Русалочка
Шрифт:
* * *
– Что происходит?
– не поняла Ирина Михайловна.
– Чьи цветы?
– Твои, - с необычайным обаянием ответил Александр Николаевич и растопыренными пальцами поправил очки.
– А что случилось?
– Ничего, - улыбался муж.
– Садись, Ириша, я поведу.
– Точно ничего?
– строго переспросила жена и осторожно подняла с правого кресла автомобиля букет гвоздик. Вместо ответа Александр Николаевич
– Ну, спасибо, - неуверенно поблагодарила Ирина Михайловна.
– Пока меня не было, у тебя завелись новые манеры?
– Тю-тю-тю! Тю-тю-тю!
– художественным свистом подтвердил супруг.
И серебристый СААБ тронул из аэропорта Пулково к городу.
– А что в багажнике?
– оглянулась Ирина Михайловна.
– Тоже мне?
– Нет, это Кристине. Кресло сегодня купил, штаты. Тысяча сто баксов.
– Кристина настояла?
– С ней даже разговора не было. Взял и купил.
– Но врачи ей не советуют садиться в коляску.
– Знаю.
– Сашка, чем меньше у нее будет возможности двигаться...
– Ириша!
– перебил муж.
– Я это слышал. Красивая девка, ей шестнадцать лет. Пусть двигается, когда ее никто не видит. Зачем на людях позориться? Представь, каково ей. Если б замухрышкой была... Мы заставляем ее в лучшие годы корячиться на костылях. Я не могу смотреть, как она дергается с костылями. К тому же, лучше ей, судя по всему, не будет.
– Сашка, не говори так.
– А как?
Ирина Михайловна промолчала.
– Вместо того чтобы себя обманывать, - подвел черту Александр Николаевич, - надо сделать то, что от нас зависит.
– Может, ты и прав, - вздохнула мать. – Поляки чай завезли?
– Тридцать ящиков.
– Он залез в бардачок и вынул упаковку нового товара.
– Сегодня попробуем.
– Каких ящиков?
– Ну, коробок, - поправился муж.
– Где ты собрался попробовать?
– Дома. Все вместе. Я приготовлю ужин, мы сядем за большой стол, и будем вместе мешать сахар в чашках.
– У тебя точно завелись новые манеры.
– Я купил утку. Сегодня запеку утку по-тоскански. Не помню, чтобы когда-нибудь делал утку по-тоскански.
Ирина Михайловна потрясенным взглядом смотрела на мужа:
– А ты помнишь, когда в последний раз вообще что-то делал?
Александр Николаевич засмеялся и стал насвистывать любимую арию.
– Как на работе?
– спросила Ирина Михайловна.
– Бизнес под контролем. Необходимое я записал. Приедем - расскажу.
– Ты записал? Марина уже не в состоянии записывать?
– Она уволилась.
– Что за новости?!
– А ты не знала? Мне она давно говорила, что собирается уходить.
– Нет.
– Директриса пожала плечами.
– Вчера написала заявление об уходе. Я не задерживал.
– Мне она ни слова не сказала. Ей было мало денег? Ты разобрался, что ее не устраивает?
– По-моему, какие-то проблемы с мужем. В подробности я не вдавался.
–
– Я тоже так подумал.
– Ты уже присмотрел секретаршу?
– Новенькую? Ага, сегодня во второй половине дня подойдет.
– От кого?
– От Степанова. Три года практики, высшее образование, двадцать шесть лет. Надо посмотреть.
– Посмотрим. А коляску ты совершенно правильно взял. Как я раньше об этом не подумала?
* * *
Вечером предки усадили Кристину в модную, сверкающую кресло-каталку за штуку баксов, накрыли в гостиной стол и устроили небольшой праздник. Чем вызван праздник, знал один Александр Николаевич, который, собственно, и явился вдохновителем и создателем утки по-тоскански и еще многих дивно пахнущих вещей. Возвращение папы к семейным ценностям не оставило равнодушной слабую половину семейства. Ирина Михайловна стала не на шутку светиться, в ней неожиданно пробудилось нечто женственное, Кристина тоже выглядела бодрее, чем раньше: теперь она могла сколько влезет менять местонахождение, не превращаясь при этом в бабу ягу. В доме пахло печеной уткой, американской мелодрамой и довольством.
Поколесив по квартире, Кристина приехала на кухню, где в гордом одиночестве колдовал отец: белый фартук, самоуверенные движения, - натуральный повар.
– Мне можно что-нибудь сделать?
– Кристина закрыла за собой дверь.
– На кухне, сокровище мое, - назидательно ответил папа, - либо мужик, либо женщина. Так что, если хочешь, можешь на меня смотреть, но к плите я никого не подпущу.
– Хорошо, я посмотрю. У тебя классно пахнет.
Польщенный отец просвистел три такта арии из "Риголетто":
– Тю-тю-тю! Тю-тю-тю! Тю...
– Я спросила сегодня у Вовы, женится ли он на мне за половину маминых денег?
– поделилась Кристина.
– Тхю… Тхю… - поперхнулся папа, со звоном выронив вилку.
Он напоминал Вову, когда ему сказали то же самое: такое же остолбенение, и ужас в глазах.
– Ннну,... и чего ты этим добилась?
Кристина подкатила ближе:
– Он убежал отсюда как из мусорного ведра.
– Надо полагать...
– Что такое деньги, папа? Почему вы все чумеете, когда вам говорят про деньги?
– Ну, это много что.
– Очень много?
– Очень. Кто тебя научил так говорить?
Кристина раскрутилась на сто восемьдесят градусов, подставив отцу затылок, и монотонно произнесла в стену:
– Я хотела, чтобы он со мной переспал.
Папа присвистнул:
– За половину маминых денег?
– Бесплатно.
– Надеюсь, он отказался?
– А что, нельзя было?
– Кристюха, золотко мое! Мужчине, у которого нет денег, о деньгах лучше не заикаться.
– Откуда я знала, что у него нет денег?