Русь: имя, образы и смыслы

Серяков Михаил Леонидович

Уже самая элементарная логика подсказывает, что Троян должен занимать среднее положение между Дажьбогом и Русом. С одной стороны, он явно не мог жить позже героя-эпонима нашего народа, поскольку в противном случае предки должны были бы именоваться трояновичами, а не русичами. Никакого славянского племени с подобным названием история не знает. С другой стороны, едва ли он мог быть раньше Дажьбога, коллективным потомком которого названы русский народ и его князья. Из славянской мифологии нам известно, что отцом Дажьбога был Сварог, бог неба. Сам Сварог вообще не упоминается в «Слове о полку Игореве» в качестве хотя бы отдаленного прародителя наших предков. Даже если на миг предположить, что Троян был предком Сварога, едва ли отсчет русской истории мог быть начат с него – в этом случае мы имеем дело с божественной, а не человеческой родословной, которую в данном случае логичнее было бы начать с Дажьбога. Уже эти самые предварительные рассуждения указывают на то, что в контексте «Слова» место Трояна находится между Дажьбогом и Русом. Весьма интересны в этой связи и данные украинского языка: «Три брата в украинских сказках называются «трояны», а слово «троян» в современном украинском языке означает: 1) отец трех сыновей-близнецов, 2) тройка коней, 3) вообще три лица или предмета, тесно связанных»⁹⁹.

Следует

отметить, что у индоевропейцев достаточно широко был распространен миф об отце трех сыновей, которые впоследствии становятся прародителями трех народов. Эллины получили свое название от фессалийского царя Эллина, сыновьями которого были Эол, Дор и Ксуф – родоначальники основных греческих племен. Согласно Тациту прародителем и праотцом германцев являлся Манн, бывший сыном порожденного землей бога Туистона. У Манна родилось три сына, «по именам которых обитающие близ Океана прозываются ингевонами, посередине – гермионами, все прочие – истевонами». Скифы рассказывали, что от Зевса и дочери реки родился первый человек Таргитай, у которого было трое сыновей: Липоксай, Арпоксай и Колоксай, от которых произошли племена царских скифов. Как видим, традиция выводить название народа от носившего то же имя героя-предводителя чрезвычайно древняя и восходит, скорее всего, к эпохе индоевропейской общности.

Однако есть в индоевропейской мифологии еще одна генеалогическая система, в которой персонаж, имя которого образовано от числа «три», занимает среднее положение между солярным персонажем и тремя предками, давшими название отдельным народам. Речь идет об иранской мифологии. Первым царем в ней является Йима, сын Вивахванта. Имя последнего соответствует индийскому богу солнца Вивасвату, а сам Йима в Авесте наделяется солярными чертами. Утратив Хварно, мистическое понятие, дающее право на царскую власть, Йима гибнет от мифического змея Ажи-Дахака. Потомок Йимы Трайтаона (Феридун в средневековой иранской традиции) побеждает чудовище, обретает власть над миром и становится отцом трех сыновей Салма, Тура и Эраджа, которых назначает править Римом, Тураном и Ираном. Необходимо подчеркнуть, что в Авесте, древнейшем памятнике иранской мифологии, он упоминается в относительной близости от мифической реки Рангхи, которая, наряду с ведийской Расой, является древнейшим названием Волги. Уже в «Видевдат» страна, где родился Трайтаона, помещается недалеко от истоков Ранхи: «В-четырнадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: Варну четырёхугольную, где родился Трайтаона, убивший Змея-Дахаку. (…) В-шестнадцатых, наилучшую из стран и мест обитания я, Ахура-Мазда, сотворил: [страну] у истоков Ранхи, которая управляется без правителей»¹⁰⁰. Более подробно этот вопрос был рассмотрен в моей книге «Одиссея варяжской Руси», здесь лишь отметим, что в качестве правителя Прибалтийской Руси Саксон Грамматик упоминает Траннона. Имя его является переходным от иранского Трайтаоны к общеславянскому Трояну. В пользу этого говорит и наличие гласной а в данном имени, указывающее на индоиранское влияние: праслав. trьje, tri родственно др.-инд. trayas, tri, trini «три», авест. raуo¹⁰¹. Поскольку Траннон правил во время нападения на Прибалтику датского короля Фротона I, вторжение которого, по археологическим данным, может быть примерно датировано 970–950 гг. до н. э., это говорит о том, что генетически родственные образы иранского Трайтаоны и русского Трояна возникли ранее этого периода, еще во время обитания обоих племен на их общей волжской прародине. Сопоставление всех этих данных позволяет нам точно определить место Трояна как потомка бога солнца Дажьбога и непосредственного отца Руса и двух его братьев.

