Русское литературоведение XVIII–XIX веков. Истоки, развитие, формирование методологий: учебное пособие
Шрифт:
11. Осветите положения статьи «Возвышенное и комическое».
а) Чернышевский повторяет и конкретизирует свои суждения о природе прекрасного, о понимании возвышенного и трагического, сохраняя в целом упрощенческую оценку последних, уходя тем самым от диалектического видения проблем. Однако между освещением этих проблем в диссертации и в статье есть отличия. В чем они состоят?
б) Изучите решение Чернышевским проблемы комического и ее отдельных вопросов.
• Как Чернышевский определяет эстетическую природу комического? В чем, по его мнению, состоит различие между некрасивым и безобразным?
• Что Чернышевский пишет об общественном характере комического? Возможно ли комическое в природе?
• Проанализируйте выдвинутую Чернышевским типологию комического.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Вопросы историко-литературной науки и теоретического литературоведения в «реальной» критике. Н.А. Добролюбов.
Существенный вклад в разработку вопросов историко-литературной науки, теоретического литературоведения и эстетики внесли не только В.Г. Белинский и Н.Г. Чернышевский, но и другие представители демократического крыла литературной науки и критики. Прежде всего в этом ряду следует назвать имена Н.А. Добролюбова и Д.И. Писарева, чья деятельность отразила так называемую эпоху 1860-х годов – тенденции предреформенного времени и факты общественного и общественно-культурного сознания 60-х годов XIX века.
Решающее влияние на формирование взглядов Н.А. Добролюбова [194] как критика-демократа оказала материалистическая эстетика В.Г. Белинского (статьи 2-й половины 1830-х—1840-х годов) и Н.Г. Чернышевского (магистерская диссертация «Эстетические отношения искусства к действительности», 1855, и цикл статей «Очерки гоголевского периода русской литературы», 1855–1856). Однако Добролюбов пошел дальше своих учителей в рассмотрении роли мировоззрения в творчестве писателя, усвоив диалектические принципы понимания действительности и искусства.
194
Николай Александрович Добролюбов (1836–1861) родился в Нижнем Новгороде, в семье священника. Домашнее образование, полученное в детские годы, было продолжено в нижегородском духовном уездном училище, затем в нижегородской духовной семинарии. Не закончив семинарию, на последнем курсе Добролюбов покинул ее, чтобы поступить в университет. В 1853 г. он стал студентом историко-филологического факультета Петербургского Главного педагогического института, где изучал не только литературу, но и философию, политику. В студенческие годы он становится атеистом, тяготеет к социализму, резко осуждает крепостнический строй.
Еще будучи студентом, Добролюбов познакомился с Н.Г. Чернышевским (1856), который предложил ему работу в журнале «Современник». Н.А. Некрасов как редактор этого журнала предоставил ему работу в отделе критики и библиографии; после окончания института и до последних дней своей жизни (1857–1861) Добролюбов руководил этим отделом. С 1858 г. Н.А. Некрасов и Н.Г. Чернышевский разделили редакторские обязанности с Добролюбовым. С обновлением журнала выросла его популярность (тираж увеличился наполовину); по инициативе Добролюбова возникает сатирическое приложение к журналу «Современник» – «Свисток» (1859–1863; вышло девять номеров, последние – после смерти критика).
Литературно-критическая деятельность Добролюбова охватывает очень короткий период – всего 5 лет: он умер от туберкулеза в возрасте 25 лет. Чтобы предотвратить начинающуюся чахотку, редакция «Современника» отправила молодого человека весной 1860 г. за границу, однако лечение не помогло. Добролюбов скончался в ноябре 1861 г. и похоронен на Волковом кладбище, рядом с Белинским.
Наиболее важным для Добролюбова понятием становится «миросозерцание» художника. Социальные вопросы современности являются основой его критической методологии. Общественное значение искусства рассматривалось Добролюбовым как определяющее. Критик сосредоточился на пафосе писателя – идейно-эмоциональной оценке им быта и бытия. Задача критики понималась им как «разъяснение тех явлений действительности, которые вызвали известное художественное произведение» («Когда же придет настоящий день?», 1860, 417) [195] . Спецификой художественного творчества критик полагал образность: выявляя особенности мастерства, акцентировал внимание на «живых образах», «живом изображении», «живом отношении к современности» в противовес «отвлеченным идеям».
195
Здесь и далее статьи Н.А. Добролюбова и Д.И. Писарева цит. по: Русская критика: Сб. статей русских критиков XIX века / Вступ. ст. и примеч. Б.Ф. Егорова. Л., 1973.
