Русские поэты XIX века: Хрестоматия
Шрифт:
Великолепно владея несколькими языками, Козлов добивается больших успехов в искусстве перевода, придерживаясь же той же точки, что его кумир и наставник В.А. Жуковский: «Переводчик в стихах – соперник автора». Ему удалось создать и такие переводы, которые впоследствии утратили связь с оригиналом и стали восприниматься как стихотворения самого поэта: «Вечерний звон», «Не бил барабан перед смутным полком…»
Среди поэтов, к кому обращался Козлов-переводчик, – Байрон, Шиллер, Шенье, Мицкевич, Т. Мур, В. Скотт, Р. Берне и многие другие. Этот перечень позволяет безошибочно установить его эстетические пристрастия. Байрон, Жуковский, Пушкин-романтик – вот его избранники.
Оригинальное поэтическое творчество Козлова характеризует элегический романтизм в духе Жуковского. Он говорил также о своей любви «к буйному лорду Байрону». И совсем неслучайными видятся контакты Козлова в 30-е годы с юным Лермонтовым, в чьей поэме «Мцыри» отчётливо различаются мотивы самого популярного в 20-е годы произведения Козлова «Чернец». Не чуждался поэт и гражданской тематики.
Жанровый репертуар поэзии Козлова традиционен для романтика –
Талант Козлова заслужил высокую оценку Пушкина, Жуковского, Гоголя, Вяземского, Гнедича.
ПЛЕННЫЙ ГРЕК В ТЕМНИЦЕ
Родина святая,Край прелестный мой!Всё тобой мечтая,Рвусь к тебе душой.Но, увы, в неволеДержат здесь меня,И на ратном полеНе сражаюсь я!День и ночь терзалсяЯ судьбой твоей,В сердце отдавалсяЗвук твоих цепей.Можно ль однороднымБратьев позабыть?Ах, иль быть свободным,Иль совсем не быть!И с друзьями смелоГибельной грозойЗа святое делоМы помчались в бой.Но, увы, в неволеДержат здесь меня,И на ратном полеНе сражаюсь я!И в плену не знаю,Как война горит;Вести ожидаю —«Мимо весть летит.Слух убийств несется,Страшной мести след;Кровь родная льётся,А меня там нет!Ах, средь бури зреетПлод, свобода, твой!День твой ясный рдеетПламенной зарей!Узник неизвестный,Пусть страдаю я, —Лишь бы, край прелестный,Вольным знать тебя!1822
НА ПОГРЕБЕНИЕ АНГЛИЙСКОГО ГЕНЕРАЛА СЭРА ДЖОНА МУРА
Не бил барабан перед смутным полком,Когда мы вождя хоронили,И труп не с ружейным прощальным огнемМы в недра земли опустили.И бедная почесть к ночи отдана;Штыками могилу копали;Нам тускло светила в тумане луна,И факелы дымно сверкали.На нём не усопших покров гробовой,Лежит не в дощатой неволе —Обернут в широкий свой плащ боевой,Уснул он, как ратники в поле.Недолго, но жарко молилась ТворцуДружина его удалаяИ молча смотрела в лицо мертвецу,О завтрашнем дне помышляя.Быть может, наутро внезапно явясь,Враг дерзкий, надменности полный,Тебя не уважит, товарищ, а насУмчат невозвратные волны.О нет, не коснется в таинственном снеДо храброго дума печали!Твой одр одинокий в чужой сторонеРодимые руки постлали.Еще не свершен был обряд роковой,И час наступил разлученья;И с валу ударил перун вестовой,И нам он не вестник сраженья.Прости же, товарищ! Здесь нет ничегоНа память могилы кровавой;И мы оставляем тебя одногоС твоею бессмертною славой.1825
ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН
Вечерний звон, вечерний звон!Как много дум наводит онО юных днях в краю родном,Где я любил, где отчий дом,И как я, с ним навек простясь,Там слушал звон в последний раз!Уже не зреть мне светлых1827
ПЛОВЕЦ
