Русалки. Невеста Третьего Лорда
Шрифт:
— Для Охотника, если я хоть что-то понимаю, это немало.
Он кивнул, но поспешил уточнить:
— Для среднестатистического, да. До высших чинов мне далеко.
— То есть тот же Великий…?
— Весьма неплохой маг, — кивнул мужчина. — Я бы даже сказал, очень хороший, а учитывая размеры его поля, подозреваю, и магический уровень у него немаленький. То же и с Хантерами. Ты же это хотел узнать?
— Да. А ещё вы никогда не говорили, где научились. Этому ведь не учат в школе.
— Конечно, нет, — подтвердил мои подозрения Василий Петрович. — Школа дает базовые знания. Да и девяносто процентов учащихся не способно даже магический свет зажечь. Уж не обижайся, но, по сути, они — расходный материал в случае реальной заварушки. Большинство никогда
— Значит, мы — по сути пушечное мясо?
— В случае реальной заварушки, да. Но магически одаренные едва ли нападут первыми, если её развяжут, то наши. И не мы и не вы, а большинство выпускников школы, — поправил старший Охотник. И напомнил: — Сейчас мы с тобой изгои и изменники.
— Да я помню, — я вздохнул.
— Жалеешь? — нанизывая скудный ужин на ветку, предположил наставник так, словно уже знал ответ. Но я покачал головой. — В самом деле? Даже несмотря на то, что приходится спать на холодной земле, есть самостоятельно добытую дичь и надеяться, что в рану не попала отрава?
Короткий кивок:
— Это лучше, чем то, что меня ожидало.
— А я, представь себе, иногда жалею. Я уже не настолько молод, как бы не выглядел, так что ночевки в спальнике в начале ноября — это далеко не то, чего я добивался всю жизнь.
— Тогда почему не согласились с их требованиями?
— Честь дороже, — высокопарно заявил он. Помедлив, добавил уже более близкое к истине: — Да и я знаю кое-что о Южном штабе. Не проси, рассказывать не буду. Есть вещи, которых лучше не знать.
Я не стал спорить.
Когда с едой было покончено, и мы стали устраиваться спать, меня огорошили тоскливо-задумчивым:
— Вообще зря я тебя в ученики взял.
Я думал, он скажет об этом раньше, ещё до побега. Себе я иногда казался идиотом. Наверное, таковым и был для него. Отведя взгляд, всё же спросил:
— Я настолько бестолковый?
— Причем тут ты? — удивился наставник. — Ты, если хочешь знать, весьма многообещающ. Просто не возьми я тебя в ученики, ты бы спокойно продолжал учиться, а не бегал со мной по лесам от своих же!
Продолжил его мысль:
— И сдох бы в первый год самостоятельной практики. Потому что в стороне бы не остался. — Помолчал, формулируя мысли, крутящиеся к голове: — Единственное решение, о котором я жалею — это само согласие стать Охотником. Это всё не по мне. Только после того, как вы начали меня учить, я понял, что нашёл своё место. Вы очень многое мне дали. Так что, даже будь у меня сейчас выбор вернуться или остаться с вами, я бы остался. Хотя бы для того, чтобы помогать и защищать, как умею. Лучше бороться за те идеалы, которые имеешь, чем предать за жизнь в комфорте.
Света
Я открыла глаза и уставилась в потолок. По крайней мере, эта парочка в порядке. А то я уже начинала беспокоиться. Позиция Леши насчет идеалов с одной стороны импонировала, с другой стороны заставила печально улыбнуться. Если бы все было так просто… Но, как показывал опыт, иногда просто бороться за свои идеалы недостаточно, а порой и опасно. К примеру, какой толк был бы если бы я продолжала отстаивать свою первоначальную позицию относительно помолвки? Ну, что я не могу быть помолвлена, потому что я ничего не подписывала и вообще ещё несовершеннолетняя? Наверняка, так бы и сидела в резиденции то ли пленницей, то ли залогом каких-то непонятных мне до сих пор договоренностей! Да, с точки зрения нормального человека помолвка была не вполне легитимна, поскольку подписывалась я будучи под принуждением, но тут вступали в дело законы, негласные правила и просто особенности магического мира. Так что, во-первых, моя подпись ничего по сути не значила, поскольку по факту моя свобода по дедушкиной оплошности принадлежала не мне, а Храму. А, во-вторых, доказать принуждение такого типа как вселившийся в твое тело нереид в принципе невозможно, тем более по прошествии времени. Нет, можно, конечно, открыть воспоминания, но я этого сделать не могу просто потому что иначе помимо этого покажу и что-нибудь другое, да даже если и не покажу, это все равно будет нарушение тринадцатого пункта. А в рабство я как-то не хочу. То есть стоять на своем я в принципе могла бы, но это ничего бы не дало просто потому что я не смогу ничего и никому доказать.
