Рукопожатный изверг
Шрифт:
Дорогущий французский ресторан, расположенный в центре Москвы, сегодня был закрыт на спецобслуживание. Нет, в нем не отмечали корпоратив сотрудники какой-нибудь фирмы, не пила и не гуляла свадьба, не праздновался чей-то день рождения. Просто в него заглянули на ужин министр юстиции Владимир Михайлович Зайцев и судья Алексей Иванович Каменский.
Все входы и выходы в ресторан были перекрыты телохранителями высокопоставленного чиновника, который в последнее время так опасался за свою жизнь, что даже в туалет ходил
…Небольшой VIP-зал, предназначенный для постоянных посетителей ресторана, поражал своей роскошью. Стены были расписаны модными художниками разных направлений. С высокого потолка свисала необычная деревянная люстра работы одного известного парижского дизайнера, вырезавшего свое творение из выкорчеванного пня с длинными змеевидными корнями, на которые он прикрепил лампочки. Пол был выложен смальтовой плиткой на древнеримский манер.
В зале, помимо Зайцева и Каменского, трапезничающих за большим круглым столом, находились еще и двое охранников. Один сторожил дверь. Другой стоял у окна и пристально смотрел на улицу.
— …Пропал куда-то Марат Сергеевич. Мобильник недоступен. На работе не появился. Даже не знаю, что и думать, — прожевав запеченную на гриле лягушачью лапку, озадаченно проговорил Владимир Михайлович. — Хотя недавно сам меня набрал и две хорошие новости сообщил. Правда, в подробности не посвящал. Сказал лишь, что у нас тело Седых будет и что он нашел одну из конспиративных квартир антикоров, на которую, возможно, в скором времени заявится Андрей Ларин. Вот и все. Потом я его не слышал и не видел.
— Какое тело? Бизнесмен же вместе со своим домом дотла сгорел, — удивился судья.
— Не знаю, но так он сказал, — покачал головой министр юстиции.
— А если ему пистолет ко лбу приставили и приказали эти слова произнести?
— Нет, говорил он очень естественно. Это я точно прочувствовал.
— Странно все это, — Алексей Иванович даже не притрагивался к пище — лишь цедил маленькими глоточками минеральную воду.
— Вот и я то же самое говорю, — промокнув губы салфеткой, вздохнул министр юстиции. — Мне даже кажется, что Митяева антикоры грохнули. И следующие в их расстрельном списке либо ты, либо я.
— Типун вам на язык, Владимир Михайлович, — побелел Каменский и полез во внутренний карман старомодного светло-коричневого пиджака. Достал оттуда носовой платок и протер вспотевший лоб.
Расправившись с еще одной лягушачьей лапкой и запив все это дело марочным французским вином, насытившийся Зайцев откинулся на спинку кресла и закатил глаза.
— Ладно, ты прав. Не будем сами на себя страху нагонять, так и сердечный приступ хватить может, — изрек он. — Давай лучше о приятном.
— А разве есть это приятное? — возразил Алексей Иванович, который не питал оптимизма относительно того, что Погорелова окажется за решеткой.
Скрестив руки на груди, министр юстиции загадочно улыбнулся.
— Помнишь, я тебе говорил об одном запрещенном приеме? Он сработал. Правда, малый с бабкой чуть не убежали. Их прямо на автовокзале взяли — представляешь, собирались в деревню слинять.
Но не тут-то было. А этим Андрюшкой сейчас органы опеки и попечительства занялись. Но что самое главное — Погорелова, когда узнала, что ее сына в детдом отправить хотят, сразу же согласилась себя в суде оклеветать. Лишь бы ее чадо в покое оставили и бабушке вернули. — сообщил приятную для судьи новость Владимир Михайлович.
— Это же кардинально меняет дело, — оживился Алексей Иванович.
— Так что ты уж впаяй ей по максимуму, по всей строгости закона, — наставлял Зайцев Каменского.
В VIP-зал вошла официантка с подносом, накрытым сверху полукруглой, начищенной до зеркального блеска серебряной крышкой. И под пристальным взглядом одного из телохранителей направилась к единственным посетителям ресторана.
— А вот и десерт пожаловал, — облизнулся Зайцев.
Улыбающаяся девушка поставила поднос на стол и подняла крышку. Но вместо долгожданного десерта там лежала граната, которую «официантка» тут же схватила в левую руку и выдернула кольцо.
Взглянула на министра юстиции. Двое телохранителей синхронно потянулись за своими пушками, но тут же были предупреждены:
— Я все вижу! Если разожму пальцы, все взорвемся к чертовой матери. Поэтому, если хотите остаться в живых, медленно достаньте свои стволы и так же медленно положите их на пол, а потом покиньте зал. Ясно выражаюсь?
«Фейсы» переглянулись. Но выполнять требование девушки не спешили. Стояли как статуи и чего-то ждали.
— Прикажи им! — прикрикнула лжеофициантка на вжавшегося в спинку кресла побледневшего Зайцева.
Но тот будто язык проглотил. Сидел, трясся от страха и обезумевшими глазами смотрел на гранату в руке «официантки». Каменский же переводил испуганный взгляд с девушки на дверь. Видимо, хотел улучить момент и дать деру.
— Я сказала — прикажи! — еще громче крикнула «официантка», а затем тихо добавила: — Или мне стукнуть тебя гранатой по голове, чтобы ты, наконец, меня услышал?
Министр юстиции вышел из оцепенения и, заикаясь, произнес:
— Ид-д-дите, реб-б-бята, ид-д-дите.
— Владимир Михайлович, но… — возразил было один из них.
— Вон! — заорал Зайцев, который сидел ближе всех к гранате и потому понимал, что ему не уцелеть при взрыве. А в том, что девушка не блефует, можно было не сомневаться — уж слишком решительно она выглядела.
Телохранителям ничего не оставалось, как подчиниться. Когда же они покинули VIP-зал, министр юстиции загробным голосом спросил у «официантки»:
— Вы из организации антикоров?
Но та ничего не ответила.
— Я заплачу любые деньги, только вставьте кольцо назад, — взмолился Владимир Михайлович. — А потом мы поговорим.