Русская красавица. Кабаре
Шрифт:
– Только не говори, что… – запинаюсь… Вот и сюрпризы, так их, раз так…
– А че говорить? – Свинтус моментально принимает мой самый нелюбимый независимый вид. В стародавние времена, именно с таким видом, в ответ на мои, всякий раз прощальные, упреки, он заявлял свое коронное: «Не нравлюсь, не общайся со мной!» – Че говорить? Ты и так все сама видишь. Да, купил машину у твоего рокового «мистера Ха». А что было делать? Как только я надумал машиной обзаводиться и среди знакомых клич кинул, твой Артур сам мне позвонил. Поначалу в Джеймса Бонда играть пытался: «Я, – говорит, – Многое про вас знаю. И то, что автомобиль купить хотите,
Я напяливаю на губы улыбку, глазами сверкаю, на месте подпрыгиваю, разве что хвостом не виляю, хотя очень хочется. Уж слишком важно мне сейчас сделать вид, что ничего особенного не произошло. Уж слишком не хочу сорваться, и наброситься на Свинтуса, как на последнего предателя. Потому что, если наброшусь – растерзаю, и вообще никого у меня тогда не останется…
– Знаю! – шучу предельно безобидно, – Ты купил этот автомобиль, потому что только его и мог приобрести. А что еще за сто баксов купишь? Не на велике же тебе ездить…
– Какие сто?! – Свинтус, похоже, в любую минуту готов обидеться. – Ты о чем?
– О Карпушином проигрыше! – сияю, как до блеска натертые ботинки. Надеюсь отвести этим блеском внимание от мгновенно почерневшего своего лица…
– А! Хорошо, что напомнила, на днях должничку понамекаю… – Свинтус перестает ершиться, и простодушно верит моему шутливому настроению. – Не, Артур же не совсем дурак – задаром продавать…
Когда-то давно, глубоко поддатые и беззаботные, мы со Свинтусом ходили в парк, атаковать аттракционы. Карпуша – как и положено давнем удругу семьи, моему коллеге и все такое прочее – появился именно тогда, когда нас не пустили на картинг. Отчего-то им требовались только трезвые водители. Не беда! Мы тут же нашли другой аттракцион с машинками, которые ездили по крытой навесом площадке, и страшно напоминали мне стадо компьютерных мышей из-за торчащих сзади задранных хвостов, коими автомобили подсоединялись к потолку. Я тогда ездить отказалась, и повеселилась вдоволь, выяснив, что мужики мои категорически не приспособлены к вождению. Ну, не получалось у них ездить! Ни у одного, ни у другого! У всех получалось, даже у визжащих блондинок подросткового вида, которых Свинтус пару раз нечаянно таранил, а у Свинтуса с Карпиком – нет. Тогда-то и был заключен важный спор о том, кто из них двоих к водительству более неприспособленнее. Выиграть должен был тот, кто первый примкнет к рядам столичных автомобилистов…
– То есть Артур твой дешево, конечно, продал. Но не так что б подарил. Не скрою, было это очень скоро после твоего отъезда и Артур пытался через меня справки понаводить. Как мол ты там, звонишь ли… Куда двинула..Я его не послал. Можешь на меня обижаться. Я ему очень вежливо ответил, мол, знать о тебе ничего не знаю, а, если случайно узнаю, то тут же забуду, потому что у меня за нашу совместную жизнь так голова перегрузилась, что никаких новых сведений о тебе уже не воспринимает. На том и порешили. С вопросами он отстал, а машину продал… – мы закурили, и Свинтус долго искал кнопку, которая опускает стекло моего окна.
– Под ручкой моей дверцы, – подсказала я, но, вместо того, чтоб сама опустить стекло, просто немного отодвинулась. Во-первых, пусть Свинтус привыкает к машине, а во-вторых – что зря терять шансы на случайные
А что? Выяснить, когда я приезжаю, у Передвижного можно было – я через него билет заказывала. А раз Артур со Свинтусом лично знаком, и при этом знает – он такой, он все мог понять и выяснить, – что Генка без слежки меня не оставит, то мог, вполне мог попросить Свинтуса меня разыскать и обеспечить нам встречу…
– По просьбе, – отвечает Свинтус. – Причем, по твоей. По крайней мере, мне так сказали.
– Не томи!
– Подруга твоя звонила из поезда. Сказала, когда ты приезжаешь, и сообщила, что ты очень просила тебя встретить…
– Так… Какая подруга? Голос истерично-взбалмошный?
– Я ж говорю, не ты звонила, а подруга! – огрызается Свинтус и злится. Пока не на меня, а на Артуров автомобиль, который почему-то не заводится. – Лилия ее зовут. Она раз пять свое имя повторила, будто мне оно о чем-то сказать должно.
– Приплыли… – по привычке, мыслю вслух. Тебя, Димка, приплетать сейчас не хочу. На кой ляд ты, когда рядом живой и реальный Свинтус есть… – Ага! – кричу Свинтусу. – Все сходится. Геннадий с Лиличкой знали, что ты с Артуром знаком, понимали, что искать меня он через тебя станет, и нарочно сообщили тебе о моем прибытии. Поздравляю! За нами наверняка следят! Хорошо еще, если разговоры не прослушиваются…
– Можно надеяться, что я должен выбросить услышанное из головы и не придавать ему значения?
– Нет! – возмущаюсь. – У меня проблемы, и ты от них не отвертишься… Только я тут разговаривать боюсь. Тут сплошные хвосты…
– Опять твоя паранойя! – Свинтус корчится, как от зубной боли. Понимаю, что делает вид, понимаю, что у него попросту имидж такой – деловой и неувлеченный, понимаю, что на самом деле ему далеко не все равно, и что за меня он действительно беспокоится… Но все равно в глубине души обижаюсь немного… – Куда едем-то? – устало спрашивает Свинтус, демонстрируя бесчувственное нежелание заглядывать в глубины чьих бы то ни было душ. – К тебе?
И тут, решаю действовать. Стреляю метко, сражаю, наверняка, наповал.
– Нет, к тебе! У меня жучки могут быть… И в одежде тоже, – сообщаю, невинно улыбаясь.
– Какие жучки? – Свинтус косится с неподдельным. – Ты заболела, что ль?
– Тьфу! – нет, понятно, что обычно мы весело подкалываем друг друга, и тем счастливы до невозможности. Но не в такой же степени! – Не дал мне красивый романтический сюжет разыграть, остолоп! Не те жучки! А подслушивающие! Понимаешь ты? Короче, едем к тебе…
Один раз, всего один раз была я в Свинтусовской берлоге. От меня съехал, тут же разбогател – «раньше я, Марина, жизнь тебе посвящал, а теперь – себе и работе, что в данном случае вещи неразделимые, так что, сама видишь, от денег отвертеться не получается», – и снял махонький флигелек неподалеку от Арбата. Полный минимализм, камин, ворсистый ковер, на котором, диваном, валяются подушки и столом – столешница, ни одной перегородки во всей квартире, приглушенный торшерный свет – просто рай, а не жилище. Удобства, правда, не ахти, а кухня – по ресторанам. Но это Свинтуса ничуть не смущает…