Русский
Шрифт:
— Блэкберн, скажи что-нибудь! Прием. — Это был Кампо.
Но Блэкберн не ответил. Он включил фонарик на шлеме и сквозь пыльную завесу смог различить дверь — она была приоткрыта сантиметров на тридцать. Он вскочил, навалился на нее всем телом. Волна адреналина захлестнула его, и инстинкт велел ему бежать вперед, в коридор, за которым скрывался бункер.
Единственным источником света был его фонарик. Блэк почувствовал запах хлорки, вспомнил прямоугольник на плане — наверное, бассейн. Он замер, пытаясь расслышать какие-нибудь звуки сквозь оглушительный стук собственного
49
— Армия США! Ни с места! — послышался голос.
«Да пошел ты, — подумал Дима. — Американцы вечно ведут себя как в кино». Он не видел американца, но американец его прекрасно видел. Где Владимир, Кролль и остальные? Он вынужден был предполагать самое худшее. Ему даже не хотелось думать о Кристен или Амаре, которую он пообещал доставить к отцу в целости и сохранности. Он был один, весь мокрый; человек, во время охоты на которого он прошел через ад, которого должен был взять живым, лежал мертвым у его ног. И вот теперь пожалуйста: какой-то перевозбудившийся американец, насмотревшийся фильмов, изображает здесь крутого. «С каждой минутой это задание нравится мне все больше и больше», — подумал Дима.
Блэкберн рассмотрел человека у бассейна в инфракрасный прицел своего автомата.
— Ты — говоришь — по-английски?
— Конечно, давай говорить по-английски, если ты ничего другого не знаешь, — бегло ответил голос.
Дима приблизительно представлял, где лежит «узи», но дотянуться до него не было никакой возможности.
— Вставай, ноги на ширину плеч. Я сейчас подойду к тебе, чтобы обыскать, понятно?
«Нет смысла сопротивляться, — подумал Дима. — Если он молод и неопытен, может меня случайно пристрелить».
— Да, все понятно, — ответил он, медленно вставая на ноги, подняв руки.
— Подойди к стене, ноги расставить.
«Судя по голосу, лет двадцать пять, не больше», — решил Дима. Он повиновался, услышал шаги американца, почувствовал, как его ощупывают, осторожно, не торопясь. Он подумал, что стоит завязать разговор.
— Что произошло наверху? Нас завалило?
— Молчи. Эти мертвецы — кто они такие?
— Тот, который на полу, — Амир Кафаров. Тот, который плавает, и еще один, может, ты его заметил наверху, под Матиссом, — его личные телохранители, Инь и Ян. Они близнецы, из Северной Кореи. Были.
Блэкберн не ответил; казалось, он не хотел спешить. Дима почувствовал, как паспорт, которым он размахивал на блокпосту ССО, извлекли у него из кармана. За паспортом последовали пачки риалов и долларов и его телефон. Когда Блэкберн начал шарить в сумке у Димы на поясе, тот с грустью попрощался с ножом, так пригодившимся
Дима услышал жужжание в рации американца: что-то срочное, но неразборчивое. Пока Блэкберн его обыскивал, он слегка повернул голову в сторону «узи», надеясь, что свет фонарика упадет на оружие, но почувствовал руку солдата на затылке.
— Смотри на стену, пожалуйста.
Как вежливо. Много ли русских затруднят себя пристойным обращением с пленником в подобной ситуации? Вежливость обычно означала сдерживаемое желание заехать человеку коленом по яйцам. Но Блэкберн боролся с жаждой мести. Когда пальцы его сомкнулись вокруг рукояти ножа, где-то в глубине души родилось безумное желание отомстить прямо сейчас, вонзить нож в шею этому человеку, чтобы он понял, что чувствовали его жертвы.
Но он решил придерживаться правил. Его отличает от пленного человечность. Вот какая разница между ними — солдатом и палачом. Важно дать ему и таким, как он, понять, почему Америка стоит выше их.
— Так, поворачивайся, руки вверх.
Дима повиновался, на миг его ослепил свет фонарика на шлеме. Трудно было угадать возраст американца: где-то между двадцатью и тридцатью, лицо неглупое.
— А теперь скажи свое имя.
— Дмитрий Маяковский.
— В твоем паспорте написано другое. Чем ты занимаешься в ССО?
— Я не состою в ССО, я из Москвы.
Последовала пауза, которую Дима решил заполнить:
— Я прилетел в Иран, чтобы вернуть оружие, похищенное у Российской армии.
— Ага, понятно.
Блэкберн листал потертый иранский паспорт, найденный в кармане Димы: сейчас достоверность этого документа определенно играла против него.
— Здесь написано: «Таги Хоссейни».
Вместо ответа Дима спросил:
— А ты что здесь делаешь? Если не секрет.
Блэкберн лишь взглянул на него, стараясь не выказывать раздражения.
— Возможно, у нас общие цели, — продолжал Дима.
Блэкберн фыркнул; ненависть к человеку, которого он называл Соломоном, снова росла внутри его.
— Сомневаюсь.
— Это «Три-Один», как слышишь меня, прием?
Снова Кампо.
— «Три-Один», ты где? Блэкберн, слышишь меня? Здание может рухнуть в любую минуту, прием.
Блэкберн не ответил.
Дима рассмотрел нашивки на его рукаве.
— Сержант Блэкберн, правильно?
Тот промолчал. «Если этот человек будет продолжать пытаться втереться ко мне в доверие, придется заткнуть его силой», — подумал он.
— Мы с тобой, я думаю, явились сюда за одним и тем же — за портативной атомной бомбой, верно?
И снова Блэкберн не ответил, но по выражению его лица Дима понял, что попал в точку. Он решил рискнуть и задал еще вопрос:
— Сколько их — две?
Ответа не было.
Дима продолжал:
— По нашим сведениям, существуют три бомбы, одна из которых сейчас в руках американцев.
На этот раз Блэкберн не смог удержаться:
— Откуда это тебе известно?
— У нас есть навигатор, с помощью которого мы следили за бомбами от Центрального банка в Тегеране. Одна направилась на северо-запад, в сторону американского лагеря, две — сюда.