О персонаже с именем Рус Саксон Грамматик ничего не сообщает, но о существовании памяти о нем в Прибалтике свидетельствует народное сказание, записанное на границе между современными Эстонией и Латвией: «Одно народное предание говорит, что некогда во всей Угаунии сидели отдельные князья. Сохранилась память об одном княжестве, бывшем некогда на месте нынешнего Репинского прихода, по названию «Русавальд» (т. е. волость Русса). В Руссавальде княжил некто Руссипапа или Папарусь. Он жил в неприступном замке возле оз. Игема. В воротах своих замков Руссипапа имели столь громадные засовы и замки, что когда, например, ворота запирались у Папарусь, то звон от железа раздавался на расстоянии пятнадцати верст в Разине, где жил другой князь. На восточной стороне близтекущей реки Воо у дер. Пустус и Выукюля указывают громадный холм, обложенный снизу рядом камней, а сверху заваленный землею. По преданию около этой местности происходило сражение, в котором пал герой, защищавший ее. На месте его погребения воздвигнут холм. (…) Название Руса еще сохранилось недалеко на юг от Игемяерв в имени мызы, в название деревни Русикюла верст пять к юго-западу от первого места и в названии деревни Руссима, на юг верст двадцать. Что предание о Руссипапе не есть простой продукт народного воображения, свидетельствует сохранившийся на север от Вирицгерва верст на двенадцать к вол. Умбусе, огороженной неприступными в летнее время болотами, род, носящий фамилию Русси (Руссь) и отличающийся от обыкновенного эстонского типа между прочим длинным носом и высоким лбом»¹⁰². Насколько можно судить, в имени Руссипапа соединены два корня, второй из которых относится к отношениям родства. Если не считать самого позднего значения этого слова, обозначающего главу Римско-католической церкви, то слово папа, возникшее из детской речи еще в индоевропейскую эпоху, имеет два значения. Первое из них, отмечает М. Фасмер, означает «хлеб», а второе отца. Также необходимо иметь в виду то, что жителей Киевской Руси, равно как и современных русских, латыши зовут не русскими, а по имени ближайшего к ним восточнославянского племени krievs «русский» (буквально «кривич»), а нашу страну Krievija «Россия». Аналогичным образом называют русских и литовцы – krievai¹⁰³. Жившие на территории Латвии ливы также звали русских krievoz¹⁰⁴. С другой стороны, эстонцы и финны зовут русских Vene, Venaa или Venaja, т. е. «венеды»¹⁰⁵. Таким образом, мы видим, что русских по их собственному имени в Восточной Прибалтике не зовет никто. Следовательно, появление там имени Руссипапы и образованного от него названия Русавальда должно было произойти до образования Древней Руси. Другой единственной известной нам Русью в этом регионе была Прибалтийская Русь, описанная Саксоном Грамматиком.

Еще одним местом, с которым связывается образ Руса, являются Днепровские пороги. Посколько там он фигурирует не в антропоморфном, а в хтоническом облике, данное свидетельство будет приведено нами в следующей главе, а пока отметим: именно этому месту было посвящено украинское предание о переселении какого-то народа во главе со своим вождем. Рядом с днепровскими порогами находились два огромных камня – один в воде под правым берегом, другой на левом берегу. В народе их называли «Богатыри» и рассказывали, что «дуже в давню старину» здесь сошлись два богатыря и стали кричать один другому через Днепр: «Уступи мiнi мiсто, я посилюсь з своiм народом», на что другой ответил: «Ні, я заселю цей край; геть ти відціля!» Поскольку ни один не хотел уступать, богатырь с правого берега сказал: «Коли так, то давай лучче поміряімся силами: хто кого пересиле, того й земля буде». Для определения сильнейшего они взяли камни одного веса. Камень, брошенный богатырем с левого берега, упал в воду у правого берега, а богатырь с правого берега перекинул камень через Днепр. Тогда богатырь с левого берега сказал: «Ну, коли так, так я піду дальше, а ти заселяй землю». Он пошел дальше, а победитель поселил свой народ и на том, и на другом берегу. На камне, лежащем на левом берегу, до сих пор остался след от пальцев и ладони богатыря¹⁰⁶. Камни с отпечатками рук или ног достаточно распространены в мире, в восточнославянском фольклоре также неоднократно встречается мотив перебрасывания богатырями или великанами тяжелых предметов. Однако в данном случае оба мотива связаны с преданием об обретении новой земли целым народом, с чем предания о камнях-следовиках или мотив перебрасывания, как правило, не соотносятся. Предание ничего не говорит о том, какой народ возглавлял победивший в состязании богатырь, однако вряд ли бы в украинском фольклоре сохранилось предание об обретении земли печенегами, половцами, татарами или какими-нибудь другими кочевниками причерноморских степей. Сам факт сохранения в народной памяти данного события говорит о том, что переселенцами были славяне.

