Русская идея: иное видение человека
Шрифт:
Что же касается единения с космосом, то в жизни святых можно найти достаточно примеров, показывающих, какие чувства они испытывали к животным и к растениям [1470] . Святые были способны ощущать «невыявля–емое изумление перед тайной бытия» [1471] .
Точка соприкосновения Бога и человека
Как зрачок глаза является, если можно так выразиться, точкой соприкосновения двух миров, мира внутреннего и мира внешнего, так в человеке должно быть нечто, являющееся таинственным местом, через которое Бог со всеми Своими дарами входит в его жизнь [1472] . Вышеславцев утверждает, что «действительное реальное соприкосновение с Божеством возможно только в глубине человеческого «Я», в глубине сердца», ибо Господь, как говорит Паскаль, ощущается сердцем. И действительно, «человек «без сердца» есть человек без любви и без религии, безрелигиозность есть в конце концов бессердечность» [1473] .
1470
Т. SPIDLIK, Serafino di Sarov/ /La mistica. Roma, 1984. P. 640 ff.
1471
Архим. СОФРОНИЙ (САХАРОВ), Старец Силуан. С. 7.
1472
Tteophane. P. 292.
1473
Сердце в христианской и индийской мистике. С. 11; ср.: В. PASCAL, Les pensees. Paris, 1935. P. 99.
Настоятельный призыв к сердечной молитве
Достаточно просмотреть указатель к Добротолюбию [1474] или к Беседам о молитве Иисусовой [1475] , чтобы понять, в какой степени сердечная молитва поощряется и практикуется среди русских монахов. Молитва не может быть совершенной, если она не исходит из глубин сердца [1476] . Молитва в истинном смысле слова — это воздыхание сердца к Богу. Если этот порыв имеет в себе какой–то изъян, то молитвы не происходит [1477] .
1474
Ed. Athenes. Vol. V. 1963. P. 233–235 (kardia).
1475
Беседы о молитве Иисусовой. Сердоболь, 1938. Алфавитный указатель. С. 547 и сл. {сердце).
1476
Theophane. Р. 281 ff.
1477
См.: Письма к разным лицам… Москва. 1898. Т. I. С. 205; La priere. P. 271.
Получившая известность благодаря Добротолюбию, сердечная молитва своими корнями уходит в эпоху ранних Отцов. Именно в этом смысле они истолковывали 9–й стих 15–й главы Второзакония: «Внемли себе…» [1478] . Но почему для духовной жизни так важно это внемление? Греки искали Бога в космосе, а евреи — в истории [1479] . Но христианские монахи старались отыскивать знаки присутствия Божия в человеке, в его познании себя самого, поскольку именно в человеке запечатлен образ Божий [1480] . «Следует внимать самому себе, чтобы иметь возможность внимать Богу», — говорил уже св. Василий Великий [1481] .
1478
La spiritualite. P. 85.
1479
J. MONOD, Dieu dans Tunivers. Paris, 1933.
1480
La spiritualite. P. 53.
1481
Horn, in illud Attente, 7//PG 31, 213 d; La spiritualite. P. 86.
Если «я» идентифицировать с сердцем, то вместо того, чтобы внимать себе самому, следует, указывает Феофан Затворник, внимать своему сердцу. «Надобно установиться вниманием в сердце и стоять там неисходно пред Господом» [1482] . Одна корреспондентка пишет Феофану: «Хотелось бы мне дойти до понимания глубины сердца, и внимательно следить за каждым его биением». И Феофан спешить одобрить это намерение: «Доброе и предоброе хотение!» [1483] На языке Отцов, созерцать Бога в образе своей собственной души означает «видеть место Божие» [1484] . А согласно языку Писания, Бог пребывает в сердце, которое есть «престол Духа» [1485] . «Познать самого себя» или «внимать сердцу» на духовном языке означает вполне определенную цель: войти в соприкосновение с Богом. «Благочестие —настроение сердца в отношении к Богу в духе веры» [1486] . В этом смысле можно утверждать, что созерцание себя в конечном счете приводит к забвению себя, ибо при таком созерцании хотят увидеть Бога. И потому Феофан Затворник дает такой совет: «Стойте вниманием в сердце, и созерцайте не свое «я», а Господа с благоговением и сокрушением. Вот и все» [1487] .
1482
Письма к разным лицам… 68. С. 390.
1483
Там же.
1484
La priere. P. 279.
1485
Theophane. P. 40 ff.
1486
Толкование пастырских посланий св. Апостола Павла. Москва, 1882. С. 394.
1487
Письма к разным лицам… 74. С. 403.
Однако внимание, уделяемое своему сердцу, которое мы называем «позитивным» , предполагает одно условие: сердце должно быть чистым. И потому подвижники настаивают на том, что сначала следует сосредоточиться на другом внимании, которое мы назовем «негативным». Мы имеем в ввду внимание к возможному озлоблению сердца.
Хранение сердца: «негативное» внимание
Отцы считали причиной помысла (logismos) начальное внушение — прилог (prosbole), который приходит извне и является источником греха и страстей, следующих за ним. Искусство сохранять рай сердца в невинном состоянии заключается в искоренении самых начальных внушений врага [1488] . Хранение сердца есть «традиционное» упражнение, и Добротолюбие изобилует наставлениями, как лучше достигать его. Эта добродетель, комментирует Феофан Затворник, исполняет роль бодрствующего стража, дабы враги не могли атаковать «клеть сердца» [1489] . Мы не будем повторять здесь традиционной системы, усвоенной русскими подвижниками и систематически изложенной, например, в Уставе преп. Нила Сор–ского [1490] , системы, которая была вновь открыта старцами, усвоившими учение Добротолюбия.
