Русская любовь. Секс по-русски
Шрифт:
Одновременно она настолько чувствовала меня, а я — ее, что влаги было избыточно, чтобы приглушить боль, и все происходило достаточно гладко. Глаза ее были поддернуты какой-то дымкой сладострастия. И вдруг при глубоком дыхании она сказала: «Ферд! Я похожа на Цезаря, который сидел на любимом коне Буцефале, когда собирался пересечь Рубикон, т. е. речку, которая являлась естественной границей Италии?».
Твою мать!.. Я всего ожидал, но не такого дурацкого вопроса. «Какой Цезарь? Какой Буцефал?» — спросил я. «Да я недавно прочла книжку о древнем Риме». Я подумал: «Нашла время, о чем говорить». Наша обоюдная страсть зашла так далеко, что пропусти я одну секунду, и она бы забеременела.
Ведь она сидела на мне так глубоко, что мой кончик члена просто продавливал
Зачем ей это было нужно? Ведь история с Цезарем, как я знал, происходила в 85-ом году до нашей эры, а мы творили любовь в середине XX века. Рассказав мне об этом в самый подходящий, по ее мнению, момент, она каким-то дивным армянским движением одну руку протянула в сторону, а другую подняла, как бы держа в ней меч. Меня разобрал смех. Ну и ну! «Конечно, похожа». Затем она решила сменить позу и стала, плотно сидя на мне, поворачиваться на 90 градусов. Видимо, ей этого не хватило, и она решила добить поворот до 180 градусов. Тем самым, еще чуть-чуть, и я бы превратился в скрученный жгут.
Она просто позабыла, что сидит не на железном пруте, а на чуде, сделанном из плоти и крови. «Назад!» — заорал я. Она опомнилась и медленно вернулась в положение Цезаря. Вообще, моя драгоценность вела себя в любовной игре как ребенок, играя с игрушкой.
Я все это ей позволял. Она невероятно была счастлива, что может этим заниматься длительное время. Я был счастлив тоже. Ко мне пришла Любовь.
«Ферд! А ты женишься на мне через пару лет?» «Конечно, женюсь, дорогая». У меня и сомнений не было, что на ней и надо жениться. Это будет тогда, когда я встану на ноги и смогу крепко помогать маме, и смогу содержать семью. Мы прилипали друг к другу, так вместе и не разъединялись даже во сне.
Она засыпала на моей груди, обняв меня. Счастье, неописуемое счастье я, опытный волк по части женщин, испытывал с ней. Много раз, в моменты оргазма, всегда возникающим между нами в один и тот же момент, она шептала мне: «Ты первый и единственный, ты мужчина, я так тебя люблю».
Силы небесные, руководящие моей судьбой, обрушили на меня несчастье. В один из дней, когда она должна была придти ко мне, этого не случилось. Я побежал в магазин «Армения», и там мне рассказали, что утром в магазин пришла Седа вместе со своим отцом, который заставил ее написать заявление об уходе.
После этого он увез ее в Армению. Видимо, опытный и взрослый армянин догадался, что его дочка ведет себя не так, как надо. Чтобы спасти единственное дитя от позора, он и увез ее. Так я думаю. Позже я узнал, что вся ее семья и она погибли во время страшного землетрясения в городе Спитак.
Несутся по небу черные тучи, и идет не-прекращающийся дождь. Печаль и тоска не хотят расставаться со мной. Но иногда вдруг среди этой черной пустоты прорывается лучик солнца и согревает душу. Я знаю, что это ты, моя Седочка, я знаю, что ты не забыла меня, и среди серой, непроницаемо-нищенской российской жизни, где все было направлено против нормальной человеческой сущности, ты светишь мне с небес. Ведь в конечном итоге нас с тобой спасали молодость и Секс — это счастье, которое система не могла отнять у нас.
Сейчас я доживаю последний отрезок жизни с моей любимицей-женой, и она так же, как и ты, последним лучиком солнца согревает меня. Скоро я встречусь с тобой, с Верочкой и Галей. Там же будет и моя жена.
Там, где мы встретимся, ни у кого из нас не возникнет чувства ревности, там не будет для нее места. Там будет всеохватывающая и согревающая нас вечная Любовь, дарованная нам Богом как на Земле, так и за ее пределами. Я помню и люблю тебя.
