Русская литература XVIII века. Петровская эпоха. Феофан Прокопович. Учебное пособие
Шрифт:
Впервые в русской общественной мысли именно в данном «слове» прозвучали новые титулы Петра – император и Великий (124).
Заканчивается «речь» Феофана рассуждением о мире и его плодах. Замечательно, что главным плодом он считает «умаление народных тяжестей», «плод мира есть общее и собственное всех изобилие», «плод мира есть всяких честных учений стяжание» (125).
Очевидно созвучие идей Феофана о мире с образом тишины в ломоносовских одах. Хотя и имеется большая и значительная литература о влиянии Феофана-оратора на М. В. Ломоносова-одописца, но всё же, на наш взгляд, детально тема «Феофан Прокопович и Ломоносов» ещё не разработана [447] .
447
См.: Перевощиков В. М. Феофан Прокопович: Материалы для истории российской словесности // Вестник Европы. 1822. № 9—10. С. 3—21; Покотилова О. Предшественники Ломоносова в русской поэзии XVII-го и начала XVIII-го столетия // М. В. Ломоносов: Сб. статей / Под ред В. В. Сиповского. – СПб., 1911. С. 66–92; Кочеткова Н. Д.
Проблемы войн справедливых и несправедливых, войны и мира, воинского долга поднимаются в «речах» многих ораторов переходного времени, например, у Симеона Полоцкого («Беседа о брани»), Кариона Истомина (орация «Егда же услышите брани и нестроения, – не убойтеся»), Гавриила Бужинского, Стефана Яворского, Феофилакта Лопатинского, Феофана Прокоповича [448] .
«Слово о благодарованном мире» Феофилакта Лопатинского было произнесено 1 января 1722 г. в Успенской церкви Кремля, напечатано 1 марта того же года в Москве, описано и издано впервые после первопечатных текстов В. П. Гребенюком [449] .
448
Елеонская А. С. Проблематика «слов» М. В. Ломоносова и русская ораторская проза переходного времени // Ломоносов и русская литература. – М., 1987. С. 143.
449
Гребенюк В. П. Обзор произведений панегирического содержания первой четверти XVIII в. // Панегирическая литература петровского времени. – М., 1979. С. 120–122 (описание «слова»). С. 255–264 (текст «слова»).
Темой мира и правды открывает оратор свою проповедь [450] . Истоки мира он видит в Полтавской битве, в Северной войне. Так же как и Феофан Прокопович, оратор указывает на трудности, внешние и внутренние неурядицы в ходе Северной войны, происки турок, англичан, мазепинскую измену [451] .
Так же как и Феофан Прокопович, указывает на отсутствие в России регулярного войска, флота. Лопатинский так же, как это не раз делали Стефан Яворский, Гавриил Бужинский и Феофан Прокопович, обыгрывает этимологию имени Петра и тему «Пётр – архитектор, строитель». «Слово» Лопатинского наполнено многочисленными обращениями: «слушателии», «любопытнии», «злобобонные суеверцы», «суесловнии астрологи», «буесловнии язычистии волсви и жрецы» [452] , у Феофана Прокоповича чаще всего встречается обращение к «слышателям»; причём и у того и у другого обращения были не только к сочувствующим, но и к враждебным слушателям. Лопатинский, как и Феофан Прокопович, восхваляет Петра, называя его императором и Великим [453] . Есть в слове Лопатинского и благодарение Богу, что «таковую победоносную войну, еюже оружие российское во всей вселенней прославилося, даровал таковым миром скончати», что «таковаго государя даровал нам» [454] . Здравицей «государству Российскому и Петру Великому» заканчивается «Слово о благодарованном мире» Феофилакта Лопатинского [455] .
450
Лопатинский Ф. Слово о благодарованном мире // Панегирическая литература петровского времени. – М., 1979. С. 256, 259.
451
Лопатинский Ф. Слово о благодарованном мире // Панегирическая литература петровского времени. – М., 1979. С. 257, 259..
452
Лопатинский Ф. Слово о благодарованном мире // Панегирическая литература петровского времени. – М., 1979. С. 256..
453
Лопатинский Ф. Слово о благодарованном мире // Панегирическая литература петровского времени. – М., 1979. С. 261–262.
454
Лопатинский Ф. Слово о благодарованном мире // Панегирическая литература петровского времени. – М., 1979. С. 263.
455
Лопатинский Ф. Слово о благодарованном мире // Панегирическая литература петровского времени. – М., 1979. С. 264.
Особенность ораторской прозы Феофана Прокоповича заключается в том, что отправной точкой каждого «слова» или «речи» всегда являются (даже
456
Понятие «литературный раздражитель» ввёл Л. С. Выготский. См.: Выготский Л.С. Психология искусства. – СПб., 2000. С. 206.
