Русское время в Лондоне
Шрифт:
Я до сих пор не привыкла к английским фуршетам, когда на каждый бокал вина приходится по одному канапе с кусочком сыра и оливкой, и всегда стараюсь перекусить перед подобным мероприятием. На курсах немецкого языка нам раздали немецкие каталоги из продуктового магазина и предложили составить список продуктов для вечеринки на сто евро. Меня поразило, что мои английские одногруппники «накупили» ящики вина и пива, а еды выбрали немного. В моём списке продуктов преобладала еда, причём та, которую можно приготовить заранее, ибо дешевле нажарить куриных бёдрышек с картофельным пюре, чем закупить колбасно-сырные нарезки на закуску.
Ещё одной чисто русской особенностью я считаю привычку поглощать свой десерт с чаем. Я провела годы, объясняя местным официантам, что хочу мой чай одновременно с десертом, а не через полчаса после него. Пару раз мне приносили чай до десерта, и он остывал до того, как я получала свой шоколадный торт. Кажется, я так и не смогла объяснить своим спутникам, что шоколадный торт или меренги слишком сладкие, чтобы есть их без чая, а чай слишком скучен сам по себе. Сначала я думала, что это наша семейная причуда, пока не увидела, что мои русские гости делают то же самое. Но, в отличие от меня, они никому ничего не объясняли и даже не задумывались, что кто-то может поступать иначе.
По одёжке встречают
Как одет лондонский денди в двадцать первом веке
Как-то проходила собеседование в самом известном на рынке агентстве по трудоустройству. Агент, с которым я назначила встречу, занимала должность супервайзера и недавно выиграла конкурс на звание лучшего агента года. Не знаю, в какой категории она стала лучшей, но подобное профессиональное достижение вызвало моё доверие, да и её голос по телефону очень располагал. Мне к тому времени уже надоело зарабатывать менее двадцати тысяч фунтов в год, я хотела, чтобы она помогла мне более выгодно себя презентовать и получить в итоге более серьёзную должность.
Прихожу в один из центральных офисов агентства. Меня забирают из приёмной и помещают в пустую комнату, посреди которой высятся коробки с рождественскими украшениями. На дворе май. Видимо, лучшее агентство в городе принимает клиентов на складе. Я заполняю формы и терпеливо жду с полчаса. Наконец, появляется моя призёрша, и я понимаю, что лучше бы я продолжала общаться с ней по телефону. Нет, она, безусловно, прекрасный специалист и наверняка заслужила свою награду, но встречать клиентов в майке, даже не футболке, а именно майке, чёрной, без рукавов – это верх экстравагантности. Я, конечно, понимаю, что на улице пятнадцать градусов жары, и это максимум для нынешней весны, да и в её офисе наверняка парилка, но майка – это чересчур. Я пять лет отработала в компании, где мы общались с клиентами только по телефону и по переписке, и у нас требовался деловой стиль одежды, никаких джинсов, мужчины в костюмах и галстуках. Я просто теряюсь. Всё собеседование пялюсь на её тщательно нарисованные изогнутые тонкие брови, которые совсем не вписываются в круглое простоватое лицо и выглядят, скорей, комично.
Вот так всегда с англичанами. В майке, с комическими бровями, в комнате, заваленной коробками с елочными украшениями, она чувствует себя первоклассным специалистом, достойным своей зарплаты в сорок тысяч фунтов в год. А я, одетая в дорогой и идеально сидящий на мне костюм, с практически профессиональным макияжем и тщательно уложенной прической, пытаюсь убедить, что заслуживаю зарплату выше двадцати. На прощание она даёт мне бесценный совет: «Когда пойдёте на собеседование в русский офис, оденьтесь прилично и не забудьте макияж, если вы, конечно, обычно краситесь». Крашусь ли я? За последние пять лет я ни разу не пришла на работу без макияжа, да и сейчас сижу при полном параде. И если я приму совет по поводу того, как одеваться на собеседование, то не от девушки, которая встречает клиентов в майке.
– Ну что ты так возмущаешься, – успокаивал меня муж. – Ты же всего лишь соискатель работы, она не воспринимает тебя как клиента. Ты ничего не платишь.
– А где она тогда настоящих клиентов принимает? – продолжала бурлить я. – Куда пришёл директор русской компании, который подал заявку на персонального ассистента? Или она приводит работодателей в другой, более понтовый офис, переодевается в костюм и стирает перед встречей брови?
