Русская литература пушкинской эпохи на путях религиозного поиска
Шрифт:
Но все же «арзамасцы» в своем шутливо-пародийном бытовании декларировали определенную жизненную и литературную позицию, важную для формирования словесности нового типа. Эта позиция может быть определена так: литератор не должен быть проводником какой-либо идеологии или духовного учения, главное – быть самим собой, выражать свою свободную личность, отметая все то, что может помешать независимому развитию человека. Творчество для «арзамасцев» – это живой разговор с самим собой и с близкими друзьями, в который может на равных правах включиться и читатель. Такая установка, с одной стороны, выглядит ущербной, так как явно отметает сакральные ценности словесного творчества, чересчур подчеркивая индивидуализм писателя. Однако, с другой стороны, это раскрепощение личности литератора необходимо было для развития самобытной русской словесности. Индивидуальное творчество требует свободы. В условиях самостоятельности писатель, предоставленный свободному поиску, в конце концов (если он подлинно даровит) осознает необходимость сознательного подчинения себя высшему началу. И многие русские писатели XIX столетия, начав с безудержной, дерзкой свободы, закончили
Глава 2
«Живи, как пишешь, и пиши, как живешь». Эволюция лирического героя К. Н. Батюшкова
Первая треть XIX столетия для русской литературы время стихотворчества. Именно эта эпоха названа в нашей культуре золотым веком русской поэзии. В эти годы русский литератор научился выражать свой внутренний мир в кратких стихотворных текстах, смог выработать язык для изображения многообразия своих душевных переживаний. Поэзия, которая в XVIII столетии была голосом величия и славы, в Александровскую эпоху становится живым излиянием индивидуальной души. Литература, по словам И. Н. Розанова, проходит в это время путь «от поэзии безличной – к личной исповеди сердца» [43] .
43
Розанов И. Н. Русская лирика: от поэзии безличной – к исповеди сердца. М., 1914.
В эти годы лирическая поэзия начинает занимать центральное положение в русской культуре. В своей книге о Тютчеве И. С. Аксаков писал, что поэтическому творчеству «предстояло силою высших художественных наслаждений совершить в русском обществе тот духовный подъем, который был еще не под силу нашей школьной несамостоятельной науке, и ускорить процесс нашего народного самосознания… И вот в урочный час, словно таинственною рукою, раскидываются по воздуху семена нужного таланта, и падут они, как придется, то на Молчановке в Москве, на голову сына гвардии капитан-поручика Пушкина, который уж так и родится с неестественною, по-видимому, наклонностью к рифмам, хореям и ямбам, то в Тамбовском селе Маре на голову какого-нибудь Баратынского, то в Брянском захолустье на Тютчева, которого отец и мать никогда и не пробовали услаждать своего слуха звуками русской поэзии».
Всем этим талантам, по мнению Аксакова, свойственна способность к чистому и бескорыстному самовыражению. «Их поэзия и самое их отношение к ней запечатлены искренностью – такою искренностью, которой лишена поэзия нашего времени, это как бы еще вера в искусство, хотя и неосознанная. Такой период искренности, по нашему крайнему разумению, повториться едва ли может» [44] .
Итак, первые десятилетия XIX века – это время, когда поэзия становится исповедью, дневником, дружеской запиской. Именно поэтому она смогла выразить и то, что является центральной темой нашего курса. Лирические произведения этого периода оказываются свидетельством религиозного поиска и духовного становления наших поэтов, они передают то, чем жили их души и на поверхности житейского бывания, и на самом глубоком духовном уровне.
44
Аксаков И. С. Биография Ф. И. Тютчева. М., 1886. С. 79.
Одним из создателей новой поэтической школы в России можно считать К. Н. Батюшкова (1786–1855). Он прожил жизнь относительно долгую, однако же поэтическому творчеству посвятил не более пятнадцати лет. В 1817 году вышла его итоговая и единственная книга «Опыты в стихах и прозе». А вскоре после ее выхода им постепенно овладевает душевная болезнь, унаследованная от сошедшей с ума матери, и к концу 1810-х годов Батюшков уходит со сцены русской литературной жизни. Он одним из первых в русской поэзии выдвигает на передний план установку на дневниковость, исповедальность поэзии. «Живи как пишешь, пиши как живешь» [45] – это высказывание Батюшкова из его статьи «Нечто о поэте и поэзии» является знаковым для всего золотого века. Вторая (поэтическая) часть его «Опытов» открывалась стихотворным посвящением «К друзьям», где Батюшков излагал свое отношение к поэтическому творчеству. Он писал, что в этом сборнике друзья найдут:
45
Батюшков К. С. Опыты в стихах и прозе. М., 1977. С. 22 (далее – Батюшков).
