Русская любовь. Секс по-русски
Шрифт:
«А меня — Курт, Фриц», — отвечают они. В них, запуганных до смерти, возникает какое-то оживление. «У тебя немецкое имя», — говорят они. «Да, папа у меня немец». Между нами возникает доверие. За три года плена они научились говорить на ломаном русском языке. Я им рассказываю мою трагическую историю: папу забрали, дядю забрали, маминых подруг забрали и расстреляли. Охранники — два-три человека с автоматами — топчутся вдалеке и разговора нашего не слышат. Война закончилась, и что говорят мальчишки с немцами, они не слышат, да их это и не интересует. Им бы скорей домой по своим бабам.
Я протягиваю пленным пару кусочков заскорузлого плесневого хлеба. Своими заскорузлыми пальцами, разъеденными цементным раствором, они берут эти корочки и сосут. Сволочь Сталин, если для
Немцы были очень благодарные ребята и дарили нам самодельные ножички с ручкой из цветного плексигласа. Один из них я сохранил с той поры. В 1957 году правая сторона улицы по вечерам была заполнена веселой гуляющей молодежью. Кипела жизнь, особенно в весенние и летние месяцы.
Нищие девчонки и мальчишки, надев на себя самое лучшее из самого худшего, спешили на «Бродвей». Было очень много девочек и мальчиков возраста от 16 до 25 лет. Спешили погулять, посмотреть на нищие витрины, познакомиться по чистой дружбе. Но были охотники и охотницы до Секса.
Для нашей компании, как ни странно, лучшими днями для гуляния по «Бродвею» были дни, когда шел нескончаемый дождь. Вот если в этот грустный день мы видели под зонтиком девушку или подруг, гуляющих вместе, то точно знали, что они вышли на охоту.
Наркотиков в те времена мы не знали. Шанс заболеть венерической болезнью был ничтожно мал. Не было условий менять партнера за партнером.
Основой нашей крепкой дружбы была ненависть к Сталину и к системе. Среди нас не было непострадавших. У всех погибли отцы и деды, у всех измученные мамы работали, как волы. Поэтому мы были хорошие ребята, отдававшие мамам все заработанные деньги. Оставляли себе мы самые крохи. Мамы, жертвуя всем, дали нам высшее образование, так никогда не вышли замуж. Вот мы и были хорошо образованы и умны. Но с игрой гормонов в нашем возрасте справиться не могли. Поэтому и занимались, как в России говорят «неприкрытым блядством». Вот мы и выискивали «честных давалок». Наверное, это были девочки, очень похожие на нас. Это было нелегко, не в смысле познакомиться и провести пару ночей, а в том, что не было места, где встречаться можно было чаще, посидеть, послушать музыку, выпить по стаканчику вина, а если можно, остаться на ночь. Туго-туго было с этим делом. «Мама, можно я останусь у подружки ночевать?» Во многих, очень многих коммунальных квартирах, где телефон висел на стене в коридорах, завешанных тазами и велосипедами, раздавался звонок. Ну, как-то девочки все улаживали к нашей великой радости.
Ну вот, я и подошел к своим друзьям. «Ферд! Ты какой-то усталый и бледный, в гробу люди выглядят поприличней». Посмотрели бы на себя. «Блядуны». Они не выглядели лучше, чем я. Сексологи доказали, что у мужчины, проведшего пару бурных ночей, уходило столько энергии, которой бы хватило для разгрузки пары вагонов с дровами. Я вкратце, не углубляясь, рассказал об истории с Зоечкой. Сказал, что оставил ей телефоны всех четверых и что они наверняка поточнее потом узнают, что и как было. Время показало, что все они потом мой путь с Зоечкой прошли. Парни были образованы и умны. «Чуваки», конечно, не растерялись. Расспрашивать, что и как, из-за ревности я не стал. Успела все-таки, прежде чем уйти к барабанщику всех перепробовать. Об этом я не жалел. Счастья тебе, Зоечка!
