Рядовой свидетель эпохи.
Шрифт:
Повесть И. Грековой мне не понравилась потому, что в ней неправдиво показан весь процесс испытаний образца авиационного вооружения, взаимоотношения между разработчиком вооружения или его элементов и испытателями. Не было в повести того самого существенного, что видел я в период работы в 4-м Управлении ГК НИИ ВВС: высокого профессионализма, энтузиазма и самоотверженности испытателей, ритма их работы, чувства государственной ответственности за порученное дело. Совершенно нереально в повести были представлены взаимоотношения разработчика представленного на испытания образца и техника-испытателя. Разработчик (это главный конструктор или его ближайшие помощники) общался обычно с руководством Управления, в крайнем случае — с ведущим инженером по испытаниям. С техником-испытателем он не должен был общаться через голову
Можно понять авторов, писавших на эту тему, которые сами близко пережили такие события или соприкасались близко с ними. Нельзя понять людей, пристраивающихся к общественной кампании, ничего не знающих о существе дела, судящих о нем с чужого слова. Такой мне показалась и И. Грекова, сочинившая повесть «На испытаниях».
Вскоре после выхода повести в «Комсомольской правде» появилась большая статья Молоткова, летчика-испытателя 4-го Управления, с обстоятельной, но нелицеприятной критикой автора повести. Я полностью был согласен с позицией Молоткова.
В августе 1950 года я убыл из ГК НИИ ВВС на учебу в ВВИА имени проф. Н.Е. Жуковского, но еще несколько лет поддерживал связь с инстатутом через своих товарищей по работе в нем. Кажется, в 1952 году 4-е Управление испытательного института из под Москвы было перебазировано в более отдаленные от столицы места. Перебазировались из- под Москвы и почти все другие Управления ГК НИИ ВВС. После этого я потерял связь с этим интереснейшим центром научных исследований и испытаний авиационной техники.
Добрая память сохранилась у меня о работе в ГК НИИ ВВС, об интересной, насыщенной спортом на свежем воздухе, общениями с интересными людьми, здоровыми развлечениями, жизни в небольшом военном гарнизоне под Ногинском. Помню близких своих товарищей по работе, молодых лейтенантов — Александра Исаичкина, Колю Поликарпова, Николая Тихонова, Тараса Прокопенко, Алексея Залетова, Владимира Анхима... С благодарностью вспоминаю старших товарищей по работе, ведущих инженеров — выпускников Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е. Жуковского, моих ближайших начальников, у которых многому можно было поучиться: А. Деева, В. Быковского, И. Орленкова,... Более старших товарищей по совместному участию в спортивных командах и общественной работе Б.В. Глебовича, С.С. Маркова, В.И. Шишкина...
Но с особенной теплотой я вспоминаю начальника нашего отдела Галину Михайловну Волову, исключительно внимательную, доброжелательную, в высшей степени интеллигентную женщину, полковника ВВС, выпускницу ВВИА имени Н.Е. Жуковского 1937 года. Лишь много лет спустя после того времени я узнал: Галина Михайловна во время войны была инженером по вооружению 587-го женского бомбардировочного полка, которым до момента своей гибели командовала легендарная Марина Раскова. Удивительной душевной красоты и скромности была Галина Михайловна Волова. У таких людей было чему поучиться.
Глава 9. В ИМЕНИ ЖУКОВСКОГО ВОЗДУШНОЙ АКАДЕМИИ
МЕЧТА СБЫВАЕТСЯ
Добившись, после неоднократных отказов, положительной резолюции на рапорте с просьбой о направлении меня на учебу в Военно-воздушную инженерную академию имени Н.Е. Жуковского, я поехал как- то из Ногинска в Москву, чтобы узнать заранее, где расположена академия, как к ней удобнее добираться, да и просто посмотреть на нее с близкого расстояния. Из этой поездки врезалась в память и помнится до сих пор вот такая деталь. На указателе внизу метро «Динамо», перед подъемом на эскалатор большими буквами было начертано: «К СЕВЕРНЫМ ТРИБУНАМ И ВОЗДУШНОЙ АрЩЕМИИ». Было
Через некоторое время после смерти И.В. Сталина слова «и воздушной академии» с указателя в метро исчезли.