Необходимо отметить, что аналогичное предание было зафиксировано и в Поволжье: «Говорят… когда-то в далеком прошлом по реке Вятке жил удмуртский богатырь. Среди удмуртов и марийцев было состязание, во время которого марийцы выиграли. Состязание было такое: нужно было пнуть кочку через Вятку, стрелять из лука в живой дуб и пробить его насквозь. Мариец был хитрый. Кочку он вечером подрезал топором, потом пинал. А живой дуб вначале просверлил и в это отверстие стрелял. А удмуртский богатырь не догадался о таких проделках соперника. После поражения в состязании удмурты переселились за реку Вятку, к Глазову, Ижевску»¹⁰⁷. Как видим, в обоих случаях от победы или поражения богатыря зависит будет его народ жить у реки, через которую следует перекинуть тот или иной предмет, или нет. В своем окончательном виде поволжское предание представляется более поздним, чем украинское: метание камня через реку больше соответствует испытанию богатырской силы, чем пинание кочки, да и едва ли в наиболее архаичном варианте сказания об обретении родины народ стал это приписывать хитрости и обману своего представителя, а не его доблести и силе. Однако оба предания объединяет единый сюжет, и, поскольку у других народов Восточной Европы подобные предания отсутствуют, это свидетельствует о том, что украинское и поволжское сказания восходят к единому первоисточнику. Не исключено, что поволжские финно-угры заимствовали данное предание, немного его переосмыслив и придав ему комические черты. Таким образом, мы видим, что приуроченный к Днепровским порогам текст является более архаичным и приближенным к первоначальному источнику, а поволжский вариант, весьма вероятно, указывает на регион первоначального бытования данного сюжета. Наличие одинакового предания как на Днепре, так и близ Волги позволяет предположить, что первоначально действие мифа об обретении русами своей новой родины в результате победы героя-эпонима над противником происходило в Поволжье и лишь впоследствии этот сюжет был приурочен к главной реке Древнерусского государства.

Исключительно важно и уникальное свидетельство византийского автора Х в. Симеона Магистра, или, как теперь его чаще называют, Псевдо-Симеона, который приводит миф о герое – эпониме нашего народа. В сочинении этого автора содержится перечень географических названий городов и мест с объяснением их этимологии. Отрывок этого перечня есть и в труде Продолжателя Феофана, но без упоминания росов. А. Карпозилос обратил внимание на следующее обстоятельство: «Несмотря на некоторые различия между перечнями двух авторов, замечателен тот факт, что и у того и у другого список топонимов связан с морскими экспедициями Льва Триполийского в 904 г. Иначе говоря, оба хрониста, говоря о действиях арабов, обогатили свое повествование сведениями, заимствованными из какого-то общего, неизвестного нам источника»¹⁰⁸. Таким образом, данный неизвестный источник относится, скорее всего, к IX в. Что же касается фрагмента о русах, то, как отмечает В.Д. Николаев, в нем не вызывает сомнений лишь начало и конец, а остальная часть абзаца не дает ясного смысла. А.В. Соловьев характеризует этот текст как «довольно темный».

Казалось бы, эта древнейшая запись мифа о Русе должна была привлечь к ней самое пристальное внимание отечественной академической науки, побудить ее детальным образом исследовать источники этого текста, все сохранившиеся его варианты и дать максимально точный перевод данного фрагмента. Однако ее представители проявили удивительное безразличие к этому уникальному источнику, повествующего о происхождении нашего народа. В связи с этим приводим все известные нам варианты перевода этого текста, сделанные в разное время различными авторами:

«Руссы, они же дромиты, прозвались своим именем от некоего храброго Роса, после того как им удалось спастись от ига народа, овладевшего ими и угнетавшего их, по воле или предопределению богов» (С.А. Гедеонов)¹⁰⁹.

«Народ рус, он же дромиты (т. е. «бродячие»), прозван по могучему богатырю Русу и избег враждебности соплеменников, которые, уступая какому-то божественному совету или предсказанию богини, заставили их выселиться» (В.П. Кобычев)¹¹⁰.

«Рос, называемые также и дромиты. Имя это, которое они носят, распространилось от какого-то сильного отклика «рос», изданного теми, которые приняли прорицание согласно некоему совету или по божественному воодушевлению и которые стали распорядителями этого народа. Название дромиты было дано им потому, что они бегают быстро. А происходят они из рода франков» (А. Карпозилос)¹¹¹.

Следует отметить, что последнее толкование весьма сомнительно, поскольку в академическом издании этого текста на греческом языке XIX в. речь определенно идет о личном имени Роса ¹¹².

«Росы же, носящие также имя дромитов, распространившись как эхо того, что было предпринято по некоему наставлению или гласу свыше и возвысило их, прозвались от некоего могучего Роса. Дромиты же они оттого, что им свойственно быстро бегать. Происходят же они от рода франков» (П.В. Кузенков)¹¹³.