Божественный металл, красящий истуканов,Животворящая душа пустых карманов,Подпора стариков, утеха молодых,Награда добрых дел, нередко и худых,Предмет воюющих, покой живущих мирно,И досажденье тех, у коих брюхо жирно,Здоровья, бодрости и силы подкрепитель,Сподручник счастия, свободы искупитель,Магнит торгующих и бог ростовщиков,Разумных добрый вождь и гибель дураков,О деньги, к вам стихи писать предпринимаю,Но, муза, не тебя я в помощь призываю,Ты так же, как и я, карманами бедна,И нагота твоя в картинах нам видна;Велика ты душой и разумом богата,Правдива и честна, и в песнях торовата;Твоею лирою пленяюсь часто я,Но участь скудная известна мне твоя.Отец стихов Гомер, твою
приявши лиру,В наследство славу лишь свою оставил миру.Анакреона ты подобно возбуждала,И щедро ты его стихами награждала,В весельях ел и пил, и жил Анакреон,Но что оставил нам? Одних лишь песен звон.Овидий, коего ты нежностью снабдила,Овидий, коего пером любовь водила,Кто сладким, наконец, творением своимПленил толико всех, колико древний Рим,Овидий, коего стихи Кларисе любы,В холодном севере скончал свой век [665] без шубы.Другой чрез много лет, писав приятный вздор,По смерти, как Гомер, в народах сделал спор:Потомки разные доказывать трудились,Что с сим писателем в одной земле родились;Высоко ставили себе такую честь,Коль город, где возмог пиита произвесть,Но о стяжательном никто не спорил правеТого, которого завидовали славе.Хоть слава шумная имеет много уст,Но слава, как и я, карман имеет пуст,Летая налегке в подсолнечной с трубою,Металлов не берет богиня та с собою.Везде о всех и всем все вести говоря,Нагая носится чрез горы и моря.О деньги, нет у вас ушей, ни глаз, ни гласа,Но чувства вам не раз давал певец Парнаса,Я прежни приведу на память чудеса:Когда Орфей играл, плясали древеса,И камни, что поля неплодным удручали,От песней двигались и чувство получали.Преобращалася тогда земля в металл,Курс денег с той поры известен в мире стал;Тогда произвелась ходячая монетаИ стала колесом вертящегося света.Движенье новое земной воспринял шар,За деньги всякий всем даваться стал товар;Тогда осыпалась земля сребром и златом,Богатый без родства богатому стал братом;Не то ли век златой, известный нам в стихах,Который и поднесь хранится в кошельках?И некто написал, что стали человекиВ железных сундуках хранить златые веки.
665
В холодном Севере скончал свой век… — Римский поэт Публий Овидий Назон (43 г. до н. э. — 17 г. до н. э. — 17 г. н. э.) был сослан в Томы на берега Дуная, где и умер.
1783
И. ХЕМНИЦЕР
БАСНИ
Обоз
Шел некогда обоз; А в том обозе был такой престрашный воз, Что перед прочими казался он возами, Какими кажутся слоны пред комарами. Не возик и не воз, возище то валит. Но чем сей барин-воз набит? Пузырями.
Не помню, где-то я читал,Что в старину была землица небольшая,И мода там была такая,Которой каждый подражал,Что не было ни человека,Который бы, по обычаю века,Прихрамывая не ходилИ не картавя говорил;А это все тогда искусством называлосьИ красотой считалось.Проезжий из земли чужой,Но не картавый, не хромой,Приехавши туда, дивится моде тойИ говорит: «Возможно ль статься,Чтоб красоту в том находить —Хромым ходитьИ все картавя говорить?Нет, надобно старатьсяТакую глупость выводить».И вздумал было всех учить,Чтоб так, как надобно, ходитьИ чисто говорить.Однако, как он ни старался,Всяк при своем обычае остался;И закричали все: «Тебе ли нас учить?Что на него смотреть, робята, всё пустое!Хоть худо ль, хорошо ль умеем мы ходитьИ говорить,Однако не ему уж нас перемудрить;Да кстати ли теперь поверье отменитьСтаринное такое?»
666
Земля хромоногих и картавых. — Переработка басни немецкого писателя Христиана Фюрхтеготта Геллерта (1715–1769) «Das Land der Hinkenden» («Страна хромых»).
1779
Лев, учредивший совет
Лев учредил совет какой-то, неизвестно,И, посадя в совет сочленами слонов,Большую часть прибавил к ним ослов.Хотя слонам сидеть с ослами и невместно,Но лев не мог того числа слонов набрать,Какому прямо надлежалоВ совете этом заседать.Ну, что ж? пускай числа всего бы недостало,Ведь это б не мешалоДела производить.Нет, как же? а устав ужли переступить?Хоть будь глупцы судьи, лишь счетом бы их стало.А сверх того, как лев совет сей учреждал,Он вот как полагалИ льстился:Ужли и впрям, что ум слоновНа ум не наведет ослов?Однако, как совет открылся,Дела совсем другим порядком потекли:Ослы, слонов с ума свели.
