Русский Нострадамус

Шишкина Елена

«Горестно царствие последнего царя русского. Слабый волей, не смог он сдер­жать твердой рукой ни иноземных зах­ватчиков, ни собственных смутьянов.

Тем воспользовался немецкий царь — же­лезная голова, но не напал на нас, а со­брал самых главных смутьянов вокруг себя, поил их, кормил и дал немалые день­ги и серебром и золотом, чтобы чинили они неудобства и мятежи в России и не давали царю ни роздыху, ни сроку опом­ниться*.

Давно не является тайной, что многие антипра­вительственные группировки (в том числе и партия большевиков) в правление Николая II получали от кайзеровской Германии дотации на подрывную деятельность на территории России. А то, что имеется в виду именно этот период, понятно

из фразы «горестное правление последнего царя».

«Явился в царев дворец мужик из да­леких краев. Не прост тот крестья­нин — много ему видно и доступно, но лукав, и жаден, и своеволен. Околдовал он и царя, и царицу, и малых их детей, и за­ставил поступать по своей воле и разу­мению. И такую волю он себе забрал, что государь без его слова ни ступает, ни молвит. А царица почитает его за свя­того старца и во всем с ним советуется.

И к хворому царевичу зовет не заморс­ких лекарей, а этого крестьянина. Да только не от Бога сила того мужика, а от лукавого. Гибель он с собой привел во дворец и короне российской, и самому го­сударству».

Легко узнаваем портрет знаменитого Григория Распутина. По свидетельству очевидцев, этот че­ловек, действительно, обладал странным, почти гипнотическим даром, которым он активно пользо­вался, манипулируя людьми. Особенное влияние он имел на царскую семью, доверие которой завое­вал своим умением останавливать кровь у больно­го гемофилией царевича Алексея и успокаивая страдающую истерическими припадками царицу.

«От того щрева старца много сму­ты на Руси и всякого недовольства. Осо­бо серчают знатные бояре, у которых он забрал себе и власть, и славу, и госуда­реву любовь. Мужик же только над ними потешается, знать, верит в защиту царя. Только зря бередил он честь и души боярские. Темной ночью заманили они его к себёна двор, чтобы погубить. Да вели­ка сила лукавого — долго им пришлось му­читься, чтобы вернуть сатанинского пособника в адские бездны. И ядовитым зельем его поили, и из пищали ранили — живуч бесовец, ничего ему не стало. Тог­да сволокли они его к реке. Три раза ухо­дил под лед мужик, но три раза он выны­ривал. Наконец избавили бояре от него мир. Тем и утешились».

Смерть Распутина описана во многих научно­популярных и художественных книгах. Если мне­ния авторов и расходятся, то незначительно. Виде­ние Тита не в точности повторяет, но вполне похо­же на их описания.

«За чьи грехи снова истекает Россия кровью? Идет война с железноголовым немецким царем. Не нападал немец на землю русскую, вступился государь за обиженных братьев православных — сербов, обвиненных напрасно и напрасно гонимых. Страшные дела творятся на поле брани. Свиноголовые воины насту­пают стадом на русских богатырей. Птицы железные воют в чистом небе, разя людей калеными стрелами, а по зем­ле тянется ядовитый желтый дым, от которого люди задыхаются и извергают зеленую блевоту. Хоть и ясен день, а гром гремит оглушительный, хоть и ясен день, а все в дыму. И нет пожара, а кру­гом огонь и полымя. Всюду смерти лю­тые, муки страшные — из рваных живо - тов кишки тянутся по всей земле. И каз­ни эти за бесславные бои, за поражение оружия русского. И длится позор россий­ский не день и не месяц, а долгие годы, и конца ему не видно*.

Это видение, конечно же, Первой мировой вой­ны. Интересно, что Тит называет германского кай­зера «железноголовым». Видимо, из-за головного убора — железной каски. Железные птицы — это, безусловно, самолеты. Но что такое железные стре­лы, которыми они разят людей? Оказывается, нем­цы придумали (видимо, чтобы не тратить боепри­пасы) бомбить поле боя заостренными железными прутьями. Они же впервые применили ядовитый газ в качестве оружия.

