Русский крест
Шрифт:
Такая же маленькая бодрая птичка скакала возле Троицкой церкви, когда Нина приходила поклониться могиле летчика Макария Игнатенкова. "Мне плохо, Макарий! - обратилась к нему Нина. - Я скоро погибну. Все гибнет вокруг меня. И ты погиб, и Судаков..."
Она вспомнила о Викторе Игнатенкове. Жив ли он? Вряд ли жив. Все юное, чистое быстро пропадает на фронте. Или делается инвалидом.
Нина поискала Пауля.
Манько, улыбаясь, что-то говорил Артамонову.
Священник, маньковская жинка, старухи, дети прошли перед
Она догадалась, что прапорщик клюнул на Деркулова, оглянуласъ - и точно: Пауль стоял рядом с подполковником. Она испугалась новой ловушки и крикнула, отрывая Паули от контрразведчика.
Ее охватила злость. Ну что этот мальчишка лезет на рожон? Ведь это он первый позвал офицеров к интенданту, где убили Судакова!
Она стала отчитывать Пауля за то, что он забывает о последнем долге покойному, взяла под локоть и оттолкнула от Деркулова.
Пауль дернул рукой, вытаращил на нее единственный глаз и с гневом, обидой произнес, что она ничего не понимает.
– Иди к людям, - сказала Нина. - Я сама поговорю с господином подполковником.
– Вы спросите, почему господин подполковник сидит в тылу! - сказал Пауль и отошел.
Нина повернулась к Деркулову, спросила:
– Вы хотите избавиться от нас всех?
– Лично от вас? Нет, - ответил он. - Но от таких, как вы. А вас я даже не арестовываю. Разве мое запрещение выезжать из Скадовска трудно обойти?
Деркулов чуть усмехнулся твердыми смелыми глазами, словно говоря: "Лети на все четыре стороны, не держу".
– Обойти? - переспросила она. - Чтобы я все бросила? Нет, я дождусь, когда мне разрешат увезти на пароходе...
Он пожал плечами, посмотрел ей за спину, потом сказал:
– Манько позвал на поминки. Наверное, не пойду... А хохлу вы можете верить, в торговых делах не обманет.
И снова - в глазах какой-то намек.
– Значит, вы разрешаете нам отплыть на нашем пароходе? - спросила Нина.
– Не разрешаю. И, пока идет расследование, разрешить не могу.
Что он морочил ей голову? Неужели ему хотелось, чтобы Нина покинула Скадовск тайно, чтобы ее бегство от расследования стало уликой против нее?
– Может быть, вы ускорите свое расследование? - спросила Нина, предполагая, впрочем, что ничего ускорять он не будет. Однако, как ни жгла догадка о деркуловской ловушке. Нина не подала виду, что встревожена, и не собиралась требовать объяснений.
Деркулов ответил:
– Мы должны установить ваше прошлое. Это долгая история. Наберитесь терпения.
– Как же так? Помилуйте, Бога ради! - воскликнула Нина и взяла его за руку. - Ведь война... Положение каждый день меняется, сегодня за аршин бязи пуд пшеницы дают, а завтра будет черт-те что! Завтра красные разобьют поляков и накинутся на нас...
Деркулов холодновато похлопал ее по руке, показывая, что отлично знает такие уловки, и произнес:
– На то и война. Вот пишут:
"Бежать? - подумала Нина. - Судакова все равно не воскресить... оставлю Манько стекло и бязь... Только бы до Севастополя добраться, там я покажу!"
– Вы много шпионов поймали? Я похожа на шпионку? - спросила насмешливо она.
– Какая там шпионка, - отмахнулся Деркулов. - Вы не шпионка, а просто... непатриотка. Лучше быть самым примитивным шпионом, который цепляет Георгиевский крест на анненскую ленту, чем непатриотом вроде вас.
Он не лукавил, в глазах не таилось никакой игры. Это были глаза алексеевцев из новороссийского патруля.
"В Севастополь! - решила Нина. - Какая я дура, поверила Кривошеину. Надеялась на здравый смысл. Нету никакого здравого смысла. Ни торговли, ни мирных интересов - ничего нету. "
– Почему же Георгий вдруг на анненскую ленту? - спросила она. - Это признак идиотизма?
– Будьте здоровы, Нина Петровна, - ответил Деркулов и повернулся, чтобы уйти.
– Черт с вами! - сказала Нина. - Расследуйте! Держите меня под арестом! Я подожду, пока до вас не дойдет, что по-старому больше нельзя.
Деркулов повел плечами и зашагал к воротам, не обернувшись. Сперва он помахивал правой рукой, в которой держал фуражку, ударяя ею над желтыми пуговицами пижмы, потом надел фуражку - и Нина перестала на него смотреть.
"Сегодня же, - подумала она. - Манько поможет... На любой шхуне!"
Вернулась к могиле. Пауль ярко сверкнул глазами в сторону ушедшего контрразведчика.
– Надо помянуть полковника, - сказала она подчеркнуто скорбно.
"Сегодня же!"
* * *
Деркулов рассчитывал, что коммерсанты исчезнут в два-три дня, и неприятную историю можно будет безболезненно предать забвению. Конечно, их можно было и утопить в море, это было бы не очень сложно. Но он их не боялся.
Деркулов вышел с кладбища, сел в линейку, разрисованную по бортам голубыми и красными мальвами, и поехал в порт к интенданту Белошапке.
Из-за тополей выглянул золотой крест на зеленом куполе собора. Ласточки уносились в высоту из-под крыш и падали обратно.
В Скадовске царило полусонное знойное хохлацкое благодушие. Деркулов посмотрел направо, посмотрел налево, а там - козы, гуси, голоногие дети.
"Сукин сын Белошапка! - мелькнуло у него. - Надо написать в Ставку, чтобы давали интендантам товары для обмена... Нет, пожалуй, не надо. Еще обвинят меня в продажности... А как же конкурировать с кооперативами? спросил он себя. - У них французы, Европа. У нас - война. Война сама себя кормит".