Русские поэты XIX века: Хрестоматия

Кременцов Леонид Павлович

1811

ЛЖЕЦ

Из дальних странствий возвратясь,Какой-то дворянин (а может быть, и князь),С приятелем своим пешком гуляя в поле,Расхвастался о том, где он бывал,И к былям небылиц без счету прилыгал.«Нет, – говорит, что я видал,Того уж не увижу боле.Что здесь у вас за край?То холодно, то очень жарко,То солнце спрячется, то светит слишком ярко.Вот там-то прямо рай!И вспомнишь, так душе отрада!Ни шуб, ни свеч совсем не надо:Не знаешь век, что есть ночная тень,И круглый божий год все видишь майский день.Никто там не садит, ни сеет;А если б посмотрел, что там растет и зреет!Вот в Риме, например, я видел огурец:Ах, мой творец!И по сею не вспомнюсь пору!Поверишь ли? Ну, право, был он с гору». —«Что за диковина! – приятель отвечал: —На свете чудеса рассеяны повсюду;Да не везде их всякий примечал.Мы сами вот теперь подходим к чуду,Какого ты нигде,

конечно, не встречал,И я в том спорить буду.Вон, видишь ли через реку тот мост,Куда нам путь лежит? Он с виду хоть и прост,А свойство чудное имеет:Лжец ни один у нас по нем пройти не смеет:До половины не дойдет —Провалится и в воду упадет;Но кто не лжет,Ступай по нем, пожалуй, хоть в карете». —«А какова у вас река?» —«Да не мелка.Так видишь ли, мой друг, чего-то нет на свете!Хоть римский огурец велик, нет спору в томВедь с гору, кажется, ты так сказал о нём?» —«Гора хоть не гора, но, право, будет с дом». —«Поверить трудно!Однако ж, как ни чудно,А все чуден и мост, по коем мы пойдем,Что он Лжеца никак не подымает;И нынешней еще веснойС него обрушились (весь город это знает)Два журналиста и портной.Бесспорно, огурец и с дом величинойДиковинка, коль это справедливо». —«Ну, не такое ещё диво;Ведь надо знать, как вещи есть:Не думай, что везде по-нашему хоромы;Что там за домы:В один двоим за нужду влезть,И то ни стать, ни сесть!» —«Пусть так, но все признаться должно,Что огурец не грех за диво счесть,В котором двум усесться можно.Однако ж мост-ат наш каков,Что Лгун не сделает на нем пяти шагов,Как тотчас в воду!Хоть римский твой и чуден огурец…» —«Послушай-ка, – тут перервал мой Лжец: —Чем на мост нам идти, поищем лучше броду».

1811

ВОЛК НА ПСАРНЕ

Волк ночью, думая залезть в овчарню,Попал на псарню.Поднялся вдруг весь псарный двор.Почуя серого так близко забияку,Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку;Псари кричат: «Ахти, ребята, вор!»И вмиг ворота на запор;В минуту псарня стала адом.Бегут: иной с дубьём,Иной с ружьём.«Огня! – кричат: – огня!» Пришли с огнем.Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.Зубами щёлкая и ощетиня шерсть,Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;Но, видя то, что тут не перед стадомИ что приходит наконецЕму расчесться за овец, —Пустился мой хитрецВ переговорыИ начал так: «Друзья! К чему весь этот шум?Я, ваш старинный сват и кум,Пришел мириться к вам, совсем не ради ссоры:Забудем прошлое, уставим общий лад!А я не только впредь не трону здешних стад,Но сам за них с другими грызться радИ волчьей клятвой утверждаю,Что я…» – «Послушай-ка, сосед, —Тут Ловчий перервал в ответ: —Ты сер, а я, приятель, сед,И волчью вашу я давно натуру знаю;А потому обычай мой:С волками иначе не делать мировой,Как снявши шкуру с них долой».И тут же выпустил на волка гончих стаю.

1812

КОТ И ПОВАР

Какой-то Повар, грамотей,С поварни побежал своейВ кабак (он набожных был правилИ в этот день по куме тризну правил).А дома стеречи съестное от мышейКота оставил.Но что же, возвратясь, он видит? На полуОбъедки пирога; а Васька-Кот в углу,Припав за уксусным бочонком,Мурлыча и ворча, трудится над курчонком.«Ах ты, обжора! Ах, злодей! —Тут Ваську Повар укоряет: —Не стыдно ль стен тебе, не только что людей?(А Васька все-таки курчонка убирает.)Как! Быв честным Котом до этих пор,Бывало, за пример тебя смиренства кажут, —А ты… ахти, какой позор!Теперя все соседи скажут:«Кот-Васька плут! Кот-Васька вор!И Ваську-де не только что в поварню,Пускать не надо и на двор,Как волка жадного в овчарню:Он порча, он чума, он язва здешних мест!»(А Васька слушает да ест.) —Тут ритор мой, дав волю слов теченью,Не находил конца нравоученью.Но что ж? Пока его он пел,Кот-Васька все жаркое съел.А я бы повару иномуВелел на стенке зарубить:Чтоб там речей не тратить по-пустому,Где нужно власть употребить.