Но я вернусь к тем временам, когда я, потеряв тебя, продолжал дальше жить. После тягостной утраты тебя я не мог продолжать существовать в одиночестве. Где-то через месяц случилось то, что я не мог
Однажды ночью в 2 часа пробили куранты на Спасской башне Кремля, сопровождавшие 27 лет мою жизнь. Я встал, оделся и вышел на улицу Горького. Было начало ноября, моросил нескончаемый грустный холодный дождь. На душе было тоскливо. Я спрятался от него в подъезде книжного магазина. Долгорукий одиноко сидел на коне, по которому стекали струи дождя. И так же, как в 1947 году, протягивал ко мне руку…
Глава VII
Галя
В 1947 году, давным-давно, когда мне было 13 лет, я был свидетелем того, как его ставили на постамент в честь 800-летия Москвы. С тех пор мы стали друзьями. Я был одинок и раздавлен разлукой с Седой. Что я ждал? Да ничего не ждал. Что может ждать растерзанная, опустошенная душа? Я просто стоял и курил одну сигарету за другой. Я знал, что ничего не случится. Как был один, так и останусь одиноким. И вдруг среди шума дождя и шуршащих по асфальту машинных колес я услышал стук каблучков. Из пелены дождевого тумана вдруг возник силуэт девушки. Она была изящна и тонка. От дождя ее спасал зонтик, который то и дело сминался под порывами ветра. Когда она поравнялась со мной, я вышел из углубления подъезда. «Добрый вечер, добрый вечер. А почему так поздно и в такую ночь вы гуляете одна?» «Так получилось, — она посмотрела мне в лицо. — Я сама из подмосковного города Московский-Жуковский. Приехала к подруге на день рождения. Подруга живет в однокомнатной квартире. Я было хотела остаться ночевать, но к ней приехали родители. Я решила им не мешать, так как и так тесно, и решила гулять по Москве до открытия метро. Но вот видите — погода подвела».
Я, глядя в ее симпатичное лицо, мокрое от дождя, и смотря в ее глаза, сказал, что сейчас очень одинок, и если она хочет, то мы можем пойти ко мне домой. Она сказала, что согласна, взяла меня под руку, и мы пошли. На цыпочках пройдя коридор коммуналки, мы вошли в комнату. Я снял с нее мокрый плащик и повесил на гвоздь. Она встряхнула головой с мелкими кудряшками. Брызги полетели во все стороны. На вид ей было лет 24–25. Я поставил на стол то немногое из еды, что было. К счастью, нашлась четвертинка водки. Она сказала, что не пьет, но в данный момент выпьет с удовольствием, так как очень замерзла. Мы выпили по стопочке. Разговорились. Ее звали Галя Николаева, и она работала врачом-онкологом в больнице. Я ей коротко рассказал о себе, как меня зовут. Я сидел напротив нее и не мог прийти в себя от изумления.
Сорок минут назад я был так одинок, и вдруг я не один. Ночь. Молодая женщина наедине с мужчиной, и никакого жеманства или страха. И тут я понял, что пришло редчайшее чувство привязанности к женщине, с которой только что познакомился. Я удивился пришедшему чувству, так как имел за спиной большой опыт общения с женщинами. Кстати, в моей книге «Любовь длиною в жизнь» я этот случай описал в стихах: «Я, потеряв, нашел любовь». И действительно, я влюбился в Галю, причем настолько, что мог бы отдать за нее жизнь. Это было как удар молнии — внезапный, поражающий удар. Но только один час пришел после начала знакомства.
Я совсем не думал о близости с ней, о Сексе. Я наслаждался пришедшим чувством и вовсе ни на что не надеялся. Было четыре часа ночи, которые, не торопясь, отбили часы на Спасской башне Кремля. Она сказала: «Ферд, пора стелить постель, завтра утром на электричку и на работу». Разделась, легла и затем жестом позвала меня к себе. Я разделся и лег рядом. Она нежно прижалась ко мне, положила голову на мою грудь, и я вдруг утонул в стихах Есенина и Мандельштама. Я — большой любитель литературы и умею ценить хорошее чтение стихов. Галочка, наверное, тоже хорошо знала, как врач, цену жизни и смерти, что читала на память безукоризненно, и я сказал про себя, что редко слышал такое чтение. Я полюбил эту женщину так внезапно за ее редчайшую внутреннюю сущность благородного человека, ее прямоту, отсутствие жеманства и открытость в интиме. Мне, как и ей, показалось, что мы знаем друг друга много-много лет.