Собеседование на работу я всё же провалила несмотря на то, что не только оделась в соответствии с предполагаемым местом работы (дело было в Найтсбридже), но даже прогулялась минут двадцать по району, вдыхая запах больших денег и роскоши и пытаясь ассимилироваться. Персональный ассистент директора, которая проводила собеседование, во время беседы очень нервничала и под конец, видимо, решила, что, приняв на работу столь неотразимую кандидатку, она рискует потерять своё собственное место. Самого директора она так и не пригласила. Тогда я поняла, что переборщила.
Пару лет назад мы с мужем ходили на консультацию к очень крутому иммиграционному юристу, который брал за час сто восемьдесят фунтов. Я тогда за час зарабатывала восемь фунтов, и расценки английского юриста потрясли своей монументальностью. Мы не без труда нашли его офис в старом задрипанном здании на задворках центрального района. В дверях встречала посетителей неряшливая бабуся-консьержка, потом нас провели в комнатку без окон, где сидела очень занятая китаянка и печатала что-то на компьютере. Нет, за свои сто восемьдесят фунтов мы не получили чашки чая или кофе пока сидели на старом диване и листали бесплатные газеты. Крутой юрист прибежал через двадцать минут. Несмотря на то, что на нём был деловой костюм, он всё равно выглядел как герой какой-то комедии – маленький, рыжий, лысоватый, постоянно говорил и размахивал руками. Привёл нас в свой кабинет, от пола до потолка заваленный бумагами, разгрёб немного пространства на столе и стал вникать в наше дело. Его глаза безостановочно бегали, он постоянно говорил, странно смеялся, суетливо двигался, неловко сметал со стола бумаги и прыгал за ними под стол. «Шарлатан», – решила я и пожалела о потерянных деньгах. Лично я не обратилась бы к нему даже за десятую часть назначенной суммы. Но после сорока минут беседы он разложил нам всю нашу проблему по полочкам, нашёл исключительное решение, до которого не додумался ни один предыдущий юрист, и муж вышел из кабинета в полном восторге и с ощущением удачно потраченных денег. Похоже, внешние факторы, которые решительно оттолкнули меня, на моего английского супруга вообще не повлияли.
Внешний вид англичан часто подводит их, когда они работают с русскими клиентами. Помню, как в начале моей иммигрантской жизни горстка русских студентов с презрением и недоверием смотрела на учительницу английского, которая в спешке скинула пальтишко и забросила его в угол – на пол, разумеется. В следующий раз она пришла в платье поверх брюк. Её авторитет стремительно падал в наших глазах. Сам вид колледжа с прогнившими оконными рамами и подтёкшим потолком тоже не внушал доверия. Даже за свои небольшие деньги мы хотели чего-то более впечатляющего, более похожего на привычную нам монументальность наших университетов.
В прошлом году я проходила семинар для учителей иностранных языков. Преподаватель колледжа делился опытом с коллегами. Выглядел он как перезревший хиппи – небрежно одетый, в старых джинсах и линялой футболке, с жидкими, убранными в хвостик волосами, со стаканчиком кофе из «Старбакса» – говорит и периодически отхлёбывает кофе. Я сначала отнеслась к нему с большим предубеждением, потом расслабилась – рассказывал он интересно, сыпал шутками и неожиданными комментариями, к концу семинара я уже не обращала внимания на его линялую футболку. Полагаю, его студенты тем более не обращают внимание на такие мелочи, британский образ учителя существенно отличается от нашего. Но неизбежно задаюсь вопросом: ну пусть ты – классный специалист, профессионал и талантище, но разве помешает при этом прилично одеться? Ведь для некоторых людей это всё же имеет значение.
Моя русская подруга несколько лет «воевала» со своим начальником за свои убеждения о профессиональном облике солидного человека. Она – очень ухоженная, стройненькая в свои тридцать пять лет, одета с иголочки, каблучки, тщательно подобранные по цвету сумки, туфли и шарфики. При этом секретарь. Босс – типичный английский эксцентрик, который одевался как бог на душу положит. Мог прийти на работу в разных носках, например. «Мэтью, – шипела она, – но ведь ты же директор, ну нельзя же носить один носок красный, а другой зелёный, это выходит за рамки небрежности, это уже эпатаж! Тебя же сотрудники всерьёз не воспринимают! Какое впечатление ты производишь на своих подчинённых?!» Мэтью за годы совместной работы уже привык слушать подобные наставления и относился к ним как к ворчанию сварливой жены, то есть абсолютно игнорировал. «А я не хочу выглядеть серьёзно, – заявлял он. – Я демократ и хочу быть ближе к народу». Его демократические взгляды и прикид «гнали меня шестеро собак» совершенно не мешали ему проворачивать серьёзные сделки и получать солидные барыши.