Русская проза рубежа ХХ–XXI веков: учебное пособие

Коллектив авторов

Отметим, что множественные сюжетные линии (внешние и внутренние) приводят к появлению разнообразных персонажей, В. Литвинов пишет, что ассоциативно-штриховой стиль писательницы позволяет «даже на малой площади проследить целую жизненную историю, вывести галерею персонажей, представляющих самые различные типы душевной организации».

Интересен персонаж с необычным именем Царица Савская. Для автора важна внутренняя семантика имени, как на самом деле зовут саму героиню, узнаем из ее воспоминаний («тут прибежала Рахилина Динка») и по ходу развития действия («Трех дочерей Давида знали все. .Ты чья?. Я – Ритина»).

Портретная характеристика героини живописна: «Вторая

тоже была полной, но по-иному – крепко сбитой, цельнокроенной. Она звенела серьгами, браслетами, бусами, шевелила бровями, сросшимися на переносице и потому напоминавшими пушистую гусеницу, и похожа была на царицу Савскую». Назвав героиню библейским именем, автор дополняет первоначальное определение, делая его постоянным – «цельнокроенная спина». К атрибутивным признакам относятся также «царственный жест» «длани» (руки), «ободряющая улыбка с обольстительных уст», «необъяснимая гордость». Даже в голосе проявляются особые признаки – презрительная властность, загадочность и торжественность. Использование разговорной лексики проявляется и в диалогах, где героиня говорит «властно-певуче» и в то же время активно используя обиходные словечки и обороты («У кого есть мозги в голове. у того они есть»). Позже окажется, что она – дочь героя.

Образ строится из отдельных составляющих, в которых доминируют авторские эпитеты (нередко оценочного характера), сравнения. Часто дается опосредованная характеристика («молодая особа со свежими щеками», «маленькая пучеглазая старушка»), персонаж номинируется, но не проявляется как действующее лицо, оставаясь частью портретного фона, где доминирует одна или несколько главных историй. К числу особенностей рассказа отнесем и постоянные реминисценции, встречаются, например, скрытые отсылки к предыдущим рассказам (так, «временное расставание души и тела» происходит в рассказе «Астральный полет души на уроке физики»).

Итак, своеобразие творческого метода Д. Рубиной определяют особенности сюжетосложения, тщательная организация поэтических приемов. Обозначенные особенности и позволяют говорить об индивидуальной манере автора. В прозаических произведениях Д. Рубиной доминируют несколько проблем: еврейский вопрос, взаимоотношения людей разных поколений, жизни и смерти, любви. Обычно действие происходит в хорошо знакомой автору среде: киностудии, редакции, домашней обстановке. Так, в романе «Вот идет Мессия»(«Вот идет Машиах!») рассказывается о жизни еврейской диаспоры, состоящей в основном из эмигрантов. Автор полагает, что Израиль, сравниваемый ею с Верховным Режиссером, «извергает бесконечное количество сюжетных ходов, типажей, разнообразных коллизий» и представляет своеобразную «игровую площадку».

Центральными становятся две линии, разворачивающиеся параллельно, две судьбы людей творческой профессии – бывшего музыковеда, ставшего редактором газеты «Полдень» с необычным именем Зяма, и писательницы N. Они сходятся в самом конце, когда, защищая героиню от возможного покушения, сын писательницы, проходящий службу в армии, по ошибке убивает ее. Неожиданный финал на самом деле предопределен сюжетной основой, по тексту разбросаны указания на возможность трагического конца, ведь героиня живет в мире войн и насилия. Автор отмечает: «Я всю вещь собираю в узел: и смысловой, и нервный, и тональный». Структура разрастается постепенно, напряжение усиливается к концу и, наконец, разрешается смертью героини.

К основным сюжетным линиям добавляются другие, множество случаев, историй позволяют создать панорамную картину русской общины с ее повседневной жизнью и праздниками. «Пошли истории за историями», – сообщает автор. Доктор, например,

постоянно рассказывает несколько своих коронных баек из серии «А вот у меня был пациент!»

Представленный автором своеобразный калейдоскоп людских судеб не случаен. По словам Д. Рубиной, ее волнует «вибрация жизни человека, интеллектуала, на грани между двух стран». Содержание цитаты позволяет прояснить и другое высказывание автора: «Израиль очень театральная, кинематографическая страна. Я говорю о токе жизни. Израиль живет в жанре трагикомедии. Я люблю работать в этом жанре». Поэтому в книгах Д. Рубиной и рассказывается о многочисленных обычаях, встречах, праздниках.

Главной из сюжетных линий, связанных с героями второго плана, становится история деда Зямы, «старого хулигана, остроумца, бабника и выпивохи, комиссара и гешефтмахера – коротышки дьявольского обаяния». Упоминание событий гражданской войны не случайно, в прозе конца ХХ в. происходит новое ее осмысление – по законам развития не героического, а авантюрного повествования (где доминируют описания романтических историй, чудесного спасения героя). Писательница склонна к трагифарсовым ситуациям, поэтому драматические и лирические истории располагаются в едином текстовом пространстве. Очевидны и переклички с классической традицией еврейской прозы (произведениями Шолом Алейхема).

Своеобразие манеры проявляется в том, что жизнь героя постоянно соотносится с событиями времени, за биографией деда героини прослеживается история страны и народа от революции до эмиграции, поэтому здесь рассказывается и о потерях близких, поиске самого себя, своего места. Так постепенно входит в роман тема Мессии, пророка, спасителя человечества. В конце повествования, когда происходит перевоплощение героини после гибели, оказывается, что Бог находится внутри каждого человека. Поначалу обыденный сюжет превращается в эпический.

Конкретно-бытовое трансформируется в бытийное, обобщается благодаря особой повествовательной манере, основанной на использовании разных форм комического. Трагифарсовая ситуация в повести «Последний кабан из лесов Понтеведра»проявляется в названии, настраивающем на мелодраматический сюжет, который развернется где-то в лесах в Испании, на что указывает и подзаголовок: «испанская сюита». Автор использует также второе значение – в переносном смысле «кабан» означает мужскую силу, что подчеркнуто и именем одного из героев (Альфонсо), и отдельными характеристиками карлика Люсио. Отсюда абсолютное сходство карлика с дикой свиньей: «И вправду был на удивление похож на кабана: сдвинутые к переносице створки заплывших глазок, широкие ноздри, срезанный подбородок» <...> «захрюкал – страшно натурально». Аналогично построена обобщенная характеристика других действующих лиц – хари хавающие, врущие, рыгающие, харкающие (использована градация).

Директор Дворца культуры Альфонсо возглавляет коллектив из семнадцати педагогов, которые мечтают, разыгрывают сюжеты, интригуют. Их бурную деятельность и описывает героиня, получающая ироническое прозвище «Дина из Матнаса». «Матнас.Такой вот матр асс поносом, носок с атасом, матом насон послал». А в переводе на русский – Дворец культуры и спорта. Так вот, «ешиват цевет – вы цвел веток в еш– ний цвет,вы шил ватой ваш.кис ет?.жил ет?.корс ет.»(подчеркнуто нами. – Т.К.)