
— Люди добрые, помогите голодающему, век благодарен буду, — затараторил он.
Надушенные дорогой парфюмерией девицы поморщили носы, учуяв тошнотворный запах мочи, исходивший от асоциального элемента.
— Фил, дай ты ему бабла, иначе не отстанет, — толкнула в бок «гламурного подонка» одна из них.
— Реально, не отстанет же, — вторила ей другая.
Тот, кого назвали Филом, не глядя, запустил пальцы в толстый бумажник и швырнул за спину веер мелких купюр. Бомж поймал одну из них в полете, другие спланировали на асфальт.
— Спасибо… здоровья… счастья вам и долгих лет жизни, — ползая на карачках и собирая деньги, радостно кричал им вслед счастливый бомж.
Представители «золотой молодежи» даже не обернулись — скрылись за раздвижными стеклянными дверями «ночника». А бездомный, присев на бордюр, стал подбивать «улов».
— Сто… двести… триста… — хрустел он новенькими банкнотами, от которых еще пахло типографской краской. — Почти тысяча набралась! Все, решено. Устрою себе праздник.
Чуть ли не пританцовывая, бомж заспешил к круглосуточному супермаркету. А через десять минут вышел из него с пухлым пакетом, в котором лежало три бутылки самой дешевой водки, пара пачек сигарет, блок спичек, палка колбасы, лаваш и консервы. Напевая себе под нос какую-то веселую песенку, он побрел темной улицей в свое пристанище, оборудованное в отданном под снос старом доме.
Настроение у бомжа поднялось настолько, что он был готов целовать каждого встречного. Вот только прохожих на улице не наблюдалось. Но, если бы они и были, то вряд ли кто-нибудь из них захотел оказаться в объятиях зловонного асоциального элемента, от которого за версту несло мочой и еще хрен знает чем.
Правда, вскоре на глаза бомжу попался угрюмый мужчина, сидевший на скамейке на остановке общественного транспорта. Он кутался в клетчатое одеяло, постукивал от холода зубами, то и дело притопывая босыми ногами по заплеванному асфальту.
Вот уже целый час Володя Пономарев сидел на этом месте и не знал, куда ему податься. К тому же он все еще никак не мог прийти в себя после случившегося. Ему до сих пор мерещились те двое наголо бритых мудаков в кожаных куртках и тот мотоциклист, от которого он потом едва унес ноги.
— Доброй ночи, земеля! — подсев к отшельнику, произнес буквально светящийся от счастья бомж. — Чего делаешь?
— Н-н-не з-з-знаю, — ответил Пономарев, глядя на свои посиневшие ноги.
— Тебя что, из подъезда жильцы выгнали? Понаставили дверей металлических, — проговорил бомж и, даже не дав открыть отшельнику рта, продолжил: — Понимаю твою беду. Со мной недавно тоже подобная история случилась. Несколько дней по городу бродил, новое ПМЖ искал. И нашел, причем козырное. Теперь в моем распоряжении целый дом. Правда, туда в любой момент строители нагрянуть могут. Но пока тихо, не видно их, — он снял продырявленную ковбойскую шляпу, сунул ее в пакет и взъерошил немытые волосы. — Если тебе перекантоваться негде, то могу на время приютить, места там уйма. Ну, так как?
— М-м-мне б-б-бы с-с-согреться, — едва шевелил посиневшими губами Пономарев.
— Это не проблема. Костерок разведем, — заулыбался бомж гнилыми зубами. — К тому же у меня и водки море, — он потряс пакетом, в котором зазвенели бутылки. — Заодно и компанию мне составишь.
А то надоело одному бухать, да потом с помойными котами разговаривать. Ну, что?
Услышав слово «костерок», замерзший отшельник закивал, поднялся со скамейки, но добавил:
— С костерком поосторожнее надо. Дом можно спалить.
Спустя какое-то время бомж и Володя Пономарев уже сидели в одной из квартир отданного под снос дома. Жгли старые стулья и табуреты. Пили из пластмассовых стаканчиков водку, закусывая ее лавашом и колбасой. Если отшельник молчал и завороженно смотрел на огонь, напоминавший ему о далекой тайге и родной землянке, то асоциальный элемент рта не закрывал. Все рассказывал и рассказывал, как в прошлой жизни он сорил деньгами и просаживал всю зарплату в кабаках.
Ближе к утру водка закончилась. Изрядно нажравшийся бомж наскреб по карманам еще на одну бутылку, и они вместе с Пономаревым отправились в круглосуточный супермаркет за добавкой. Причем последний был абсолютно трезв. Оно и неудивительно. Ведь его, привыкшего пить убойный мухоморный отвар, сорокаградусный спирт не брал, лишь согревал.