Русская красавица. Кабаре
Шрифт:
И тут, чувствую – не нужны мне уже ее подлизывания. Всем хороша баба, да мало того, что своего никогда не упустит – это черта простительная, – так еще и предсказать нельзя, что из твоего ей в следующий раз своим покажется.
– Пойду я. Дел много!
Ой, Димка, Димка, Димочка. Мир рушится! Иду иудой в свою комнату, глажу стены, заглаживая вину вместе с рельефом на обоинах.
А может, я просто ленива стала? Хлопотно это – поиски нового гнезда, переезд, привыкание. Вот и придумываю себе затаенную любовь к конкретной недвижимости. Ладно. Позже разберусь.
«Разыщи Артура! Разыщи Артура!» – почерком Димки сообщает моя стенка в ответ. Сползаю по ней медленно.
Не от страха, не от удивления – привыкла уже. Просто как-то жалко себя вдруг сделалось. И работу надо искать, и Артура и жилье новое. И психоаналитика хорошего, чтоб от тебя, Димка, вылечиться. Прямо будто не человек я, а сыскное агентство. Зачем вылечиваться? Да это я шучу так, не заморачивайся.
Ты это, кстати, очень хорошо придумал. Спасибо! Ведь и правда, раз Артур в бегах, то жилье в Москве ему пока не потребуется. Разыщу, арендую, за квартирой поухаживаю…
Объективный взгляд
Сидит на ковре, разбитая, измученная… Оглядывается в панике, словно со всех сторон действительно с укором глядят преданные ею стены комнаты. Нашла зацепку для очередного трагизма, теперь себя накручивает.
Она как кошка привыкает к месту, как собака – к людям… Сплошь инстинкты и нет уже ничего осознанного, человеческого.
Волкову, Сонечку и Свинтуса обвиняла в эгоизме, а сама докатилась до такого, что и сказать, Дим, стыдно. Знаешь, где нахожусь сейчас? В чужом доме, как последняя воришка. Удивлен?
Вторжение в чужую жизнь всегда было противно мне. Что же сейчас делается? Обыск санкционирован и инсценирован Геннадием, а я послушным механическим роботом, выполняю чужие планы. А ведь поначалу совестилась, отказывалась. Ты же не осуждаешь? Понимаешь, разделяешь, правда же? Иногда на показ пасть «ниже некуда», значительно полезней для общего дела, чем открыто парить в мечтах о справедливости… Димка, ты же видел это?
Едва весть о необходимости предать свою комнату утряслась в голове, как захлестнуло новое разбирательство. Они пришли без договоренности и предупреждения, улыбались резиново, как благодетели в детдоме, через который деньги отмывают: брезгливо поеживаясь, но старательно демонстрируя радушие.
– Здравствуй, Мариночка! – это Геннадий, первым перешагнувший порог. Догадалась бы, дверь не открыла бы. А так бросилась, едва заслышав трель дверного звонка, как на встречу праздника. Подумала даже, доверчивая, что-то вроде: «Не все еще по своим жизням разбрелись, кому-то я еще нужна, кто-то помнит еще…» Тем глупее себя чувствовала, разочаровываясь.
– Это Миша, – Рыбка представил хрупкого молодого человека, удивительно похожего на Артура, довольно почтительно. – Он твой временный телохранитель.
– Кто? – пригласила, естественно, всех в комнату. – Мне душеприказчик требуется, а вы телохранителя подсовываете.
–
– Ну, ты, я смотрю, совсем рехнулась, – мило заявляет мой гость. – И зачем мне, скажи, тебя жилья лишать? Какая в этом выгода? Вот если б ты отказалась сотрудничать, тогда, может, и наказал бы тебя. В педагогических целях. А так…
Тоже мне, Макаренко!!!
– Ты партнеров себе по внешнему виду, что ли подбираешь? – не удерживаюсь от колкости, когда Миша робко поинтересовался, где можно помыть руки, и, прихватив по дороге мой стульчак, отправился по делам.
– Среди женщин – да, – ответил Рыбка, подмигивая, – Среди мужчин – по навыкам. Ты тоже заметила, что он на наш объект смахивает?
Вот так вот! Был всю жизнь Артуром, и водку с Рыбкой вместе пил литрами, и под обстрел пронырливых журналистов первым выскочить не боялся, а сейчас обезличен, преследуем, и даже по имени тебя здесь не зовут больше. Объектом стал. Поделом, конечно, но все-таки…
– А никак нельзя без Миши обойтись, – спросила, впрочем, без особой надежды. – Я себя под колпаком не уютно чувствую…
– А я, когда ты без наблюдателя шляешься, переживаю. Я старше, мои нервы надо больше беречь… Ты барышня не глупая. Понимать должна, что у меня в тебе прямой интерес. Там в поезде, ты могла и скандалить и открещиваться. Сейчас же, ни о чем тебя не прошу, ничего делать не заставляю. Живи себе, как живется, только мелькая почаще в местах, о которых Артур знает… Мишу я тебе представил, чтоб не пугалась. Он вообще мальчик незаметный, но ты ж глазастая. Заметишь слежку – панику не поднимай – свои следят…
Миша вернулся из коридора сияющий, и мне подумалось даже, что не прилично так открыто свое облегчение от пикантных нужд демонстрировать…
– Коридоры и общие площади обыскал! – доложился Миша, и оправдавшись, и наоборот одновременно. – Никаких чужих жучков в доме не обнаружено!
А свои, значит, уже есть! Вот бухгалтера обрадуются…
– Странно, объект мне все уши прожужжал своими шпионскими способностями. Все клялся, что Бесфамильная у него вся, как на ладони, и каждый шаг ее отслеживается. И тут врал, что ли?
Я умница, бешенство в себе подавила, протестовать не стала, сидела, играясь в покладистость.
– Вот тебе ключи от квартиры, – Рыбка продолжил командование. – Официально разрешить не могу, но, коли хочешь, можешь пожить там в свое удовольствие.
– В какой квартире? Ты о чем?
Вместо человеческого ответа, Рыбка назвал адрес. Оказалось, от квартиры Артура ключи. Оказалось, Рыбка считает, что если я начну активность в поисках изображать, Артур это заметит и предпримет ответные шаги.