Русское время в Лондоне
Шрифт:
Проявления стайного инстинкта в западной низкопримативной стране, может иметь самые неприятные последствия. Начиная с того, что английские мужья бастуют против превращения их дома в перевалочный пункт для многочисленных друзей и родственников супруги, необходимости материально помогать этим родственникам и решать их нескончаемые проблемы. Понятное дело, что пятидесятилетний английский мужчина, чья собственная мама находится в доме престарелых, потому что у него нет ни времени, ни желания за ней ухаживать, в ступоре от перспективы содержать не только свою жену, но её родителей, братьев, сестёр и менее успешных подруг детства.
Неудивительно, что, когда жена из страны с более коллективной структурой, перевозит к себе свою пожилую маму, а потом начинает потихоньку перетаскивать остальных родственников, у английского мужа глаза лезут на лоб. И потом мама, «спасённая» от нищей и одинокой старости в обмен на помощь в воспитании внуков, начинает выносить всем мозг, дом превращается в гостиницу для путешествующих и ищущих счастья на чужбине родственников, принцип «в тесноте да не в обиде» перетекает в повседневные коммунальные разборки. И становится совершенно непонятно, зачем женщина покинула свою страну, если она устроила себе те же условия на новом месте. Английский муж к тому времени рядом уже не обитает – не выдерживает разницы в менталитетах.
Одна такая продвинутая девушка вышла замуж за европейца и, родив ребёнка, выписала с родины свою лучшую подругу для присмотра за ребёнком и помощи по хозяйству. Она, безусловно, руководствовалась самыми лучшим побуждениями – помочь подруге вырваться из нищеты и устроить свою личную жизнь в новой стране. А, может, её побуждения были не так чисты и она просто лишний раз демонстрировала подруге свою успешность и продвинутость. Вот, мол, могу себе позволить нанять тебя на работу. Подруга не осталась в долгу и устроила личную жизнь непосредственно в доме «хозяйки», соблазнив её мужа. Может, чтобы доказать, что и она не лыком шита, а, может, не было времени и денег ходить по барам и ночным клубам. Когда я спрашиваю оскорблённую в лучших чувствах жену, о чём она думала, приглашая разлучницу, слышу в ответ: друзья должны помогать друг другу.
Я недавно посмотрела фильм «Именинница» с Николь Кидман. В нём австралийская актриса играет русскую красавицу, приехавшую выходить замуж за английского банковского клерка. Кто смотрел, вспомнит, чем обернулось вежливое разрешение англичанина приютить в доме её двоюродных братьев, приехавших на музыкальные гастроли. Посмотрев фильм, полный русофобских стереотипов и закоснелых негативных клише, я очень порадовалась, что мой муж не видел его до нашей свадьбы. А то, учитывая уже имеющиеся предрассудки, может быть, так бы и не женился.
Немаловажным аспектом высокопримативной культуры является религия и разнообразные верования в потусторонние силы. Высокопримативные страны традиционно религиозны, временами до фанатизма. Поскольку жизнь – непредсказуемая штука, а на власти рассчитывать нельзя, нужен кто-то свыше, кто всё видит и может помочь мне, если я хорошо себя веду. Поиск сильного покровителя – неотъемлемая часть культуры, основанной на инстинктах. Совсем по-другому обстоят дела в Западной Европе, и особенно в Великобритании, которая считается наименее религиозной европейской страной. Если пообщаться с коренными жителями, которые традиционно заполняют графу «религия» аббревиатурой CofE (Church of England, Церковь Англии – государственная христианская церковь страны), то они не верят не только в англиканского бога, но и какого-либо бога вообще, успешно противостоят любым религиозным догмам и отрицают влияние каких-либо высших сил на свою жизнь. Доказательство тому – полупустые даже на Рождество и Пасху красивейшие здания протестантских церквей. Мой муж очень расстроился, обнаружив, что церковь его детства, в которой мы решили обвенчаться, совершенно заброшена паствой. Посещая воскресные службы перед венчанием, мы обнаружили, что добропорядочный средний класс, населяющий район, больше не включает церковную службу в план своего воскресного утра. И сам муж больше ни разу не изъявил желание посетить эту церковь после церемонии венчания, ссылаясь на то, что она находится слишком далеко от его дома.