гордый конь, увидя клячу в полеВ работе под сохойИ в неге не такой,И не в уборе, и не в холе,Какую гордый конь у барина имел,С пренебрежением на клячу посмотрел,Пред клячею крестьянскою бодрилсяИ хвастал, чванился, и тем и сем хвалился.«Что? — говорит он кляче той. —Бывал ли на тебе убор когда такой,Каков убор ты видишь мой?И знаешь ли, меня как всякий почитает?Всяк, кто мне встретится, дорогу уступает,Всяк обо мне твердит и всякий похваляет.Тебя же кто на свете знает?»Несносна кляче спесь коня.«Пошел, хвастун! — ему на это отвечает. —Оставь с покоем ты меня.Тебе ль со мной считатьсяИ мною насмехаться?Не так бы хвастать ты умел,Когда бы ты овса моих трудов не ел».
Увидя волк, что шерсть пастух с овец стрижет,«Мне мудрено, — сказал, — и я не понимаю,Зачем пастух совсем с них кожу не дерет?Я, например, так я всю кожу с них сдираю,И то ж в иных дворах господских примечаю, —Зачем бы и ему не так же поступать?»Слон, волчье слыша рассужденье,«Я должен, — говорит, — тебе на то сказать:Ты судишь так, как волк; а пастухово мненье —Овец своих не убивать.С тебя, да и с господ иных примеры брать —Не будет наконец с кого и шерсть снимать».
1779
Паук и мухи
«Постой, — паук сказал, —Я чаю, я нашел причину,Зачем еще большой я мухи не поймал,А попадается все мелочь; дай раскинуПошире паутину,Авось-либо тогда поймаю и больших».Раскинув, нажидает их;Все мелочь попадает;Большая муха налетит —Прорвется и сама, и паутину мчит.А это и с людьми бывает,Что маленьким, кудаНи обернись, беда.Вор, например, большой, хоть в краже попадется,Выходит прав из-под суда,А маленький наказан остается.
Был дом,Где под окномИ чиж и соловей виселиИ пели.Лишь только соловей, бывало, запоет,Сын маленький отцу проходу не дает,Все птичку показать к нему он приступает,Которая так хорошо поет.Отец, обеих сняв, мальчишке подает.«Ну, — говорит, — узнай, мой свет,Которая тебя так много забавляет?»Тотчас на чижика мальчишка указал:«Вот, батюшка, она», — сказал,И всячески чижа мальчишка выхваляет:«Какие перушки! Куды как он пригож!Затем ведь у него и голос так хорош!»Вот как мальчишка рассуждает.Да полно, и в житействе тожО людях многие по виду заключают:Кто наряжен богато и пригож,Того и умным почитают.
668
Соловей и Чиж. — Вольный перевод басни Геллерта «Der Leisig» («Чиж»).
1782
Лестница
Все надобно старатьсяС потребной стороны за дело приниматься;А если иначе, все будет без пути.Хозяин некакий стал лестницу мести;Да начал, не умея взяться,С ступеней нижних месть. Хоть с нижней сор сметет,А с верхней сор опять на нижнюю спадет.«Не бестолков ли ты? — ему тут говорили,Которые при этом были. —Кто снизу лестницу метет?»На что бы походило,Когда б в правлении, в каком бы то ни было,Не с вышних степеней, а с нижних начинатьПорядок наблюдать?
Осел с Овцой, с Коровой и с КозойКогда-то в пайщики вступилиИ Льва с собою пригласилиНа договор такой:Что если зверь какойНа чьей-нибудь земле, случится, попадетсяИ зверя этого удастся изловить,То б в случае таком добычу разделитьПо равной части всем, кому что доведется.Случись,Олень к Козе в тенета попадись.Тотчас друг другу повестили,И вместе все оленя задушили.Дошло до дележа. Лев тотчас говорит:«Одна тут часть моя и мне принадлежитЗатем, что договор такой мы положили».«Об этом слова нет!» — «Другая часть моя,Затем что яЛьвом называюсьИ первым между вас считаюсь».«Пускай и то!» — «И третья часть мояПо праву кто кого храбряе.Еще четверту часть беру себе же яПо праву кто кого сильняе.А за последнюю лишь только кто примись,То тут же и простись».
669
Дележ Львиный. — Переработка басни Лафонтена «La G'enisse, la Ch'evre et la Brebis, en soci'et'e avec le Lion» («Телка, Коза и Овца в компании с Львом»).