Русское воскрешение Мэрилин Монро. На 2 языках
Шрифт:
– Нашел он себе сумасшедшего?
– Не знаю и не хочу в это вникать. И вообще эти мокрые дела – по твоей части. И не разговаривай со мной об этом.
– Давно ли ты чистый такой стал?
– Давно – не давно, а стал.
– Ладно. Только, наверное, он не нашел никого. Сказали мне, что он нанял какого-то легавого или сыщика. Думаю, для этого.
– Ты его видел?
– Нет еще. Завтра, наверно, увижу, на похоронах.
– Ты присмотрись, прощупай его, – как бы эта мелкая сошка нам все невзначай не подпортила.
“Did he find a madman for this job?”
“I don't know and I don't want to know. That homicidal part is strictly your business, and don’t you ever talk with me about it.”
“Since when did you turn into such a saint?”
“Long enough, and please never even mention these things to me.”
“OK, Leo, and don’t you worry too. They say he hired some private detective. I guess for this job.”
“Have you met him?”
“Not yet. Perhaps, I’ll see him tomorrow at the funeral.”
“Probe him, talk to him, we don’t want this sniffer dog spoil us everything.”
Утку
– Что-то ешь ты плохо. Болит? – спросил Левко, не отрываясь от еды и не поднимая головы.
– Аппетита нет.
– Что тебе врач говорит?
– Ничего не говорит.
– Ты хоть спрашивал?
– Когда помру-то? Еще нет.
They ate the duck in silence. Rebrov just pecked his plate with the spoon.
“Why don’t you eat? Does it hurt?” Levko asked going on with his duck, not even looking up.
“No appetite.”
“What does the doctor say?”
“Nothing.”
“Did you really question him?”
“When I die? Not yet.”
Левко знал лучше Реброва, когда тот помрет. Он консультировался об этом у одного известного врача. С теми симптомами цирроза печени, что рассказывал ему Ребров, с его кровотечениями из варикозных вен кишечника, он был уже на последней стадии и должен был умереть через полгода или год. Узнав об этом, Левко не огорчился. Нельзя сказать, что он обрадовался, все-таки он считал себя порядочным человеком. Но и не огорчился. Потому, что Левко давно уже боялся Реброва. Очень боялся. Тот даже ему иногда снился в ночных кошмарах. Про себя он даже называл его «нелюдь».
Levko knew better than his partner when he will certainly die, because he consulted this matter with a renowned doctor. With the symptoms of the cirrhosis of the liver that Rebrov told him once, with the bleedings from the bowel veins, he was already on the last stage of the decease and could live no longer than half a year, but perhaps even less. When Levko was told about it he wasn’t much distressed. He wasn’t glad too, because he considered himself a decent man, but certainly he was not distressed. Levko was afraid of Rebrov for a very long time. He often had nightmares with this man doing something cruel to him. He even called him in his mind nelud, werewolf in Russian, or devil.
Двенадцать лет тому назад, как оказалось только теперь, он недооценил Реброва. Он думал, что сумеет легко поладить, подчинить или разобраться с тем деревенским полуграмотным пареньком. Но тот оказался много круче, чем он думал, и много умнее. И в своем собственном банке Левко никогда уже не чувствовал себя полным хозяином. Потому что знал, видел сам не раз, что у Реброва только один аргумент для врага – смерть. На самом деле, это был весьма обычный аргумент в деловых кругах в те «лихие девяностые».
Twelve years ago, as it was apparent now, he underestimated Rebrov. He thought then that he could easily get along with this illiterate village lad, or bend him down, or at least do away with him any time he wanted to. Levko was wrong. This youngster happened to be much cooler than anyone he ever met before, and very clever. Since then Levko never felt himself a total boss in his bank. The only argument his new partner and security chief ever proposed for all business conflicts was death. In fact, that was quite a common argument in the business circles during those wild ninetieth years.
Ребров не остался ждать десерт, а Левко его не удерживал. Как только тот ушел, Левко кинулся к своим мониторам на столе и впился в них, просматривая все появившиеся за время его отсутствия цифры. Сегодня эти цифры, или, может быть, звезды на небе, были к нему благосклонны. Он, не глядя, нащупал рукой на своем столе всегда валяющиеся тут ключи от своего «Порше», с длинной медной цепочкой на кольце, и накрутил цепочку на свой палец. Эта медная цепочка была особенной, она приносила Левко «счастье». Он заметил это еще лет двадцать назад, когда был уличным валютным менялой. Он тогда впервые в жизни купил машину – «Жигули», и с тех пор всегда, когда стоял на улице, поджидая клиентов, крутил на пальце эту длинную цепочку. Цепочка с ключом от машины была и зримым знаком его растущего статуса, и одновременно некоторой угрозой каждому, кто бы подошел к нему близко с недобрыми намерениями. А такие намерения были вокруг у многих.
Теперь же, не отрывая глаз от цифр, он надел кольцо от ключа на палец и быстро, весело закрутил цепочкой перед своими мониторами.
Rebrov didn't stay for a dessert, and Levko didn't implore him to. The moment he left Levko rushed to his computers and peered into figures appeared there during his absence. Today these figures, or maybe the stars in the sky, were favorable to him. With the eyes on the screens he familiarly groped for a long brass chain with the key of his Porsche, and whirled it around his finger. This cheap brass chain was very special for Levko, because it was bringing him luck. He noticed it twenty years ago when he was a black market money changer on the street. That’s when he bought his first car, secondhand Lada, and since then, standing in the street, waiting for customers, he whirled this brass chain with a car-key around his finger. Car-key was visible sign of his rising status, and a long brass chain was a clear warning to anybody who would approach him with malicious intentions. Many thugs and trumps had such intentions on that street.