Русь юродская
Шрифт:
Если суммировать все эти условия, то кратко их можно выразить так: основными критериями канонизации подвижников веры в Русской православной церкви являются: праведное житие, православие безукоризненное, народное почитание и чудотворения.
При многообразии причин и оснований к канонизации святых в различные периоды существования Церкви одно остается неизменным: всякое прославление святых есть явление святости Божией, оно всегда совершается по благословению и волеизъявлению самой Церкви.
Наряду с ликами святых по характеру их церковного служения и подвигу, ими подъятого (мученики, святители, преподобные, Христа ради юродивые и др.), в Русской церкви святые различались и по распространенности их почитания – местнохрамовые, местноепархиальные и общецерковные. В современной практике канонизации различаются
Первой Христа ради юродивой принято считать св. Исидору Тавенскую. Она жила в IV веке в одном из монастырей Египта. Вообще среди блаженных совмещение подвигов юродства и монашества было вовсе не редкостью. Такие монахи-юродивые есть и в наше время.
В разное время в Ромейской империи жили юродивые – преп. Серапион Синдонит (V век), преп. Виссарион Чудотворец (V), св. Симеон Палестинский (VI), преп. Фома Сирийский (VI), св. Андрей Константинопольский (IX—X века).
Наша цель – рассказать о юродстве преимущественно отечественном и к тому же недавнем, по крайней мере, последних двух веков. Но понять это явление, не зная хотя бы поверхностно его истоков, не имея представления о юродстве древнем – и греческом, и русском, – едва ли возможно. Потому что христианские подвиги всегда преемственны, им не может быть перерыва. Как у преподобных, так и у блаженных. Поэтому начать повествование о времени недавнем нам придется издалека. И вот один пример преемственности. Знаменитый московский юродивый XIX века Иван Яковлевич, прославившийся своими пророчествами, немедленно раздавал все съестное, что приносили ему многочисленные почитатели. Вообще подобным образом поступали почти все юродивые: если у них появлялась возможность кого-то чем-то одарить, они отдавали решительно все, чем владели, без остатка. Опять же надо иметь в виду, что речь идет лишь о настоящих избранниках. Профессионалы, естественно, прежде всего радели о собственном благополучии. Так вот, за полторы тысячи лет до Ивана Яковлевича жил в Палестине блаженный Симеон. Как и полагается юродивому, он бродяжничал, побирался. Однажды он зашел в некую харчевню, надеясь, верно, поживиться здесь чем-то съестным. Хозяин же, не зная, что его посетитель юродивый, не только угостил Симеона, но и предложил поступить к нему в службу. «Будет тебе скитаться, старче, – сказал сердобольный харчевник. – Оставайся у меня, поставлю тебя торговать сочивом, бобами и крупами. Сыт будешь всегда и при деле». Симеон согласился. Получив в свое распоряжение хозяйские припасы, он, однако, не продавать их стал, а раздавал даром всем, кто бы ни заглянул в харчевню. Наелся, конечно, и сам вволю. Когда же спустя какое-то время хозяин поинтересовался узнать, как там идут дела у нового работника, он, к ужасу своему, обнаружил, что по милости этого Божиего человека остался без товаров и без выручки. Хозяин натурально разгневался, побил несчастного Симеона и выгнал его вон.
Вот, может быть, одна из самых важных и ярких примет неподдельного юродства: совершенно не дорожить любыми материальными ценностями, и не только своими, но и чужими (!), то есть вообще даже не понимать, что материальные блага имеют какую-то ценность, – это общий для всех юродивых характерный признак. Душа не больше ли пищи и тело одежды?
Первым русским юродивым был опять же монах Исаакий (ум. в 1090 г.). Современник знаменитых преподобных Антония и Феодосия, он жил в затворе в киевских пещерах и, как повествует его житие, усердно боролся там с докучавшими ему бесами. Ну а в последующие века число юродивых на Руси возросло до такой степени, что, начиная с Петра I, они стали вполне официально преследоваться, и не кем-нибудь, а самой Церковью, причем странных блаженных ловили и насильственно помещали в монастыри, по замечательному предписанию, «с употреблением их в труд до конца жизни».
Широкое распространение юродства на Руси произошло приблизительно по тем же причинам, что и в Древнем мире. Победив и вытеснив язычество и сыграв важнейшую консолидирующую роль в эпоху ордынского ига, православие сделалось затем необходимым, но ни к чему не обязывающим опознавательным признаком «своих», превратилось в чисто бытовую сторону жизни, в традицию, которой русскому человеку нужно было непременно держаться, чтобы не быть заподозренным в неблагонамеренности. Но не больше. Показывай только миру, что ты эту традицию соблюдаешь, а в личной жизни, да и в самой душе будь хоть каким угодно греховодником и безбожником.