1488
La spiritualite. P. 237 ff.
1489
Путь ко спасению. С. 207.
1490
Памятники древней письменности и искусства. 1912. С. 179.
Основной метод отражения злых помыслов именуется антиррезисом (antirrhesis) [1491] . На Руси можно было встретить подвижников, которые знали на память «все Писание»; это означает, что на каждое бесовское внушение они могли ответить стихами из священных текстов [1492] . Но позднее уже не заучивали классический учебник этого искусства, Antirrhett–kos (Опровергатель или Прекословящий. — Прим. Пер.) Евагрия [1493] , потому что для отгнания бесов стало достаточным призывание Христа, и все сложные евагриевские каталоги цитат заменила собой одна лишь молитва Иисусова [1494] .
1491
La spiritualite. P. 239.
1492
Т. SPIDLIK, L’autorita del libro per il monachesimo russo//Monachesimo orientale/OCA 153. Roma, 1958. P. 172.
1493
Изд. на сирийском яз. под редакцией W. FRANKENBERG, Evagrius Роп–ticus. Berlin, 1912. S. 47–544.
1494
La spiritualite. P. 239.
«Позитивное» внимание
В Духовных упражнениях Игнатия Лойолы можно встретить интересное замечание о различении помыслов: если помысел приходит без внешней причины, значит, он исходит от Бога [1495] . Другими словами, если на сердце не воздействуют впечатления извне, оно становится источником вдохновения в виде сокровенных мыслей, рождающихся «изнутри». Восточные авторы часто говорят об этом. Но, может ли быть, чтобы Бог приближался к нашей душе только посредством «мыслей»? Проблема мистики ставится чаще всего следующим образом: связано ли познание Бога непременно с разумом? Ведь «мистика тьмы» предполагает, что существует еще один путь: когда достигаешь последней ступени разумного познания, душа обретает «крылья любви». Ощущая жгучее стремление к Богу, человек обретает новое знание Бога–Любви. Таким образом, любовь становится совершенным познанием. Такую мистику называют «экстатической», ибо она заключается в «выходе из себя», в забвении разума. Но для «мистики света» такие выражения неприемлемы. Для нее разум должен не «выходить из себя», но возвращаться к своему истинному состоянию, отражая свет Пресвятой Троицы [1496] .
1495
Exercices spirituals, Discernement des esprits, Seconde semaine, Premiere regie. Ed. P. JENNESSEAUX, Paris, 1886. P. 315.
1496
La spiritualite. P. 328; La priere. P. 252 ff.
Но кажется, что мистика сердца не укладывается полностью ни в первую, ни во вторую схемы, хотя она их и примиряет. В согласии с «мистикой тьмы» Феофан Затворник не сомневается в том, что лишь через любовь можно познать Бога–Любовь. Но к такому состоянию познания нельзя приблизиться, достигнув последней ступени разумного познания: напротив, только через любовь начинается восхождение к Богу. Ведь именно из сердца исходят духовные чувства, и, если они сопровождаются мыслями, то их достоверность определяется тем, что они остаются «внедренными в сердце».
Но что бывает в том случае, когда нет ясно выраженных мыслей? Это не недостаток, ибо чувство любви к Богу может быть усилено его чистотой.
Такое состояние свойственно «огненной молитве», о которой говорит Кас–сиан [1497] , или «чистой молитве» Евагрия. Евдокимов дает ее описание, соответствующее традиции (правда, скорее византийской, чем русской). «Ум, соединившийся с сердцем и сведенный к своей допонятийной обнаженности, выходит за пределы дискурсивного мышления (dianoia), оставляет принцип согласованности суждений (схоластический метод) и постулирует сверхоткровение на уровнях, всегда более глубоких, чем он сам, становясь, наконец, местом Божиим. Любое восприятие менее всего есть акт ума, овладевающего своим объектом, но, скорее, действие Бога, овладевающего умом, делающего его богоподобным и через это, в этой истине, которая его превосходит, являющего ум не имеющим ни начала, ни конца. Но он существует в осуществлении функции созерцания Непостижимого только в той мере, в какой он превосходит себя, и никоим образом не принадлежит более себе» [1498] .
1497
La priere. P. 281.
1498
П. ЕВДОКИМОВ, Православие. С. 249.
Внимать телесному сердцу
Сердце есть прежде всего телесный орган, функционирование которого является первостепенным для жизни человека. Известно, что современные психологи (по крайней мере, некоторые из них) подтверждают верность народной интуиции о том, что сердце является центром эмоциональной жизни [1499] . Во всяком случае, оно является частью моего «я», его целостности. Это позволило Б. Вышеславцеву выступить с оправданием католического культа Святого Сердца в ответ на обвинения его в «ложной духовности» [1500] .
1499
Jean LHERM1TE, Le cceur dans ses rapports avec les etats affectifs/ / Le Cceur. Etudes carmelitaines. 1950. P. 33.
1500
Сердце в христианской и индийской мистике. С. 36 и сл.; Theophane. Р. 127 ff.