Хотя, конечно, иногда это реально необходимо. Потому что если я в принципе не против немного посидеть в Марианском, где до меня не доберутся очередные наемники, то продолжать держать здесь Веронику — садизм чистой воды. Мало того, что она не может покинуть дом, она ведь ещё и воды боится! И как бы не крепилась, я же вижу, что её напрягает наш «домашний арест». Хотя, конечно, кое в чем Анастасия права: случись что с Вероникой, родителями или крестной я поспешу на помощь. То же относилось ещё к Алине, Рие, Наташе и, несмотря на все обиды Илине Владимировне. Учитывая, что за родителями хвостом ходят телохранители, причем на маме ещё и целая сокровищница артефактов надета, и директриса, и тётя Лена могут себя защитить, да и в том, что после происшествия с Алиной Маргарита Николаевна меры примет, я была уверена, именно Вероничка — самое слабое звено. Но из-за этого держать её в Марианском? Когда я попыталась подойти с этим к Анастасии, получила отповедь. Присутствующий при разговоре градоправитель только покивал. Что в этой ситуации делать и как быть я не понимала: приставить к подруге телохранителя я не могла, поскольку несмотря на статус властью, достаточными финансами и связями не обладала, а убедить это сделать что Антарио, что Лордов явно было чем-то из области фантастики, в артефакторном деле я была полным профаном, а профессионала не остановит изделие неопытного мага. Можно было попросить деда, но для этого с ним ещё нужно было как-то связаться. В общем пока что приходилось играть по навязанным правилам и пытаться заглушить голос совести, ворчащей на то, что это я втянула в этот бардак подругу, хотя и по своему опыту знала, чем это может закончиться.
Снова перебрав, кажется, все возможные варианты и так ничего и не надумав, я через некоторое время все же начала задремывать, а там и вновь заснула, чтобы проснуться уже утром и обнаружить, что родственники позавтракали пораньше и сбежали, оставив лишь записку, что к обеду их можно не ждать. Переглянувшись с Андре, мы захватили перекус и, придя к молчаливому консенсусу не утруждать жизнь нам обоим, разошлись по комнатам. Там нас с Вероничкой от скуки режущихся в дурака картами для стража (других в особняке я не обнаружила, а играть в стража хоть и немного умела сама, научить подругу не смогла) и нашла тетя Лена. Крестная, выглядящая усталой, ещё сильнее нахмурилась при виде карт:
— Света, я надеюсь, это не то, что я думаю?
— Не-а, не то, — легко подтвердила я. Не став уточнять, что правилам и стража, и пираньи, и нескольких менее распространенных карточных игр Империи меня успели научить. Как и основам мухлежа в них. Правда, на уровне «заметить, если кто-то мухлюет», а не мухлевать самой. — И я тоже рада тебя видеть.
— Давайте доигрывайте и спускайтесь, время к обеду. — Это настолько напомнило летние каникулы, что стало даже как-то не по себе.
— Твоя тетя Лена меня такой пугает, — поделилась подруга, выкладывая последние карты. «Тузов» — Воздушную богиню и Лесную.
И если одну я ещё могла побить, то с второй дело обстояло глухо. Со вздохом бросив свои карты, принялась собирать колоду:
— Меня тоже, Вер. Чувствую, будет нам после обеда головомойка.
— Что она имела в виду, когда говорила про то, что это «не то о чем она думает»?
— Карточные игры Подводного ветра и Империи в целом, для которых эти карты и предназначены, — ответила, поднимаясь. — Не слишком честно играть в них с тем, у кого нет магического дара: слишком много в них зависит от ведущей стихии. Поэтому с храмовиками в них не играют.