Рябиновая невеста
Шрифт:
Она всегда держит голову опущенной и не смотрит в глаза. Да и есть ли они у неё?
Ты устал великий воин… Я знаю, чего ты хочешь и у меня это есть. Мёд забвения… Идём со мной, и я дам его тебе…
Она поманила его за собой и пошла обратно, а серый туман расступался перед ней, обнажая чёрный камень и мох, и даже твари отошли в стороны.
Игвар смог дотянутся своим разумом только до ворона, что сидел над ним на ветке, раздумывая, жив ли этот человек, и если нет, то с какого глаза ему стоит начать своё пиршество. Ворон он ведь умный, и хотя его разум подчинить было сложно, но Игвар заставил его позвать на помощь, хотя и не знал зачем. Ведь то, что
Но ворон его услышал…
И девичий голос, похожий на весенний ручей, воскликнул откуда-то сверху: «Он жив!» и заставил его перестать думать о забвении.
Этим она его спасла. Его пичужка.
Он был вороном и лесом и видел себя со стороны, видел девичий силуэт, и слышал её голос. Он звучал так заботливо и нежно. От этого голоса прояснялись небеса, исчезало пепелище под ногами, и он был не в Сумрачном лесу, а снова в Священной роще, пронизанной солнечным светом. И на душе становилось так тепло и легко. Но потом она замолкала, и он опять стоял среди пепла и серых призрачных трав. Игвар снова звал её, кричал, просил остаться, но, кажется, голос его звучал совсем слабо. А однажды он поймал её за руку и держал так долго, заставляя говорить и говорить, и от её руки текло волшебное тепло, наполнявшее сердце умиротворением и радостью. Солнце снова возвращалось в его мир, и огненные глаза тварей больше не смотрели сквозь чёрные ветви деревьев.
Её рука была такой мягкой и тёплой. И такой нежной. Он навсегда запомнил её прикосновение. Кажется, узнал бы из тысяч рук, если бы прикоснулся снова. А ещё её голос. Она рассказывала ему о болотах, о лете и осени, о Луноликом и северном крае под названием Илла-Марейна, и с каждым её словом Сумрачный лес становился всё светлее и светлее, постепенно таял и вскоре исчез совсем. Это она вытащила его оттуда.
Он не знал её имени. И сначала думал, что это Лирия вернулась к нему. Сначала ему показалось он видел именно её, но с каждым словом, с каждым прикосновением тот далёкий образ прошлого таял и исчезал.
А кто назвал её пичужкой? Кажется тот, с кем она была. Игвар слышал это имя в бреду, и потом, когда увидел её, подумал, а ведь похожа! И как она, такая маленькая и хрупкая, могла словами и теплом своих рук вырвать его из лап смерти? Увести с дороги, ведущей в Тёмные чертоги, как говорят на севере. Отобрать у Тёмной девы и тварей с огненными глазами?
Он наблюдал за ней. Она думала, что раненый в беспамятстве, но он уже пришёл в себя. Видел, как она хлопочет, то у плиты, то готовит отвар, то смотрит на него сосредоточенно и хмурится, будто не знает, что же с ним делать дальше.
Игвар улыбнулся, вспомнив тот день, когда она поняла, что он очнулся, а ещё её смущение и растерянность. И это было такое удивительное чувство, будто он поймал в руки маленькую птичку и захотел, чтобы она пела только для него. Даже не знал, что может снова испытать это состояние непонятной радости, которое поселилось у него в душе тёплым сгустком. Это чувство, забытое настолько, что ему даже больно было от того, как на сердце лопается корка и кровоточит нежностью. И ему было страшно от этой новой привязанности, и страх заставлял вести себя резко и грубо. Игвар не знал, что делать с этой непонятно откуда взявшейся нежностью, которая сочилась из ран на его сердце. Она заставляла голос звучать тише и мягче, заставляла смотреть на Олинн требовательно и жадно, снова и снова вгоняя в краску. И от того, что она смущалась, ещё сильнее хотелось на
И он боялся, что она уйдет, а он снова окажется в сумрачном лесу. Но не в том, из которого она его вытащила. В другом. В сумрачном лесу своей настоящей жизни.