Поэзию определяет Батюшков как журнал, то есть дневник (именно в этом буквальном смысле употребляли слово «журнал» русские люди в начале XIX века). Задача поэта – фиксировать основные факты внутренней жизни, создавать портрет своей души вне зависимости от ценности и значения тех состояний, в которых он
46
Батюшков. С. 200.
47
Баратынский Е. А. Полное собрание стихотворений. СПб., 2000. С. 147 (далее – Баратынский).
Нельзя сказать, что Батюшков в совершенстве научился изображать свой внутренний мир, его поэзия все-таки пока еще не обрела свободного ясного голоса для непосредственного выражения личности. Она слишком еще в плену условных поэтических форм, на которых поэт был воспитан. И все же творчество Батюшкова оказывается ясным свидетельством становления его личности. В его поэзии нетрудно выделить два этапа, совпадающие с периодами внутреннего развития поэта.
Жизнь Батюшкова, как и жизнь многих русских людей того времени, была с очевидностью разделена на две половины событиями войны 1812 года. Эти эпохальные происшествия отразились на многих и многих судьбах, но немногим дано было выразить это поэтически. Тем ценнее лирическая исповедь Батюшкова, которая была близка и понятна современникам, нередко прошедшим схожий внутренний путь.
Стихи Батюшков начал писать в ранней юности. Этому предшествовала учеба во французском пансионе, куда он был отвезен из тихого вологодского имения деда в десятилетнем возрасте. Продолжалась история русских дворянских детей, начавшаяся в Екатерининскую эпоху. Оторванный от родного очага, ребенок погружался в инородную обстановку. Все предметы, кроме русского языка и Закона Божьего, велись на французском, и чужая культура начинала формировать подростковое сознание. Батюшков рано стал самостоятельно читать. Вольтер, Парни и другие французские писатели-просветители, насмешливые, фривольные и скептичные, завораживали его сознание. В целом чтение было для Батюшкова важнейшей составляющей внутренней жизни. Как это часто случалось в истории русской культуры, западные писатели становились для наших молодых людей своеобразными духовными учителями, нравственными наставниками. Русский читатель невольно воспринимал всякую книгу как почти сакральный текст, как руководство к жизни. Было так и с Батюшковым. Очевидно, опираясь на собственный опыт, в одной из поздних статей он писал о юношеском чтении, когда «каждая книга увлекает, каждая система принимается за истину, и читатель, не руководимый разумом, подобно гражданину в бурные времена безначалия, переходит то на одну, то на другую сторону» [48] .
48
Батюшков. С.183.
Под влиянием этого беспорядочного восприятия новой европейской культуры Батюшков, как и многие другие образованные русские юноши, утратил простоту и цельность традиционного религиозного сознания. Впрочем, трудно сказать, было ли в нем оно достаточно воспитано в детстве, потому что и отец его, и дед были типичными вольнодумцами предыдущей эпохи. Так или иначе, в годы молодости мировоззрение Батюшкова выглядит крайне неопределенным. Самого себя он видит в образе легкомысленного повесы, «гуляки праздного». В 1809 году Батюшков пишет одному из своих друзей: «Я и в тридцать лет буду тот же, что и теперь: то есть лентяй, шалун, чудак, беспечный баловень, маратель стихов, но не читатель; буду тот же Батюшков, который любит друзей своих, влюбляется от скуки, играет в карты от нечего делать, дурачится, как повеса» [49] .
49
Сочинения К. Н. Батюшкова: В 3 т. Т. 3. СПб., 1886. С. 163.
Основные настроения и темы поэтических произведений Батюшкова до событий Отечественной войны определяются именно таким самоощущением и связаны с понятием легкой поэзии, в которой изображение легкомысленного, вольного, а подчас фривольного отношения к жизни становится главным. Радость дружеской пирушки, легкое наслаждение жизнью, ласки возлюбленной – вот что составляет нехитрый круг тем, развиваемых в этот период поэтом. Жизнь драгоценна для его лирического героя только в миг веселья и чувственного наслаждения. В стихотворении «Веселый час» поэт обращается к друзьям с призывом: «Станем, други, наслаждаться, / Станем розами венчаться» [50] .
50
Батюшков. С. 227.