«Много смут на Руси было, но такой еще не видывали. Поднял голову бес безбожия. Смрад от него отравил воздухи русские, и отравились люди тем смра­дом. Затуманило их головы, застило гла­за. Брат идет против брата, сын про­тив отца. И Божьи, и людские законы — все позабыли. Вкусившие крови просто­людинов алкают ныне и крови благород­ной миропомазанных».

По всей видимости, это даже не видение, а ощу­щения умонастроений перед революцией.

«Черные тучи закрыли ясное небо русское. И плачут те тучи дождем кро­вавым, окрашивая флаги российские в цвет пролитой крови. И не брезгует на­род теми погаными полотнищами. И по­клоняются им, словно идолам. И жерт­вы кровавые несут им и братьями, и же­нами, и детьми малыми».

Это видение очень похоже на бунты, к которым подстрекали большевики, выбравшие, как извест­но, своим знаменем красный стяг.

«Дивную картину видел я: свечи не горят, а в домах ночью светло как днем. Люди разъезжают на железных телегах без лошадей. Оседлали змея железного, взнуздали его, и служит он теперь верой и правдой. И скороходов не стало, а вес­ти передают волшебным стуком, и хоть тих он, а слышен на другом конце света.

И бояре не посылают уже холопов с гра­мотами, а берут в руки волшебную дуд­ку, шепчут ей нужные слова, и та дудка вкладывает в ухо все слова, предназна­ченные внимающему».

Вот так средневековый знахарь описал привыч­ные нам электричество, автомобили, поезд, теле­граф и телефон.

<Валит толпа к хоромам царским, и нет стражей, чтобы сохранить госуда­рево добро. Разбежались храбрецы в раз­ные стороны, попрятались в укромных местах. Остались только чистые души, преданные царю в нерушимой клятве. А добродеи те — жены да дети. Не побоя­лись они вступиться за государя и при­няли смерть с молитвой на устах. Топ­чут грязные холопские сапоги мрамор­ные полы. Сметают все на своем пути слепые в гневе своем мятежники. И не жалеют ни бесценных картин, ни свя­тых икон — рвут, бьют, разоряют дво­рец. Гудят и стены, и полы от яростно­го крика. И тот крик слышен во всех уг­лах страны, и отовсюду несется ответ, полный ярости и злобы».

Безусловно, это штурм Зимнего дворца, кото­рый охраняли только юнкера и добровольческий женский батальон. По одной из версий, они все погибли, по другой — сдались на милость восстав­ших. Но если припомнить ненависть большевиков к царской власти и жестокое уничтожение всех, кто остался верен присяге, то первая версия более ве­роятна.

«Плачет мать-сыра земля. В позор­ной каптане (карете) везут семью цар­скую в далекую Сибирь. Лишили госуда­ря и короны, и престола, и чести. Далек их путь, а век недолог. Не планет госу­дарь, не рыдает царица, тихи малые де­тушки. Наперед знают, что ждут их муки лютые и бесславная кончина. А утешением им только двое верных слуг.

Но мало стражам позора миропомазан­ных. Поносят они скверными словами и государя, и государыню, и детей их, из­ливают желчь на их головы. Смиренен царь, не гневается, не ропщет, а только молит Бога, чтоб спас Россию и не ос­тавил ее в милости своей».

Как всем известно, Николай II был сослан со всей семьей в Екатеринбург. И действительно, охранники, сопровождавшие государя в ссылку, были подобраны из тех, кто отличался особой же­стокостью.

«Ненависть и злоба — любимое яст­во антихриста. На пир народной злобы выполз он из преисподней и сманил лука­выми словами множество пароду русско­го. Смутил умы обещанием рая земного, прельстил хлебом и миром. И пошли за ним замороченные души, отвергнув Бога живого — Отца нашего небесного. Хра­мы рушат, святые кресты втаптыва­ют в грязь, и плачут жалобно, по-чело­вечьи иконы. Свиной хребет безбожия уперся в звезды небесные, затмил от людей и божий свет, и позабыли они все заповеди господни. И на долгие годы то непотребство будет терзать и землю русскую, и народ ее».