Русский ураган. Гибель маркёра Кутузова
Шрифт:
Предвижу незамедлительный хохот до упаду всевозможных скептиков. Мол, знаем, знаем. Россия — родина слонов. А что ж, господа русофобы, она и слонам Родина! Смейтесь, не смейтесь, а это так. Доказываю. Слон — это мудрейшее животное, происходит от мамонта. У мамонтов существовал обычай рожать детенышей в определенном месте, так сказать — гнезде мамонтовой народности. Прожив жизнь и почувствовав приближение кончины, мамонт поспешал возвратиться в тот край, где родился. С существованием слоновьих и в особенности мамонтовых кладбищ-некрополей уж никто не осмелится спорить. И находятся эти мамонтовые некрополи не где-нибудь на брегах туманного Альбиона, а на севере России. А исходя из общепринятой версии, что мамонт умирал там, где произошел на свет, остается безропотно признать зловещий для всего мира тезис: «Россия — родина слонов».
Точно так же вам, господа хорошие, придется признать и второй мой беспрекословный тезис-манифест: «Россия — родина игры, известной под пресловутым наименованием футбол». Кстати, сами хитрецы-англичане именуют футбол иначе — соккер, что означает производное от слова «сокк» — то есть удар, пинок. Мы, господа, тоже не лыком шиты и способны заглядывать в словари!
Итак, даю доказательства своего беспрецедентного заявления. Доказательство первое: самые древние рисунки, изображающие игроков, бьющих ногами по круглым предметам, найдены в пещерах на нашей территории. Месторасположение этих пещер покуда засекречено, ибо страна наша переживает смутное время, всюду шныряют агенты мирового футболизма, жаждущие уничтожить это первое и главнейшее доказательство. Но эти рисунки есть, и я своими очами их видел. На некоторых из них отчетливо видно, что круглый предмет, используемый в качестве мяча, есть не что иное, как человеческая голова. Видимо, игра имела ритуальный смысл и подтекст. В нее играли воины, собираясь в поход и пиная голову врага. Или после битвы ради надругательства. Как бы то ни было, но факт остается фактом — игра была изобретена древними славянами, от коих произошли мы, русские. Доказательство второе: в древних русских рукописях встречается описание игры в тыч, и судя по этому подробному описанию, во времена Дмитрия Донского русичи называли словом «тыч» то, что мы теперь знаем под импортным словечком «футбол». Увы, словарь Даля не приводит этого слова, но его нетрудно восстановить, найдя у того же Даля слово «тычка» — игра в свайку. В свайку же играли так: брали кольца, раскладывали их по земле и бросали в них ножи. Стало быть, это своеобразный прообраз баскетбола, а тыч — это футбол. Насчет баскетбола вскоре тоже появится свой манифест. Ждите! Доказательство третье: спешу уведомить всю футбольную общественность о том, что я являюсь энергетическим связником покойного Льва Ивановича Яшина. В канун явления в Москве необычайно сильного урагана Лев Иванович лично явился мне во сне и поведал страшную тайну. Страшную для всей мировой футбольной закулисы. Он открыл мне секрет стопроцентного забивания голов со стандартных положений. Отдав игре в тыч долгие годы своей жизни, тринадцать лет выступая за сборную России, Лев Яшин, наш легендарный вратарь, открыл так называемые голоносные точки парабол. Тренируя любую команду России по методу этих точек, можно рассчитывать на головокружительные успехи. После каждого розыгрыша углового, штрафного или свободного удара мяч будет неминуемо пронзать пространство ворот соперника. Но, что собственно характерно, эти голоносные точки доступны лишь людям, которых можно определить как русских по духу и сердцу. И это — самое яркое доказательство того, что игра в футбол изобретена в России. И называется эта игра — тыч!
Наше Отечество находится в разобранном состоянии, как автомат Калашникова на занятиях. Боец с завязанными глазами разобрал автомат и сейчас начнет его собирать. И по мере того как части автомата будут примыкать одна к другой, у нас будет появляться все больше людей по духу и сердцу русских. Вот с ними мы и будем увязывать возрождение нашего Отечества. А в первую очередь начнем с возрождения нашего родного тыча. И с разрушения мировой системы футболизма, которая затрещит по швам, как только мы начнем наш Русский Ураган голов.
Вот вам и слово «гол» находит свое объяснение. От слова «голова». Смотри доказательство первое.