Глава V
Обмен секса на еду
Потихонечку я изложил друзьям свою идею. «Ребята, посмотрите, с этими гулянками мы просто дошли. Денег нет, хорошего питания нет. Наши „чувихи“ цветут и пахнут. Потому что они не худеют, и глаза их все больше и больше подозрительно блестят. Они донельзя довольны, что мы тратим свои бесценные силы ни за что и ни про что. Мыто теряем энергию, а для них это просто свалившееся с небес благо. Они толстеют и розовеют. Если вдруг мы умрем от истощения, то хватит одного гробовщика, который схватит подмышку наши скелеты и бросит в первую попавшуюся яму. Как только это случится, чувихи тут же найдут себе других дураков. Свято место у них пустым не бывает». Лица у моих друзей после такого монолога вытянулись, а глаза стали грустными. Об этом в водовороте Секса они и не думали. «Ну, Ферд, у тебя не голова, а Моссовет», — сказали они, когда мой план, наконец-то, вошел в их глупую башку.
Не раскрывая вам своего плана, дорогие читатели, скажу только, что с этого дня наши прогулки по «Бродвею» закончились, и мы распрощались с миловидными, образованными, стройными «чувихами». Распрощались с понятием, что «форма должна обязательно отвечать содержанию». И правильно сделали — пижоны, стиляги, больше похожие на Смерть, чем на Жизнь. Мою красивую речь я готовил два дня и не промахнулся. Все приступили к делу. Мою маму каким-то чудом за все ее муки Господь сподобил первый раз в жизни отправить в санаторий на целых две недели. Дорогая моя мама наконец-то могла отдохнуть. Хата освободилась. В моих двух крошечных комнатках четыре пары могли разместиться на ночь. В каждой комнатке по две пары. И вот через две недели наступил долгожданный день «X».
К этому времени я познакомился с девушкой, которая работала продавщицей продовольственного магазина. Вот я ее и пригласил на этот день «X». Все пары были скомплектованы. Я и она ждали первого моего друга. На столе были сыры, бутылочка хорошего грузинского вина, баночки с черной и красной икрой, толстый оковалок буженины и маслины. Стояла бутылочка «Боржоми». Раздался стук в дверь, и вошел Володя Кузьмин, но не один, а с женщиной лет так 35-ти. С такими «старухами» я его ни разу до этого не видел. Она была тотально косая.
Один ее глаз смотрел на меня с девушкой, другой почему-то — на обои с розочками. Сумка, которая была в ее руках, оказалась набита продуктами, которые вскоре и появились на столе. Водочка, консервы из крабов, килечка, шпроты, рыбья печень и — о, восторг! — две баночки черной паюсной икры. Я видел, что Володя был горд тем, что она притащила столько разной редкой вкуснятины, хотя я видел, что эта гордость как-то не относилась к добытой им спутнице.
Затем пришел Саша с девушкой, довольно горбатенькой и хромой, но с очень красивыми глазами. Описывать я ее не буду. Скажу только, что из-за «комплекса неполноценности», как только села на диван, показала нам, что наш красавец, высокий Саша, навеки ее, что и не замедлила подтвердить, присосавшись к его шее и оставив на ней огромный засос. С ней вместе к нам пришло все то, что прячется под прилавком для особых покупателей. На стол прилетели копченый язык, банки с осетриной, колбасы, зельц, пару бутылок шампанского, полуфабрикаты из мяса и еще не помню, что.
Затем пришли Виктор со своей «пассией». Высокий Виктор перед ней выглядел малышом. Она была на голову выше, и размер ее туфель просто поражал — где-то 42-го размера. Она была разбитной спортивной «чувихой», видимо, занималась баскетболом или греблей. Мощные формы, высокая грудь с неистребимым запасом любви, огромные кисти рук. Войдя, она громогласно крикнула: «Привет, чуваки! Я страшно голодная, ну, наконец, поем вволю». Затем она добавила на стол даже немного больше, чем уже стояло. Я со страхом подумал, что мой жиденький стол развалится. Она тоже работала в продуктовом магазине. Все, что у нас стояло на столе, было тайно унесено из магазинов. Вот что делает великое слово Секс. Это тебе не только находиться там, где тепло и влажно.