Литературно-критическое и научное творчество Добролюбова отразило состояние всех наиболее значимых вопросов литературного процесса того времени. Центром его интересов была проблема народности. Добролюбов подчеркивал, что народность предполагает необходимость проникнуться народным духом – прожить жизнь вместе с народом, «стать с ним вровень» («О степени участия народности в развитии русской литературы», 1858). Народным, по мысли критика, является творчество тех авторов, в произведениях которых особенно значимо антикрепостническое начало, – А.Н. Радищева, Н.И. Новикова, Д.И. Фонвизина. Будучи представителем «реальной» критики, Добролюбов определял творчество Н.М. Карамзина, В.А. Жуковского, А.А. Фета как оторванное от жизни; гений А.С. Пушкина критик обнаруживал в сближении литературы с действительностью.
Искусство рассматривалось Добролюбовым как отражение жизни. Он отстаивал принципы реализма в искусстве: правда определялась им как необходимое условие художественного произведения, а талант – как способность писателя и поэта воспринимать и отражать глубину жизненных явлений. В соответствии с этими общественно-политическими и объективно-субъективными эстетическими установками Добролюбов разрабатывал, согласно его терминологии, проблемы «реальной критики», в центре которой стояли вопросы правды и правдоподобия, таланта и мировоззрения. «Реальная критика» была призвана выявлять общественное значение любого факта искусства. Критика, по убеждению Добролюбова, должна стать трибуной для пропаганды «нового слова», а критик – выразителем и глашатаем новых радикальных социально-политических идей. Однако вне сферы внимания оказывались вопросы жизненного пути писателя, творческой истории его произведений, эволюции художественно-эстетического взгляда на мир; произведение, в результате, становилось простой иллюстрацией действительности.
Добролюбовская «реальная критика» противостояла «эстетической критике», о которой он саркастически писал как о «принадлежности чувствительных барышень» («Когда же придет настоящий день?»; 414). Удел «эстетической критики» – обращение к произведениям «чистого искусства». Критик-демократ полемически подчеркивал: «мы расходимся с приверженцами так называемого искусства для искусства, которые полагают, что превосходное изображение древесного листочка столь же важно, как, например, превосходное изображение характера» («Что такое обломовщина?»; 381).
В результате, исследовательская методология Добролюбова, как и всякая политически окрашенная система исследовательских принципов, носила тенденциозный характер. Произведения наиболее крупных художников 1860-х годов рассматривались критиком в духе революционно-демократической идеологии – в широком контексте общественно-политического и только отчасти литературно-эстетического процессов. Однако меткость оценок критика, стремление проникнуть в глубины психологии литературного героя, широта обобщаемого материала в анализе творчества писателей-современников представляют филологический интерес и в начале XXI века.
Творчеству И.А. Гончарова посвящена статья «Что такое обломовщина?» (1859). Роман «Обломов», как точно и справедливо замечал Добролюбов, создан на основах «необычайно тонкого и глубокого психического анализа» (374). Однако критик исходит из необходимости «заняться общими соображениями о содержании и значении» искусства; он признает верным то направление мысли, когда необходимо писать о типажах, о социальных явлениях, вследствие чего указывает, что «статья <…> написана не об Обломове, а только по поводу Обломова» (375–376). Для Добролюбова как революционного демократа, общественное лицо и общественное направление творчества писателя существеннее его качеств художника: «для критики, для литературы, для самого общества гораздо важнее вопрос о том, на что употребляется, в чем выражается талант художника, нежели то, какие размеры и свойства имеет он в самом себе, в отвлечении, в возможности» (381). Значимым для современной культуры критик считает то, что Гончаров увидел тип человека, а в истории жизни Обломова «отразилась русская жизнь, в ней предстает перед нами живой современный русский тип, отчеканенный с беспощадной строгостью и правильностью» (382).
Добролюбов настаивал на приоритетной значимости образа героя времени – не просто характера, но типа. Иными словами, подчеркивалась знаковость, вероятностность такой личности в условиях определенной эпохи. Заслуга Гончарова, по мысли Добролюбова, состоит в том, что художник произнес «новое слово нашего общественного развития», произнес «ясно и твердо, без отчаяния и без ребяческих надежд, но с полным сознанием истины»: «Слово это — обломовщина; оно служит ключом к разгадке многих явлений русской жизни» (382). В обнаружении художником типа Обломова и в выявлении социально-политического и нравственно-духовного феномена «обломовщины» критик увидел «знамение времени» (382). Для читателя, с позиций «реальной критики» Добролюбова, важны типологические свойства характера.