И тогда по русским городам и весям появились эти безумные голодырые, как прежде говорилось. Едва прикрыв наготу, босые в самые суровые зимы, обвешанные веригами, юродивые ходили от двора ко двору, от храма к торгу, призывали всех покаяться и обратиться и грозились карою небесною за грехи. Они пророчествовали и обличали, совершенно не разбирая сословий и званий. Опять же вспомним пушкинского Николку. «Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича», – запросто говорит юродивый всесильному царю Борису. Отсутствие какого бы то ни было чинопочитания – это еще один общий для большинства блаженных признак.
Некоторые юродивые так в свое время прославились, что и спустя многие века народ хранит память о них и почитает наравне с самыми великими и любимыми святыми. Достаточно вспомнить, например, московского Василия Блаженного или псковского Николу Салоса. Хотя нужно заметить, юродивые, даже если они прославлены общецерковно, почитаются преимущественно в месте их подвижничества. В Москве, конечно, хорошо известна юродивая св. Ксения Петербургская, но ее почитание в столице вовсе не идет в сравнение с тем, какой необыкновенной популярностью она пользуется у верующих в городе на Неве. Точно так же святая блаженная Матрона Московская довольно известна по всей России. Но в Москве она хотя и канонизирована недавно, любима до такой степени, что, если только уместно в данном случае применять рейтинговую оценку, опережает теперь с большим отрывом даже старых знаменитых общеправославных святых. В столице – в церквах и в монастырях – выставлены для поклонения мощи многих святых, в том числе патриархов, архиереев, но ни к кому из них не стоят очереди – подходят изредка молитвенники, прикладываются к раке, и снова никого. В Покровском же монастыре, у мощей св. Матроны, бывшей-то всего лишь какой-то блаженной, ежедневно натуральное столпотворение!
В редком русском городе, в редком монастыре не было своего блаженного. В Новгороде очень почитаются юродивые – Николай Кочанов, Феодор, Михаил Клопский, Иаков Боровичский, в Устюге – Прокопий и Иоанн, в Ростове – Исидор и Иоанн, в Калуге – Лаврентий, в Вятке – Прокопий, в Томске – Домна, в Дивееве – Пелагея, Параскева, Мария.
В России юродство приобрело такой размах, какого оно не знало нигде больше в мире. Может быть, этот подвиг именно в нашей стране нашел какую-то особенно благодатную почву. Но в который раз вспомним, что юродство неоднородно. Если настоящие блаженные существовали для того, чтобы призывать мир помнить о вечности и стараться жить по-божески, что, в общем-то, никогда для русского общества не было лишним, и таких подвижников Русь знала немало, то еще больше на наших необъятных просторах бродило лжеюродивых, которые эксплуатировали природную русскую сострадательность ко всякому несчастному – убогому, сирому, обездоленному.
Церковная литература обычно обходит вниманием этих самозваных юродивых, вообще предпочитает о них не говорить как о чем-то греховном, бросающем тень на святое. Мы же в нашей книге и некоторых из них упомянем наравне с блаженными, признанными Церковью. Потому что наша цель показать не столько сакральную сторону юродства, сколько его социальное или, если угодно, культурное значение. И для нас в этом смысле настоящие блаженные и лжеюродивые равноценны.
Будем иметь в виду, что понятия юродивый и блаженный также равноценны и равнозначны.
II. Древняя Русь
Во веки в жизни нескончаемой
Андрей Константинопольский
В десятом веке появился новый праздник – Покров Пресвятой Богородицы. Он отмечается 1 (14) октября. И более всех христианских народов этот праздник почему-то полюбился именно русским людям. Сколько по всей Руси стоит Покровских храмов! Кому не известны знаменитые московские храмы Покрова что на Рву (Василия Блаженного) и Покрова в Филях? Или владимирский Покрова на Нерли? Такие достодивности обычно называют визитными карточками городов. Или даже всей России. А сколько поговорок связано с Покровом! На Покров день часто выпадал первый снег, и поэтому говорили: «Покров землю покроет». А поскольку наступали и холода, мужички просили: «Батюшка Покров, натопи избу без дров». Это же прямо точно по щучьему велению! К этому времени у русских крестьян обычно заканчивались полевые работы, и наступал срок до Рождественского поста, когда можно было справлять свадьбы. И девки на посиделках тогда говорили: «Батюшка Покров, покрой землю снежком, а меня, молоду, женишком, или: бел снег землю прикрывает, не меня ль, молоду, замуж снаряжает?»