Русское видео

Безымянный Владимир Михайлович

Букова застыла. Помешали! В глазах ее был не страх, а затяжная, накопившаяся усталость. Большая отвертка выпала из рук. Да и предназначена она была не для обороны — возле вмурованного в пол красильного чана в штукатурке перегородки виднелось рваное отверстие.

— Ищешь, Танюша, чего не клала?

— Ты тоже, наверное, не из любопытства явился. Любишь ведь денежки?

— Ну! Они не такие смазливые, как ты, но, по крайней мере, не предадут. Жить-то хочется.

Букова потупилась, потом тряхнула светлой гривой:

— Давай-ка не кидаться друг на друга. Мне уже бояться

нечего. Хуже, чем есть, не будет. Или убьешь? Ну и один черт, не смерть — так тюрьма.

— Ладно, посмотрим лучше, что ты тут наковыряла.

Вошедший затворил входную дверь, прошел через помещение и заглянул за чан. Затем уверенно стукнул кулаком по обоям с геометрическим рисунком, наведенным, видимо, скуки ради, шариковой ручкой. Отозвалась глухая пустота. В мощной ладони вырванный одним движением квадрат плотного картона казался игральной картой.

— Вот, нечего было и ковыряться. Не годишься в медвежатницы. Ящик на славу слеплен. Шах все делал с запасом. Хотя почему Шах? Тут и я руку приложил. Такому сейфу никакая «фомка» не страшна, разве что автогеном резать.

Букова опустилась на обшарпанную, когда-то белую табуретку, осторожно поглаживая покрытый пестрыми потеками чан. Отверстие, где виднелась дверка сокровищницы, было рядом. Мужчина отступил с порога вглубь дальней комнатушки, поманил пальцем:

— Заходи, не дрейфь. Я тебя не боюсь, а ты уж точно можешь от меня не шарахаться. Заходи, говорю. Хочу, чтобы такая красотка, как ты, была у меня на глазах в сей ответственный момент.

Длинный ключ с двойной фигурной бородкой казался игрушечным. Глаза Буковой вспыхнули. Владелец ключа понимающе подмигнул:

— Нравится ключик? Ну, и ладно. Не будешь мельтешить, и тебе обломится.

Мужчина легко подернул ключ, ощутив легкое сопротивление, довольно осклабился и потянулся к выступу ручки. На мгновение упустил из виду Букову. И зря. Тяжелый револьвер в девичьей ручке выглядел достаточно грозно.

— Спасибо за ключ. Я ждала, что ты придешь. Открывай, сложишь все сюда, — девушка бросила синюю спортивную сумку к ногам мужчины. — Не шали. В воздух стрелять не буду: нечего шуметь попусту. Давай, делай!

Каменная стойка вполоборота, прижатый к ребрам локоть руки, ствол, нащупавший сердце, — угроза вполне серьезна. И пять метров, отделяющих от ствола, их пуля преодолеет раньше. Мужчина покорно взялся за ручку сейфа. Та чуть подалась, но дверца осталась на месте! Оба столкнулись растерянными взглядами. Лицо Буковой дрогнуло, исказилось. Еще поворот ключа. Безрезультатно. Неожиданно Букова истерически рассмеялась. В тишине смех звучал зловеще, как карканье.

— Не слушается ящичек, не хочет? Спокойно, спокойно! Я ведь с тобой бороться не стану. Выстрелю. Я вами всеми по горло сыта. Деньги мне — и пока! Иначе конец. Не для того я за тобой гонялась, чтобы сейчас уйти пустой. Хорошо, ствол в квартире Шаха, догадалась, подобрала под тумбой. Небось, голову бы мне сейчас скрутил…

— Это точно. Не одной тебе.

— Ну-ну. Пуля силы равняет. Я успею, я способная. Что касса здесь, сам Шах и проболтался. Спал со мной как-то, а утром, еще пьяный, говорит — поехали за

деньгами, надо. И — сюда. А я вроде ничего не поняла. Он потом косился, но я под дурочку. Мне и мама говорила, что по ночам здесь кто-то бывает: поутру видно, если что не так. Догадаться нетрудно. А вот за ключом пришлось побегать.

Револьвер подрагивал, переползая с лица на живот мужчины. Казалось, еще мгновение — и изнеженный наманикюренный пальчик плавно нажмет спуск. Оставались доли миллиметра…

— Да ты что, Таня? Богом клянусь, не срабатывает! Сам не пойму, в чем дело. Я же сам его сюда монтировал, замок — один, своими глазами видел, как Шах этим ключом открывал…

— Так-таки и видел? Ключ-то тебе впервые в руки попал.

— Точно. Не раз с Шахом бывали здесь по вечерам. Он, правда, спиной ко мне становился, когда ключом орудовал. Секрет? Так ведь ключ проворачивается… Черт, надо что-то придумать. Другой возможности не будет, я еще сдуру картон вместе с обоями оторвал, — утром работяги придут, увидят дыру, сейф… Ну, не выходит ничего! Ты еще ствол в брюхо тычешь, нервируешь… Тут либо смертью пахнет, либо тюрьмой. Не знаешь ты, каково в локалках сидеть…

— Пистолет не уберу, — холодно заметила Букова, — пока ты не отвалишь с половиной. Заметь, делюсь честно, не по-вашему. А Шах, насколько мне известно, и за решеткой жил не хуже, чем дома. Домом тюрьму и называл. Сам знаешь, как к нему относились. И здесь ворья не меньше, чем в лагере, а только ботинки не лизали. Ничьи бригады по городу наперстки не крутят, а ваши, гляди — работают. И лотерейщики стоят. Ваши же, то есть Шаха.

— Был Шах, да весь вышел! Кончился его авторитет раньше, чем он сам. Из-за шлюх проклятых. Ну-ну, не о тебе речь. Сам виноват. Опущенный, а как вещал, судил людей, с которыми и за стол бы не должен садиться… A-а, где тебе понять. Не твой закон. И правильно — хорошая девочка, нормальная. Ну, выстрелишь, зачем это тебе?

— Не дергайся, убью! Займись замком. Ты же тут все оборудовал.

— Оборудовал! К замку Шах никого не допускал. И что там за секрет — только он знал. Когда нужно, не ленился. — Мужчина отвернулся от револьвера, выщупывая свободной рукой в дверце сейфа некую кнопку, сам понимая тщетность всех попыток. Замок упорно не поддавался. Наконец, в ярости плюнул в замочную скважину. Спохватился, рукавом замшевой куртки отер тусклый металл, и взялся за ключ. На побагровевшем лбу вздулись канаты вен. Снова покосился на револьвер. Не верилось, что девчонка оставит его в живых. Достаточно одного точного прыжка…

Букова что-то почувствовала:

— Сейфом занимайся! Делай что-нибудь. Нечего на дверь косить, заперто, ключей, как и от сейфа — двое. У тебя да у меня. — Танечка, чуть расслабившись, оперлась спиной о косяк, однако револьвер в сторону не отвела.

В этот момент сзади послышался негромкий голос:

— Бросьте ствол, девушка. Я промаха не дам. Ручки вверх и шагом марш вглубь комнаты. Именно так, поближе к вашему приятелю. Резких движений не делать!

Взгляд через плечо убедил Букову. Оружие в руке вошедшего не располагало шутить. Зато сам он был настроен иронически.