В Рыбинском авиационном техникуме, куда поступил я учиться в августе 1941 года, старшекурсники с восхищением говорили о капитане- военпреде рыбинского авиационного моторостроительного завода. Он, выпускник академии имени Жуковского, читал на старших курсах техникума «Конструкцию авиадвигателей». Молодой, высококультурный, всесторонне грамотный, в аккуратной военной авиационной форме — он завораживал слушателей. Фамилию его, к сожалению, не помню. Не нынешняя легковесная самореклама, а вот такие люди своим обликом, безукоризненным поведением и квалифицированной деятельностью и создавали добрую славу в народе, делали знаменитой «Жуковку».
В ГК НИИ ВВС я уже вплотную соприкоснулся с выпускниками Академии имени Жуковского — ведущими инженерами по испытаниям, руководителями отделений и отделов — инженер-капитанами А.А. Деевым, И.Орленковым, В.С. Быковским, инженер-подполковниками Б.В.Глебовичем, С.С. Марковым, многими другими инженерами, ее питомцами. Так что к моменту поступления в Академию Жуковского я уже имел достаточное представление о высокой квалифицированности, высокой обшей и инженерно-технической культуре ее выпускников. Все это призывало, манило в Академию.
Зимой 1950 г., где-то в конце января всех, получивших «добро» на таких своих рапортах, вызвали из учреждений и частей МВО в Москву на предварительные экзамены и комиссии. Около 10 дней мы провели в ЦДСА, сдавая предварительные вступительные экзамены и проходя необходимые, установленные специальными приказами, комиссии. И вот, в середине июля того же года мы вызваны вновь в Москву, теперь уже на основные вступительные экзамены.
Поселили нас, иногородних, в корпусе «Е», называвшимся тогда 30- м корпусом, на втором этаже. Администрация академии тогда располагалась там, куда ее выдавили сейчас после отнятия Петровского дворца — в корпусе «Ж», переименованным сейчас в корпус «А». Нарядом расположенном стадионе «Динамо» соблазнительно, почти ежедневно по вечерам идут футбольные матчи, многие из поступающих неизменно ходят их смотреть. Я из принципа на них не хожу, к футболу равнодушен. Спорт люблю, но не люблю футбольных болельщиков, среди них выделяются какие-то кретины, глупыми выкриками оскорбляют игроков той команды, против которой они болеют, не имеют никакого представления о порядочности.
В первый же день, как поселился в общежитии корпуса «Е», пошел в читальный зал, располагавшийся в том же корпусе, за учебниками. И у входа туда встретил, по истине знаменательно, ростовского близкого товарища по пионерскому лагерю, Валентина Розонова, тоже из поколения мальчишек тридцатых годов, бредивших авиацией, о которых писатель Ю. Идашкин, сам из того же поколения, проникновенно сказал: «... я твердо знаю, что мое поколение на всю жизнь сохранит особое отношение к авиации. Потому, что она для нас — часть нашего детства, окрашенного радостью осознания своей принадлежности к стране героев, она для нас — символ преодоления пространства и времени, порыв, который не отделим от эпохи бурного социалистического штурма тридцатых годов». Он, тоже техник-лейтенант, уже слушатель 2-го курса факультета самолетов и двигателей. Удивил его рассказ о том, что на его курсе учится и сын знаменитого летчика Валерия Чкалова — Игорь Чкалов. Как же так, четыре года тому назад, в 1946 году видел я его фотографию — слушателя академии имени Жуковского на обложке «Огонька», а сейчас он только на втором курсе? Оказывается, его неоднократно за нерадивое отношение к учебе отчисляли из академии, направляли в строевую часть и снова возвращали в Академию. Будто бы, Сталин сказал, что в память о выдающихся заслугах перед Родиной его отца, сына нужно выучить, сделать из него человека.