Рябиновая невеста

Зелинская Ляна

Грир. Но Игвар куда красивее и очень ему походит.

За его бесстрашие и преданность король взял младшего сына из клана Дуба в свою свиту. А ещё, как оказалось, принц Гидеон его друг, а принцесса Риган…

Лирия вспомнила вчерашний вечер. Как после пира Риган рвала и метала, оставшись в своих покоях. Зелье не подействовало на короля, и он сказал ей, что завтра на турнире объявит о помолвке с найтом клана Нье'Омахов. Всё решено, и турнир лишь дань традиции. Неважно, кто победит, браки определяются важностью союза, а не силой и ловкостью бойца.

Риган

была в отчаянии и ярости. Она металась по комнате, словно пойманная в силки птица, и грозилась то сжечь дом колдуньи, которая обманула с зельем, то бежать… Куда она собиралась бежать, было не ясно, но куда-нибудь подальше от старого найта Нье'Омаха.

Игвар спал безмятежно, и Лирия, вдоволь насмотревшись на его лицо, вздохнула. Хотела коснуться мизинцем его волос и убрать прядь, упавшую на лицо, но он внезапно перехватил её руку, так что от неожиданности она даже вскрикнула.

– Тихо! Не бойся! — Игвар сел рывком, и по его довольному лицу было видно, что какое-то время он уже точно не спал.

– Ты притворялся, что спишь?! — воскликнула Лирия, пытаясь высвободить руку.

Но он не дал. Улыбнулся, удержал её руку, разгладив ладонь, и, склонившись к ней, поцеловал.

– Конечно, притворялся! Умелый охотник знает, как подманить пугливую пташку, – ответил он, накрывая её руку другой ладонью.

– Зачем?!

– Затем, что теперь я поймал тебя в свои сети и уже не отпущу. Не бойся. Не убегай, пожалуйста! Я не сделаю ничего плохого.

– А я и не боюсь! — с вызовом ответила Лирия.

– Я всё ещё не верю, что ты пришла ко мне, речная колдунья, – он снова улыбнулся, вглядываясь в её лицо и так и не выпустив руку из своих ладоней.

– Я пришла, чтобы попрощаться и попросить тебя об одной милости, — тихо ответила Лирия.

– И какой же милости? — лицо Игвара сразу стало хмурым.

– Вчера я дала тебе слово. Я обещала быть на турнире твоей дамой сердца. Но тогда я не знала, кто ты такой. А теперь, прошу тебя, освободи меня от этой клятвы. Я не могу быть дамой твоего сердца, пока Риган… Если Риган узнает… мне не жить, – Лирия покачала головой.

– Ты боишься только Риган? — спросил Игвар, внимательно вглядываясь в лицо Лирии. — Скажи, это единственная причина? Или, может, это я тебе не по нраву? Может, я был слишком настойчив? Или, может, тебе по сердцу принц Гидеон? Он весь вечер танцевал с тобой и… Он всё-таки принц. А я всего лишь третий сын Нье'Айрхов. Моего богатства, разве что меч да родительское напутствие. И если причина в этом — скажи. Скажи мне правду! Я пойму.

Он произнёс это горячо и страстно, сжимая ладонями руку Лирии, и от того, как он смотрел ей в глаза, кровь бросилась в лицо, заставив совсем смутиться.

– Нет… Мне не по сердцу Гидеон. И мне всё равно, что он принц, а ты третий сын. Я не гонюсь за богатством, – ответила она тихо.

– А я? Я тебе по сердцу? — спросил Игвар так проникновенно, что сердце замерло, а потом забилось, так быстро и гулко, что даже в голове зашумело.

Жаворонки и овсянки вдруг затихли, словно

боялись помешать, и всё вокруг затаилось. Или Лирии это показалось? Она подняла взгляд, не зная, как выразить всё то, что она чувствует? Пальцы Игвара ласкали и перебирали её пальцы, не давая возможности сбежать. И, прежде чем Лирия поняла, что сжимает его руку в ответ, Игвар наклонился к ней и поцеловал. Несмело и осторожно, будто боясь спугнуть или сам испугавшись своего порыва, и отстранился, заглядывая ей в глаза и ища там единственно верный ответ.

– Так я тебе по сердцу? — прошептал снова, обжигая дыханием.

– Да, – шёпотом ответила она ему прямо в губы.

И, будто обрадовавшись, птицы запели с удвоенной силой, проснулись в ветвях белки, помчались по веткам, и липовый цвет сорвался с ветвей и осыпал Игвара и Лирию, запутавшись в волосах.

Их поцелуй больше не был робким. Исчезла невидимая преграда, и вместе с ней неловкость и смущение. Пальцы сами потянулись вверх, обняли Игвара за шею, как будто всегда знали, как нужно, а губы открылись навстречу. Они целовались долго и не могли оторваться. Потом лежали на траве и говорили, держась за руки. Об Ирвине и Миндейле, о Талламоре, лесе и о том медведе, который едва не убил Игвара.

– Наш заклинатель говорит, что это был знак Богов. Что в меня вселился дух того медведя, – со смехом произнёс Игвар, – и теперь я могу повелевать животными и птицами.

– И ты можешь? — спросила Лирия с улыбкой.

– Ну… не знаю. Я умею читать следы, — задумчиво произнёс Игвар. — Умею думать, как волк. Понимаю, куда он побежал и как искал добычу. И однажды я даже заставил ворона подлететь к Гидеону и сесть ему на плечо. Видела бы ты, как он испугался!

– И ворон тебя послушал? — удивилась Лирия. — Как это у тебя получилось?

– Ну да, видимо послушал. Не знаю, я просто увидел себя со стороны, глазами ворона, и сделал то, что захотел.

– Представляю, как испугался Гидеон! — рассмеялась Лирия. — Он принял это за божий знак?

– После того, как он спас мне жизнь, я стал его аэсмэ — ответственным за судьбу. — Так наш заклинатель сказал. Медведь бы меня убил, но Гидеон готов был умереть вместе со мной. И сила его храбрости, и его вера, они нас связали и вырвали из лап смерти. Так что за мной теперь должок. Если придётся, я отдам за Гидеона жизнь и должен буду его спасти. Он знает это и не боится божьих знаков, – усмехнулся Игвар.

Солнце поднялось выше, рассветные тени стали короче, и роща постепенно просыпалась, наполняясь жужжанием пчёл и многоголосым птичьим гомоном. И, когда тёплые лучи дотянулись до руки Лирии, она взглянула на небо и воскликнула:

– Ох, Луноликая! Мне пора!

– Уже?!

– Уже! Меня будут искать! Не хочу, чтобы служанки Риган увидели меня с тобой! – она посмотрела Игвару в глаза и вздохнула. — Пожалуйста, я очень тебя прошу, сегодня на турнире сделай вид, что ты меня не знаешь! Не нужно, чтобы Риган всё поняла. У меня дурное предчувствие! Пусть всё это останется в тайне!