В какой момент он понял, что не хочет с ней расставаться? Когда она пряталась за камнем, а он сидел в ручье? Или, когда она испугалась воя гончих и бросилась бежать, а он её поймал? А может когда они шли в Олруд, и она давала ему советы, что можно говорит, а что нельзя?
Знала бы она кто он на самом деле!
Но она доверяла ему. Доверяла просто так, без платы, без обязательств и это ещё сильнее заставляло тянуться ей навстречу и хотеть большего. Такая доверчивость и открытость притягательна. Он хотел отбросить эти монашеские лохмотья, стать самим собой, Игваром, командором из Талламора, и потом взять её в свои ладони, обнять, попробовать её губы на вкус. Его желания воспламеняли кровь, заставляя её бежать по венам быстрее, заставляя забыть, что ещё несколько дней назад он хотел уйти вслед за Тёмной девой и испить мёд забвения.
И когда они пришли в Олруд, он был совершенно пьян этим новым желанием и не знал возникшему чувству определения. Когда-то давно с ним уже было такое. Но годы и лишения стёрли из его души все следы былых чувств, оставив только шрамы-надгробия. Вехи его ошибок. Он думал, что душа его зачерствела…
Так что с ним случилось за эти несколько дней на болотах?
Ведь пока он дрался с гончими, потерял самое главное, то, что искал последние пятнадцать лет — спасение всей Балейры. Но теперь ему казалось, что он нашёл в жизни какой-то новый смысл, нечто иное, более ценное, какую–то новую цель. И если эта маленькая пичужка с глазами цвета ониксового камня, бросит всё и пойдёт с ним, то где-то в мире для них найдётся счастливый уголок.
Впервые за последние годы ему и вправду захотелось этого — тихого счастья где-нибудь вдали от короля, Риган и её приспешников, чтобы не идти к своей цели по пепелищу, закрывая глаза на ритуальные костры. И если бы там у реки она согласилась на его безумное предложение бежать с ним на край света, наверное, он и ушёл бы с ней. Куда-нибудь на север, к Солёным островам или уплыл в Коринтию — мир большой. Но на самом деле, то было просто мгновение слабости. Она его оттолкнула и вспомнила Лирию. Как будто её устами боги сказали, что в этом мире у него есть обязательство, которое он так и не выполнил.
Глава 37
Игвар вернулся к свите короля и хотел убедить Гидеона покинуть основное войско, взять небольшой отряд и отправиться вперёд. Они едут слишком медленно! Он знал, что пока Риган нет рядом, Гидеон прислушивается к нему. Но сегодня король выглядел особенно плохо. И отголосками дара, которые ещё не успели окончательно угаснуть, Игвар увидел своего друга в настоящем, истинном свете. Кожа на его лице истончилась, глаза запали, а под ними залегли чёрные тени. И руки, что держали поводья выглядели сейчас худыми, словно высохшими. Гидеон выглядел почти стариком, и только камень в его перстне сиял кровавым светом.
Времени почти не осталось, если он хочет спасти Гидеона, им нужно скакать во весь опор. Он понимал, чтобы успеть к Олинн, ему нужно покинуть войско короля, вот только когда его нет рядом, Гидеон будет слабеть ещё быстрее. Но у Игвара не было выбора. Вернее был: либо Гидеон, либо Олинн. И он не колебался. Игвар знал, что Риган и Низар уже вышли на охоту. Теперь пока они не настигнут свою цель, они не остановятся. И в них не будет ничего человеческого, каждый из них станет проводником для гончей в этом мире, а уж на Олинн Риган захочет поохотиться сама, лично.