Русская жена эмира
Шрифт:
чтоб отыскать место для казны. Поэтому лишних глаз там не должно быть. Ты же,
Таксынбай, будешь ждать нас, покуда мы не вернемся. Это не займет много времени и,
надеюсь, к вечеру управимся. Твоя задача, - продолжил Николаев, - стеречь караван. К
своим людям будь бдителен, тем более они уже кое о чем догадываются. Расставь охрану
таким образом, чтобы все были на виду, и никто не смог сбежать. Что касается
погонщиков, то Даврон уже предупредил своих людей.
– Будет исполнено, господин, - с трудом выдавил из себя Таксынбай, едва сдерживая
обиду: почему эмир доверяет этому чужаку и бродяге-дервишу больше, чем ему, личному
командиру царской охраны? Хотя его бояться даже министры. Почему он не должен
знать о месте клада, ведь в его душе нет ни малейшего желания посягнуть на казну?
Впрочем, ему так и не удалось скрыть свою обиду, и Николаев заметил это в его голосе.
Прежде чем уйти, нужно было успокоить командира.
– Таксынбай, - заговорил с ним полковник, - мы уходим, и ныне вся ответственность за
казну ложится на тебя. Ты представляешь, как верит тебе эмир?
От таких слов, полных доверия, сердце командира смягчилось.
– О да! Я осознаю всю тяжесть возложенного на меня дела. Верьте мне, воля нашего
повелителя будет исполнен в точности, без малейшего уклонения.
46
Лишь после Николаев и Даврон направили своих лошадей в ущелье с высокими
скалами, пока две конные фигуры не скрылись за каменным выступом.
И тут же Таксынбай взялся за дело. Покрикивая на дервишей, командир велел груженых
лошадей собрать на поляне, за которой сразу возвышались отвесные скалы. А солдатам
приказал окружить караван и никого не пускать. Остальные расселись кучками вдоль
речки, растянув над головой навесы. Два дежурных солдата занялись приготовлением
еды, установив черный котел на железной подставке. Еще двое свалили крупного барана
на землю и сняли с него шкуру, а тушу повесили на толстой ветке. Минуло три часа. Уже
давно в котле варились куски мясо и шел густой пар. От жирного бульона неся аромат
баранины во все стороны. Солдаты и погонщики сидели раздельно: одни устроились в
тени густого дерева, другие – вдоль речки. От скуки люди болтали о том о сем. Однако
дервиши не теряли время и предались долгой молитве, и лишь затем завели тихую
беседу. В последние дни люди из каравана все чаще стали задаваться вопросом: что за
таинственный груз в хурджунах и почему двигаются лишь по ночам? Какие ценности
везет этот русский, что его охраняет личная гвардия самого эмира? И вопросов оказалось
больше, чем ответов. Спросить об этом у командира никто не смел. Особенно после
случая с Турсуном,
воды. Должно быть, это дело огромной государственной важности, решили для себя
многие - и успокоились, хотя все равно в голову лезли мысли о золоте.
Таксынбай с двумя верными людьми сидел под деревом, заложив ноги под себя, и тоже
вел беседу. При этом он поглядывал вокруг, особенно на дервишей-погонщиков, что
сидели кругом. Его встревожило поведение одного из них - тому было лет сорок, как и
все - в старом выцветшем халате с заплатами и чалме. Он давно казался Таксынбаю
слишком болтливым, и командир уже докладывал о нем полковнику и Даврону, но те не
принимали мер. А ведь три дня назад он хотел разузнать о грузе у солдат. И вот теперь
этот погонщик опять что-то затеял – кажется, он желает сбить своих братьев с истинного
пути и что-то твердит им. Те же слушали настороженно, глядя друг на друга с
испуганными глазами. Что за речи он ведет? Может, замышляет смуту, бунт? И
Таксынбай решил проверить: о чем же тот болтает? Он обратился к рядом сидящему
помощнику, который рассказывал какую-то забавную историю:
– Салим, мне не по душе вон тот погонщик: много болтает, аж глаза блестят. Надобно
узнать, о чем он говорит. Подкрадись к ним со стороны большого валуна и вслушайся. Но
прежде иди к котлу, как бы по делам, а затем зайди к ним с тыла. Ступай.
Помощник Таксынбая так и сделал. Бросив кое-какие указания поварам, он лениво
побрел к скалам - и оттуда метнулся к большому камню. Вроде все шло удачно, отметил
про себя Таксынбай, наблюдая за помощником.
Соглядатай вернулся к командиру таким же путем. Солдат был взволнован, глаза его
сияли.
– О, мой начальник, ваши опасения верны. Этот подлый дервиш сеет смуту и
уговаривает своих братьев захватить караван. Он твердит им, что в мешках золото.
Оказывается, он сделал дырочку в одном из хурджунов и извлек одну монету. И дервиш
показал своим братьям золотой рубль.
– Да, забавная у них беседа. А как он захватить вооруженный караван? Об этом не
сказывал? – и от злости Таксынбай ударил кулаком по траве.
– Такого разговора не было. Только сказал, что и солдаты будут на их стороне, когда
узнают о грузе. Перед горой золота никто не устоит. Еще этот смутьян твердил братьям,
что другого такого случая в их жизни не будет.
47
– А каким был ответ других дервишей?
– Они молчали, опустив глаза. И лишь помощник Даврона возразил, сказав всем, что