1813

ДЕМЬЯНОВА УХА

«Соседушка, мой свет!Пожалуйста, покушай». —«Соседушка, я сыт по горло». – «Нужды нет,Еще тарелочку; послушай:Ушица, ей-же-ей, на славу сварена!» —«Я три тарелки съел». – «И полно, что за счетыЛишь стало бы охоты, —А то во здравье: ешь до дна!Что за уха! Да как жирна:Как будто янтарем подернулась она.Потешь же, миленький дружочек!Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!»Так потчевал сосед Демьян соседа ФокуИ не давал ему ни отдыху, ни сроку;А с Фоки уж давно катился градом пот.Однако же еще тарелку он берет,Сбирается с последней силойИ – очищает всю. «Вот друга я люблю! —Вскричал Демьян: – зато уж чванных не терплю.Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый!»Тут бедный Фока мой,Как

ни любил уху, но от беды такой,Схватя в охапкуКушак и шапку,Скорей без памяти домой —и с той поры к Демьяну ни ногой.Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь;Но если помолчать во-время не умеешьИ ближнего ушей ты не жалеешь,То ведай, что твои и проза и стихиТошнее будут всем Демьяновой ухи.

1813

МАРТЫШКА И ОЧКИ

Мартышка к старости слаба глазами стала;А у людей она слыхала,Что это зло еще не так большой руки:Лишь стоит завести Очки.Очков с полдюжины себе она достала;Вертит Очками так и сяк:То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет,То их понюхает, то их полижет;Очки не действуют никак.«Тьфу пропасть! – говорит она: – и тот дурак,Кто слушает людских тех врак:Все про Очки лишь мне налгали;А проку на волос нет в них».Мартышка тут с досады и с печалиО камень так хватила их,Что только брызги засверкали.К несчастью, то ж бывает у людей:Как ни полезна вещь, – цены не зная ей,Невежда про нее свой толк все к худу клонит;А ежели невежда познатней,Так он её еще и гонит.

1815

ТРИШКИН КАФТАН

У Тришки на локтях кафтан продрался.Что долго думать тут?Он за иглу принялся:По четверти обрезал рукавов —И локти заплатал. Кафтан опять готов;Лишь на четверть голее руки стали.Да что до этого печали?Однако же смеется Тришке всяк,А Тришка говорит: «Так я же не дурак,И ту беду поправлю:Длиннее прежнего я рукава наставлю».О, Тришка малый не простой!Обрезал фалды он и полы,Наставил рукава, и весел Тришка мой,Хоть носит он кафтан такой,Которого длиннее и камзолы.Таким же образом, видал я, иногдаИные господа,Запутавши дела, их поправляют,Посмотришь: в Тришкином кафтане щеголяют.

1815

ЛЕБЕДЬ, ЩУКА И РАК

Когда в товарищах согласья нет,На лад их дело не пойдет,И выйдет из него не дело, только мука.Однажды Лебедь, Рак да ЩукаВезти с поклажей воз взялисьИ вместе трое все в него впряглись:Из кожи лезут вон, а возу все нет ходу!Поклажа бы для них казалась и легка:Да Лебедь рвется в облака,Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.Кто виноват из них, кто прав – судить не нам;Да только воз и ныне там.

1816

ДВЕ БОЧКИ

Две Бочки ехали: одна с вином,ДругаяПустая.Вот первая себе без шуму и шажкомПлетется,Другая вскачь несется;От ней по мостовой и стукотня, и гром,И пыль столбом;Прохожий к стороне скорей от страху жмется,Её заслышавши издалека.Но как та Бочка ни громка,А польза в ней не так, как в первой, велика.Кто про свои дела кричит всем без умолку,В том, верно, мало толку;Кто дёлов истинно, – тих часто на словах.Великий человек лишь громок на делах,И думает свою он крепку думуБез шуму.

1819

РЫБЬЯ ПЛЯСКА

От жалоб на судей,На сильных и на богачейЛев, вышед из терпенья,Пустился сам свои осматривать владенья.Он идет, а Мужик, расклавши огонек,Наудя рыб, изжарить их сбирался.Бедняжки прыгали от жару кто как мог;Всяк, видя близкий свой конец, метался.На Мужика разинув зев.«Кто ты? что делаешь?» – спросил сердито Лев.«Всесильный царь! – сказал Мужик, оторопев: —Я старостою здесь над водяным народом;А это старшины, все жители воды;Мы собрались сюдыПоздравить здесь тебя с твоим приходом». —«Ну, как они живут? Богат ли здешний край?» —«Великий Государь! Здесь не житье им – рай!Богам о том мы только и молились,Чтоб дни твои бесценные продлились».(А рыбы между тем на сковородке бились.) —«Да отчего же, – Лев спросил, – скажи ты мне,Они хвостами так и головами машут?» —«О мудрый царь! – мужик ответствовал: – онеот радости, тебя увидя, пляшут».Тут, старосту лизнув Лев милостиво в грудь,Еще изволя раз на пляску их взглянуть,Отправился в дальнейший путь.

1824

КУКУШКА И ПЕТУХ

«Как, милый Петушок, поешь ты громко, важно!» —«А ты, Кукушечка, мой свет,Как тянешь плавно и протяжно:Во всем лесу у нас такой певицы нет!» —«Тебя, мой куманек, век слушать я готова». —«А ты, красавица, божусь,Лишь только замолчишь, то жду я не дождусь,Чтоб начала ты снова…Отколь такой берется голосок?И чист, и нежен, и высок!..Да вы уж родом так: собою невелички,А песни – что твой соловей!» —«Спасибо, кум; зато, по совести моей,Поешь ты лучше райской птички.На всех ссылаюсь в этом я».Тут Воробей, случась, примолвил им: «Друзья!Хоть вы охрипнете, хваля друг дружку, —Все ваша музыка плоха!..»За что же, не боясь греха,Кукушка хвалит Петуха?За то, что хвалит он Кукушку.