«18 июля 1722 года русские войска во главе с Петром отплыли из Астрахани к югу вдоль западного побережья Каспия. Их было 22 тысячи человек. По суше двинулись 9 тысяч кавалерии и вспомогательные казацкие и татарские отряды численностью в 50 тысяч человек. Высадившись в районе устья реки Терек, русские наголову разбили войска выступившего против них султана Махмуда, а затем без боя заняли город Дербент. Однако из-за того, что от бури пострадали суда с провиантом, пришлось поход приостановить. Пётр, основав крепость Святой крест, вернулся в Астрахань. Поход продолжался под командованием генерала А. Матюшкина. В декабре был занят город Решт. В июле 1723 года после четырёхдневного обстрела сдался Баку» [457] .
457
Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Первого / 2-е изд. – М., 1986. С. 414. Ср.: Чистяков А.С. История Петра Великого. – М., 1992. С. 440–444.
Н. И. Павленко более обстоятельно и подробно описывает поход, указывает на его трудности. Однако историки склонны считать этот поход триумфальным окончанием многолетних воинских деяний Петра. «13 декабря 1722 года состоялся торжественный въезд Петра в Москву. Триумфальную арку украшала панорама с изображением Дербента и панегирическая надпись на латинском языке: “Сию крепость соорудил сильный или храбрый, но владеет ею сильнейший и храбрейший”. Основателем Дербента был Александр Македонский» [458] .
458
Павленко Н.И. Пётр Великий. – М., 1994. С. 432.
«Путь», «путник», «поход», «спутешествовать» – ключевые слова-образы в «речи» Феофана Прокоповича о Дербенте.
Мотив пути здесь имеет явно выраженный аллюзионный характер: художник психологически тонко обращает нас к библейскому пути праведников, сопоставляя Иакова и его знаменитое путешествие с восточным походом Петра. Феофан Прокопович даже в этой весьма лаконичной «речи», рассчитанной в произнесении всего лишь на 5–7 минут, в который раз обыгрывает этимологию имени Петра (что стало в его поэтике штампом): «каменный» царь покоряет «челюсти Кавказские» и овладевает «вратами железными» (автор делает сноску к своей речи: «Город Дербент турки прозывают Темир Капи, т. е. врата железная» – II, 100).
Психологически точен и ещё один аллюзионный момент в «речи». Именно под этими арками в Москве уже не раз за 20-летнюю Северную войну шли пленные шведы, поэтому, встречая победителя «полуденной страны», Феофан вспоминает «страну полунощную» – Швецию и взятие «Ноттенбурга» – «Ключ-града». Образ разворачивается шире, становясь метафорой, в которой третьим уровнем сопоставления является образ апостола Петра с ключами от рая: «и тогда и ныне сокрушити вереи, отверсти двери крепкия, и тезоименному Петру приятием ключей уподобися благоволил тебе» (II, 100). Все врата и двери отверзаются перед Петром, сам Бог ему помогает: «И не без Божия смотрения на вход твой отверзлися: тамо и зде Петр» (II, 100).
Схема диспозиции в системе образов не только этой «речи», но и всех ораторских произведений Феофана достаточно традиционна: обязательные исторические аллюзии, библейские параллели и излюбленная антитеза «ныне – прежде», «тамо – зде». Не случайно в этой антитезе возникает образ «Сампсона»: «тамо льва путь заступившаго растерзал, зде (Пётр. – О.Б.) двери лучшия на рамена своя подъял», «еже тамо действием, зде страхом токмо силы твоея совершилося» (II, 100). Расширяя психологический натиск на реципиента, художник находит сделанному Петром ещё одну историческую параллель: если Киру Бог обещал: «отверзу пред ним врата, и грады не затворятся» (II, 100), то и Петру Бог помог исполнить задуманное: правому – «пути гладки». Пётр становится в речи Богом водимым путником. Вновь возникает возврат к мотиву дороги, но уже дороги, освящённой Божественным провидением. Мир удивляется победам и трофеям Петра. Феофан призывает Петра высоко нести «толикое бремя славы» (II, 100).
В, казалось бы, чисто панегирической «речи», восхваляющей многократно воинский подвиг Петра, художник и тонкий психолог достоверно воспроизводит такую историческую деталь. Император писал сенату: «Наиб сего города встретил нас и ключ поднес от ворот. Правда, что сии люди нелицемерною любовью приняли и так нам рады, как бы своих из осады выручили». Н. И. Павленко приводит ещё одно мемуарное свидетельство о том, как жители Дербента восторженно встречали русское войско во главе с Петром [459] . Этот факт – ещё один внешний, событийный раздражитель – послужил заключением к «речи» Феофана. Отверзаются не только врата городов, но и сердца жителей, становящихся верными подданными Петра. «Гряди же и тецы радуяся, яко исполин, аможе тя и еще от силы в силу, он от славы в славу влекут судьбы Вышняго, донележе введет тя десница Господня» (II, 101).
459
Цит. по: Павленко Н. И. Пётр Великий. – М., 1994. С. 431.