Руна на ладони
Шрифт:
— Невеста Сигтрюга, — тихо сказал Ульф. — Кто она?
Он уже знал, чье имя сейчас услышит. Значит, из невест одного — в жены ко второму…
Место в Асгарде. И люди, живущие у здешних берегов. Ульфхольм тоже стоит на берегу Эрхейма.
— Когда мы покидали крепость, невестой Хёгнисона считалась рыжая дочь ярла Арнстейна, — буркнул Хавгрил. — Мы к ней в город не пошли. Но передали эти слова Сигтрюгу. Теперь твоя очередь. Как ты попал сюда?
— А о других словах Ауг, про гибель людей, живущих на этих берегах, вы умолчали? — Ульф нахмурился.
Злость альва поутихла, это было заметно по запаху. Зато от него начало
Может, темный пытается меня обмануть, подумал Ульф.
Но тогда запах отдавал бы страхом. Хоть немного. Любой лжец хоть чуть-чуть, да побаивается, что обман раскроется. Лишь сумасшедшие, не понимающие, что они говорят и что творят, способны провести оборотня…
— С чего ты взял, волк, что мы промолчали? — Хавгрил опять дернулся, пытаясь выдрать плечо из хватки оборотня. Зло улыбнулся. — Мы послали Сигтрюгу весть с одним из воинов, живущих в крепости. Дали ему пару марок и велели передать сыну ярла Хёгни, что колдунья, живущая в доме на скалах, предрекла гибель людям из здешних мест. Что они скоро станут золой и льдом, снегом и пеплом. И сказали воину про какую-то четвертую, о которой должна узнать невеста Сигтрюга. Что бы ты ни думал, но людские смерти нам ни к чему. Если здешние края опустеют, кто станет покупать наши щиты и мечи? Доспехи? Шлемы? Стекло?
Он умолк, а альв, за спиной которого толпой стояли вооруженные темные, угрюмо бросил:
— И в Бёсефьорде, на нашей верфи, сейчас горюют собратья. Там пришлось затаскивать под землю недостроенный скидбладнир. Который заказали для морской стражи Эрхейма. Конечно, рано или поздно мы найдем покупателей для наших кораблей. Из слов колдуньи следует, что людей, живущих далеко, это не коснется — значит, мы начнем торговать с дальними странами… но ещё неизвестно, какой будет от этого доход. Если люди Эрхейма сумеют спастись — хорошо. Меньше убытков. И мы сможем снова выйти наверх, под нежаркое солнце Эрхейма.
— И вы сразу же поверили колдунье? — медленно спросил Ульф. Надо было потянуть время, чтобы обдумать кое-что — и он его тянул. — А потом ушли, бросив все?
— Ауг когда-то предсказала пару набегов троллей, — проворчал Хавгрил. — И люди из Нордмарка говорят, что предсказывает она редко, но никогда не ошибается. Особенно хороша в гадании на рунах. А если сомневаешься, иди и спроси у неё сам, волк! Что она сказала, и правда ли это…
Ульф одно мгновенье молчал. Потом бросил:
— Ауг мертва. Её убили в тот же день, когда ты к ней приходил. Я видел труп. Так убивает только инеистый.
Хавгрил в ответ посмотрел недоверчиво. Один из темных, замерших в нескольких шагах от Ульфа, заметил:
— Просто так никого не убивают. Тем больше веры её словам. Но колдунья говорила о богах. А инеистым убивать старуху вроде бы не за что. Только как инеистый оказался в Нордмарке? Там их не любят…
— Не поверишь, — хмуро уронил Ульф. — Сам об этом думаю.
Хавгрил переглянулся с другими альвами. Проворчал:
— Мы не спрашиваем, какое отношение имеешь к этому ты. Однако инеистые — йотуны, это все знают. А ты оборотень. Один из детей Фенрира, чудовища в волчьем облике. Фенрир же был сыном Локки, великого йотуна. И выходит, ты тоже йотун, волк. Пусть и наполовину, по той части твоей крови, что досталась тебе от отца. А тому от деда, прадеда — и так по восходящей мужской линии, до самого Локки. Так ты скажешь, как открыл проход в наше подземелье? Мы свою часть сделки выполнили.