В груди моей стесняя горе,Разбитый бурею пловец,На синее смотрю я море,Как бы на жизнь смотрел мертвец;Но поневоле, думы полный,Скорбел пред страшною грозой,Когда мой челн губили волны,Манимый яркою звездой.Увы! Не мой один волнамиЧелнок надежды погублен,И в даль неверную звездамиНе я один был увлечен!И кто тревогой не смущался,Желанной цели достигал,С мечтой любимой не прощался,Кто слез долину миновал?Когда бы ты из волн сердитых,О море! Выкинуть моглоВсё то, что в кораблях разбитыхВысоких дум и чувств легло;Когда б из бездны кто явился,Погибших повесть рассказал, —То мир бы, может, изумилсяО том, чего никто не знал.Как много в участи мятежной,Быв жертвой неизбежных бед,Тоской увяли безнадежной,И уж давно пропал их след!О много, много перл огнистыхНа дне морском погребено,И много веяний душистыхВ эфирной тьме утаено!И сколько светлых упований,Развеянных налетом гроз,И сердца радостных мечтаний,Иссохших от горючих слез!И тайны чудного условьяМеж дум небесных и страстейОдно лишь знает изголовьеИ мрак томительных ночей.1835
В.А. Жуковский
(1783–1852)
Василий Андреевич Жуковский родился в тульской губернии и был внебрачным сыном помещика А.И. Бунина. Учился в Благородном пансионе Московского университета. Окончив его в 1801 г., принял участие в «Дружеском литературном обществе».
В 1812 г., когда началась Отечественная война против французского нашествия, Жуковский принял участие в Московском ополчении. В этом же году он написал свое знаменитое стихотворение «Певец во стане русских воинов», где отразились патриотические чувства русских ратников, сражавшихся с Наполеоном.
Жуковский – один из основоположников и классиков русского психологического романтизма. Его мечтательная поэзия сосредоточена главным образом на изображении внутреннего мира человека, возвышенных мыслей и чувств. Он пишет о любви, чаще всего неразделенной, и о природе, предпочитая из времен суток – вечер, а из времен года – осень. Большинство стихотворений Жуковского носит характер неторопливого созерцательного размышления. В них выражается стремление к глубоко гуманным идеалам, которые поэт ищет и находит в прошлом.
Свою поэтическую программу Жуковский сформулировал в стихах:
Мне рок судил брести неведомой стезёй,Быть другом мирных сёл, любить красы природы,Дышать над сумраком дубравной тишинойИ, взор склонив на пенны воды,Творца, друзей, любовь и счастье воспевать.Излюбленные жанры поэта – элегия и баллада. Долгие годы самыми популярными его произведениями были баллады «Людмила» и «Светлана».
Как и всякий романтик, Жуковский был очень внимателен к устному народному творчеству. В его произведениях немало фольклорных мотивов и образов. Жуковский был первым поэтом, в стихах которого полностью раскрылись благозвучие и музыкальность русского стиха. «Его стихов пленительная сладость // Пройдет веков завистливую даль», – писал его ученик и друг А.С. Пушкин.
Очень важна была для русского общества и русской литературы деятельность Жуковского-переводчика. Благодаря ему Россия познакомилась со многими шедеврами западноевропейской и восточной поэзии. Настоящим подвигом был перевод «Одиссеи» и Нового Завета. К лучшим образцам перевода принадлежат стихи из Фирдоуси, из «Махабхараты». Жуковский считал, что если переводчик прозы – раб автора, то переводчик поэзии – его соперник. Прекрасные переводы из Байрона, Гёте, Шиллера, Саути и других поэтов подтвердили справедливость этих слов для самого Жуковского. Он откровенно признавался: «У меня почти всё чужое, или по поводу чужого, и всё, однако, моё».