Можно долго рассуждать об исторических предпосылках религиозной холодности англичан, начиная с манипуляций Генриха Восьмого, когда в угоду любовнице и личным амбициям короля страна отказалась от религиозного главенства Рима. Но главная причина атеизма современных англичан – это уверенность, что они сами в состоянии позаботиться о себе, без управления свыше. В силу своей практичности и прагматичности, они чувствуют себя хозяевами своей жизни и принимают ответственность за неё.
Нам же гораздо удобнее верить, что власть делает, что хочет, но Бог со временем накажет грешников и поощрит честных работяг, а во всех наших проблемах виноваты начальники и соседи. Мы охотно верим в эзотерику и различные оккультные науки, на Пасху ходим в церковь, а на Ивана Купалу прыгаем через костёр, от врачей направляемся к знахарям, а от финансовых советчиков к гадалкам. Все методы хороши, если не требуют особых усилий и нам обещан быстрый результат. Но в основе многообразных и противоречивых верований лежит твёрдое убеждение: сам себе я помочь не могу, поэтому должен рассчитывать на более сильных покровителей.
Ну и надежда на чудо, конечно. Вот я буду двадцать лет работать в бюджетной конторе на маленькой зарплате, а потом вдруг выиграю в лотерею миллион долларов, уволюсь с работы, раздам все свои долги и заживу как человек.
«Инстинктивные» люди часто находят забвение и компенсацию своей беспомощности в алкоголе, азартных играх и надеждах на Золотую рыбку. Я попыталась объяснить группе английских студентов, что зачастую мужской алкоголизм в России – следствие невозможности реализовать себя профессионально, заработать достаточно денег и добиться высокого статуса. Мужчины-англичане начисто отмели такое объяснение. По их мнению, всё это отмазы, а желающий что-то изменить в своей жизни найдёт для этого возможности. Я спорить с ними не стала.
Можно ещё долго сравнивать высоко- и низкоинстинктивные культуры. Завершу свою попытку объять необъятное важным наблюдением: уровень примативности понижается с возрастом и очень зависит от условий, в которых живёт человек. Пройдя тест на примативность на сайте у Свияша дважды, я на себе отследила, как изменились мои взгляды за десять лет проживания в стабильной, рациональной и в меру предсказуемой стране. Приутихли инстинкты, активно развиваются рационализм и здравый смысл. Может, скоро приближусь к мужу с его показателем три из десяти. Тройка у него получилась потому, что он засомневался, отвечая на вопрос о существовании Бога, и рационально допустил это существование, просто как хорошую идею.
О русской грубости и английской вежливости
Или о русской искренности и английской фальши
Англичане часто называют русских грубыми, прямолинейными и бестактными. Меня называли грубой так часто, что я даже проверила значение слова «rude» в словаре – может, я его неправильно понимаю. То, что местные считают грубостью, вовсе не является грубостью для нас, наверное, наше воспитание не было таким деликатным. Мне всегда кажется, что мы пытаемся передать мысль коротко и конкретно, без ненужных расшаркиваний. Например, фраза «That is everything I can tell you at the moment and there is no point to chase me», (если совсем коротко – «В данный момент я больше ничего не могу сказать по данному вопросу»), адресованная клиенту в телефонном разговоре, не предполагает оскорбления. Это просто честный ответ с намерением прекратить бессмысленные звонки и обсуждения, по крайней мере, на сегодня. И английский эквивалент «I am really sorry about it. I would really love to help you but unfortunately I don’t have more information on your query at the moment but be sure that once I have it I’ll call you straight away» (Я очень сожалею о случившемся и действительно хотела бы помочь вам, но, к сожалению, пока что ничего не могу сообщить по вашему вопросу, но будьте уверены, как только я буду располагать информацией, я сразу же позвоню вам») ничего, по сути, не меняет. Вы просто добавили слов, но проблема осталась.
Меня лично утомляют эти английские формулы вежливости, когда люди начинают разговор с ничего не значащих фраз и подолгу не могут перейти к делу. Когда я работала с клиентами по телефону, меня ужасно угнетали эти вопросы о том, как мои дела, как погода в Лондоне, я ждала, когда они, наконец, сообщат о причине своего звонка. Время идёт, работа стоит, а мы тут упражняемся в вежливости. Ещё одна странность: идёшь на кухню налить себе кофе – и обязательно надо обменяться набором дежурных фраз со стоящим рядом коллегой. Я ведь пришла за кофе, а не для социализации.