Я призываю уже сейчас начать работу над зарождением великого движения тычизма против мирового футболизма. Всем, кто получит этот манифест, сообщаю о своей готовности немедленно приступить к тренерской деятельности по методу голоносных точек параболы. Сам я называю этот метод проще — РУССКИЙ УРАГАН, в котором слышатся русское «ура!» и свист ветра наших атак. Утверждение Русского Урагана следует увязывать с созданием общероссийского тычистского движения. Необходимо привлечение патриотических властных структур, истинно русских предпринимателей, всех, кому дорого возрождение Отчизны. Поэтому я предлагаю сей манифест для ознакомления не только деятелям спорта, но и всем влиятельным русским людям.
Поверенный Л. И. Яшина — Д. Е. Выкрутасов
23 июня 1998 года
Дмитрий Емельянович был в шоке. Им владело отчетливое осознание того, что текст написал не он. То ли наваждение, то ли розыгрыш, но Выкрутасов никак не ожидал от себя такого словоизложения. Кроме того, он впервые в жизни узнал про рисунки в пещерах и про древние рукописи времен Дмитрия Донского, доказывающие русское происхождение игры в тыч. Ни рисунков, ни рукописей этих он в глаза не видел.
В таком состоянии растерянности его навестила Нина. Открыв дверь на ее стук, он торопливо выглянул наружу посмотреть, нет ли еще кого-нибудь в коридоре гостиницы. Впустив Нину, закрыл дверь на замок.
— Здравствуйте, но только зачем закрываться? — всполошилась она, как и подобает замужней женщине и матери двоих детей.
— Затем, что ты понятия не имеешь, кто я такой, — вымолвил Дмитрий Емельянович в ужасе, ибо он и сам не ведал, кто он такой есть на самом деле. Неужто и впрямь — энергетический связник потусторонних сил?
— Не пугайте меня, я и так вся перепуганная, — задрожала Нина. — У меня такой ревнивый муж! Он готов укокошить меня по самому ничтожному поводу. Мне пришлось полчаса вчера объяснять, кто подарил мне французские духи.
Дмитрий Емельянович решил зачем-то немедленно включить радио. Там пел Валерий Меладзе: «Красавицы могут все, красавиц счастливей нет, сплошные цветы и танцы и вечные двадцать лет!»
— Давай потанцуем, — предложил он тотчас и схватил Нину для исполнения танца. — Я чувствую в тебе и во мне наши вечные двадцать лет!
— Не надо, — зарделась Нина, но стала партнерствовать ему в танце, поначалу как бы нехотя, но постепенно все больше входя во вкус.
— Когда муж излишне ревнивый, жена страстно мечтает ему изменить, — произнес Выкрутасов дерзко и крепче прижал к себе верную жену. Нина этого не стерпела, обиженно отпихнула его от себя, подошла к окну вся красная и сказала:
— Меж нами ничего не может быть. Мы слишком давно целовались.
— О как бы я хотел, чтоб хотя бы один тот поцелуй, словно перелетная птица, прилетел сюда из глубин времени! — воскликнул Дмитрий Емельянович, потрясенный такой непреклонностью. Зачем же она тогда пришла к нему? Не просто же так.
— Это все красивые слова, — вздохнула Нина.
— Они выражают красивую сущность моего чувства к тебе, — продолжал шпарить Выкрутасов. — Неужто ты ни разу не изменяла мужу?
— Представь себе, не изменяла. Откуда такие странные понятия о женщинах? Только потому, что я в гостиничном бизнесе?
— Прости меня, глупого! — Он приблизился и взял ее руку. — Я так летел к тебе. Надеялся, что ты все еще свободна и ждешь меня. Глупец! Разве такая красавица может оставаться долго незамужней?
Перелетная птица поцелуя приземлилась на ее ладонь. Но Нина стряхнула птицу с ветвей.
— Дмитрий, я пришла вас просить, чтобы вы уехали из Ярославля. В Нижний Новгород отплывает наш фирменный теплоход «Добрый молодец». Я забронировала для вас отдельную каюту номер пятнадцать. Завтра в десять утра теплоход отправится. Вы подойдете, спросите Игоря Эммануиловича и скажете ему, что вы Дмитрий от Нины Леонидовны, и он вас устроит. Вот, собственно, и все. А теперь мы должны попрощаться. Я не хочу, чтобы моя жизнь обрушилась из-за залеточки из Москвы.