Ульф нахмурился.
— Не так быстро. Я хочу спросить ещё кое-что.
— Ты хитришь… — заворчал было один из альвов.
— Я о людях, — перебил его Ульф. — Если вы не хотите терять покупателей — так могли бы им помочь. У вас ведь есть подземелья? Предупредите людей, откройте для них ходы в свои подземные залы…
— Мне казалось, что ты умней, волк, — с легким презрением отозвался альв, стоявший напротив. — Ауг говорила о милости богов. Значит, тут замешаны асы. Но их сила достает и до наших владений — до самого Свартальвхейма. Люди могут начать погибать прямо под землей. Или боги подождут, пока они не выйдут из подземелий, устав в них сидеть. И тогда случится то, что предвидела колдунья. Нет, мы сделали все, что могли. Предупредили человека, ставшего после смерти конунга хозяином Нордмарка — Сигтрюга Хёгнисона. Пусть люди спасаются бегством. Или погибают. Подземелья Свартальвхейма останутся для них закрытыми.
Всем убежать не удастся, молча подумал Ульф. Морская стража и люди, у которых есть корабли, смогут забрать свои семьи. Остальным придется уйти в горы. Но неизвестно, поможет ли им это.
Зато теперь стало ясно, почему от Хавгрила так откровенно попахивало радостью. Он решил, что обменивает всем известную новость на тайну. О словах Ауг уже знал Сигтрюг — а раз так, то должна была знать и Хильдегард. И возможно, Торгейр…
Вот только в крепости, пока Ульф там был, никто об этом не говорил. И люди в Нордмарке продолжали жить обычной жизнью. Выходит, Сигтрюг и Хильдегард никому ничего не рассказали. Пока неясно, знает ли об этом Торгейр…
— Так как ты попал сюда? — резко спросил один из альвов.
Ульф разжал пальцы, толкнул Хавгрила в сторону его собратьев. Объявил:
— Прежде чем я об этом расскажу, надо кое-что уладить. Мы договорились об обмене, ведь так? Одну весть за другую. Я никому не причинил зла… и надеюсь, что своим собратьям в Бёсефьорде вы скажете только это. Или вообще ничего.
Хавгрил, потирая плечо, злорадно ухмыльнулся. Пояснил остальным:
— Это морской ярл из стражи Олафа. Вещь для оборотня небывалая, они обычно боятся моря…
— Волки не боятся моря, — недобро заметил Ульф. — Они ему не доверяют. Это другое.
Хавгрил ухмыльнулся ещё злорадней.
— А ты доверяешь? Зато боишься, что на верфи в Бёсефьорде узнают о тебе дурное. И откажутся послать альва на твой скидбладнир, когда придет пора обновить его водную прядь…
Ульф молчал, стиснув клыки. Второй альв, с которым он разговаривал, посмотрел на него пристально. Заявил:
— Если твои вести заслуживают внимания, значит, обмен был для нас выгодным. И в Бёсефьорде услышат о тебе только добрые слова. Говори.
— Вам когда-нибудь рассказывали про древнюю магию рун? — уронил Ульф.
И удивился тому, как быстро лица альвов из озлобленных стали внимательными. Даже гривна на груди, обжигающе-горячая, начала остывать.
— Все мы слышали, что у рун когда-то была своя сила, — возбужденно сказал Хавгрил. — Неужели это…
Второй альв метнул взгляд поверх плеча Ульфа. Перебил:
— У тебя такого дара никогда не было, иначе ты не пошел бы в морскую стражу. И мы бы знали об этом — такое долго не скроешь. Значит, дар у этой бабы, нацепившей мужские штаны?