Русалочка

Павлов Айдар

Лев Алексеевич медленно снял разбитые очки. Выглядел он скверно. Как после бури.

И тут свершилось. Как гром из свинцовых туч щелкнул дверной замок. Возня мигом прекратилась. Володя в одном башмаке застрял в прихожей. Лёва с Гариком уставились на входную дверь из комнаты.

В раме распахнувшейся двери все увидели фигуру Кристины, повисшую на костылях. Молча вошел Лёля со сложенной коляской, опустил на колеса, вкатил в дом.

– Всем привет!
– объявила Кристина.

Она забралась в прихожую и столкнулась с Вовой,

одна нога которого была в кроссовке, а другая в тапочке.

– Ты сюда или туда?
– спросила Кристина.

– Туда.

– А зря.
– Она зашагала дальше. – Будет интересно.

– Могу и остаться

– И вы тут?
– Кристина доплыла до Льва Алексеевича.
– Как дела?

Ее конвульсивные шаги в блестящих желтых гетрах производили неизгладимое впечатление. Особенно кислотный прикид и оранжевые кроссовки на красной подошве потрясли медика, он был здесь самым консервативным.

– Гм, гм... Вы уже не носите прописанную обувь?
– зачем-то спросил он, откашлявшись, в кулак, наверно, чтобы сказать что-то строгое, медицинское.

– Нет, можете забрать, носите, сколько угодно, если вы их так любите.
– Кристина остановилась посреди комнаты и прогнула спину, так что ляжки из-под мини-юбки выпятились перед Левой.
– Забирайте, не стесняйтесь. Меня они, честно говоря, достали.

– Гм, с вами все в порядке?

– Если порядок, когда тетка болтается в воздухе, у меня полный порядок. А у вас?

Леля помог ей опуститься в коляску. До Льва Алексеевича, наконец, дошло, что ему пора прощаться.

– И у меня, - сказал он.

– Ну и до свидания!
– Кристина попрощалась первой.

– До свидания.
– Обалдевший доктор вышел. Через минуту дверь за ним захлопнулась.

В комнате появился Вова:

– Ушел, - доложил он.

– Лёля, сигарету, - попросила Кристина.

Леша вооружил ее куревом и дал огня. Гарик пялился на преображенную сеструху с разинутым ртом. Вова, не успевший отойти после разборок с Львом Алексеевичем, не знал, куда себя пристроить.

– Что молчите?
– Кристина, оглядела мужиков.
– Не ждали?

– Сеструха, блин… - тихо просвистел Гарик в тишине.

– Будем пить, хохмить и матюгаться, - объявила Кристина.
– Гарик, где выпивка?

– Это, ...в баре.
– Брат с опасением взглянул на Лешу, как на лицо авторитетное и наделенное правом решающего голоса.

Лёля утвердительно кивнул.

– Там, по-моему, винище...
– Гарик почесал за ухом.
– Коньяк, блин…

– По крыше бьет?
– спросила Кристина.

– Ну, - подтвердил брат.

– Клёво будет?

– А в холодильнике пиво есть.

– Так тащи же!
– Кристину пробрал азарт.
– Парни, шевелитесь! Музыку туда, стол сюда. Или я сейчас сама начну двигать. Лёля, выгребай все из холодильника! А ты открой окно. Что тормозишь? Курить будешь?

– Да, - ответил Вова.

– Значит, открой, чтобы мы не обкурились!

Час

спустя комнату было не узнать. О прежней обстановке напоминало лишь желтое бра. Дым стоял коромыслом. Из колонок на всю Гагаринскую улицу разлетались рваные звуки «Продиджи», на полках и на полу валялись коробки из-под дисков, сумбурного вида стол состоял из водки, вина, пива и коньяка, плюс на скорую руку склеенной закуски: крупно нарезанная колбаса, остывший гуляш, листы салата, огурцы, помидоры, - чего там только не было.

Почувствовав сатанинский аппетит, Кристина уминала за четверых. Вова тоже неплохо откушал, хотя по части еды заметно отставал от хозяйки (в плане выпивки они шли вровень). Вообще, было непонятно, куда у пятнадцатилетней шмакодявки все это помещается. Худая, мелкая, ни разу не замеченная в обжорстве, Кристина постоянно что-то жевала, болтала и снова самозабвенно накидывалась на еду. Вова пьянел быстрее, и это рождало нездоровые вопросы: либо он алкоголик, либо у Кристины существует запасной желудок. Обычно, чтобы окосеть, в школьном возрасте хватает банки пива.

Стопроцентную трезвость сохранил один Леля. Во-первых, потому что за рулем, во-вторых, для того, чтобы на правах авторитетного лица контролировать ситуацию. По своей простоте Леля считал, что ее контролирует. Это был самообман, ибо, несмотря на строжайший присмотр, Гарику удалось трижды приложиться к вину (вместо одного санкционированного бокала), дважды – к пиву и один раз - к водке, соответственно, брат выглядел пьянее сеструхи. Воспользовавшись плодами демократии, когда все можно, Гарик врубил грозу всех соседей, «Продиджи», и через каждые пять минут летал к музыкальному центру, дабы еще и еще придать звучанию любимой группы оглушительную мощь и дьявольскую убедительное. В конце концов сидевшие за столом просто перестали друг друга слышать.

– Гарик!!!
– заорала Кристина, увидев, что братец снова побежал усиливать громкость.

– А?!!
– переспросил тот, немного убавив звук.

– Кто у нас орет, я спрашиваю?!

– Продиджи! Клевая тема?

– Кошмар!! Выруби, я умоляю!

– Ну, блин!
– Гарик скорчил кислую мину.

– Выруби, выруби, - повторила она.
– Задолбал своей преисподней.

Гарик послушался. Воцарилась дикая тишина.

– Что поставим-то?
– спросил брат, разгребая свалку из дисков.

– Найди Шопена.

Гарик взвыл от тоски.

– Найди Шопена, я сказала!

– Ладно, - проворчал он.
– Ща...

– Вова, тебе нормально?
– Кристина подергала парня за рукав.

– О’кей, - кивнул он.

– А тебе?

– Мне всегда нормально, - ответил Лёля.

– А почему не пьяный?

– Я за рулем, - в пятый раз объяснил парень.

– Ах, забыла.
– Кристина махнула рукой.
– Гарик!

– Что?

– Где Шопен?

– Откуда я знаю? Ищу.