Рядовой свидетель эпохи.
Шрифт:
В Кожинов подчеркивает «Геополитические цели войны 1941-1945 годов фактически осуществляли не 70 млн. немцев, а более 300 млн. европейцев, объединенных на различных основаниях — от вынужденного подчинения до желанного содружества». И приходится с досадой сожалеть, что в книге, посвященной историческому отрезку 1939 — 1964 годов, непомерно мало места отведено собственно событиям «Великой войны»-три небольшие главы из 9-ти (глава 2-я — «Внезапность или неготовность», глава 3-я — «Москва — Ржев — Берлин» и глава 4-я — «Итоги войны»), в общей сложности 64 стр. из 396-ти. В этих главах рассматриваются лишь некоторые, хотя, быть может, и самые сложные события, информация о которых остается искаженной до сих пор, умышленно запутана нашими врагами. Основное внимание уделено таким вопросам, как степень подготовленности страны к войне, причины тяжелого ее начала, потери в воине. Из сугубо фронтовых событий рассмотрены наступательные операции Красной Армии на Ржев в 1942-м — начале 1943-го ггода. Эти операции автор книги представляет как важнейшие операции первого периода
Анализируя и отвергая полностью или частично наиболее распространенные объяснения трагического для нас развития начала войны, автор книги выдвигает свою трактовку — «враг был сильней». Мне представляется, что в такой оценке Вадим Кожинов далеко не прав. Простая логика говорит о другом: мы были слабее, понесли невероятно большие потери в первые месяцы войны, потом в 42-м отступили еще дальше, еще много всего потеряли и вдруг почему-то стали сильнее. Так не бывает. Единственное остается предположить: нас спас Господь Бог. Но на Бога автор книги нигде не ссылается. Во всем другом же поражает неотразимая логика автора, его тонкий фактологический анализ событий. Например, не вдаваясь в долгие рассуждения о том, насколько были выдающимися военачальники, репрессированные в 1937 — 1938 годах, он лишь заметил: «... репрессированные Я.Б. Гамарник, В.М. Примаков, М.Н. Тухачевский, И.Ф. Федько, И.Э. Якир родились в 1893-1897 годах; и в те же самые годы, в 1894 — 1897-м, родились Г.К. Жуков, И.С. Конев, Р.Я. Малиновский, К.К. Рокоссовский, Ф.И. Толбухин. Но первые, исключая одного только Тухачевского, провоевавшего несколько месяцев в качестве подпоручика, не участвовали в Первой мировой войне, а вторые (кроме окончившего школу прапорщиков Толбухина) начали на ней свой боевой путь простыми солдатами. Далее, первые оказались вскоре после революции на наиболее высоких руководящих постах, хотя им было тогда всего от 21 до 25 лет...), — без сомнения по «идеологическим», а не собственно «военным» соображениям, — а вторые медленно поднимались по должностной лестнице, обретали реальное умение управлять войсками». Тут, как говорится, комментарии излишни, а вывод очевиден: широко распространяемые фальсификаторами истории, политиканами разных мастей и перестроечными антинародными СМИ утверждения о том, что в 1937-1938 годах был уничтожен «цвет армии», — это вранье.
Цвет армии был рангом ниже и блестяще проявил себя во время Великой Отечественной войны. Останавливаясь наличности Тухачевского, Кожинов утверждает, что его военный талант проявился лишь при подавлении антибольшевистских мятежей в Симбирске в 1918 году, в Кронштадте и на Тамбовщине в 1921 году, но «в единственной выпавшей на его долю войне с иностранной польской армией летом 1920 года... потерпел сокрушительное поражение». И еще, он обвиняет Тухачевского в том, что, будучи замнаркома, он преследовал выдающихся теоретиков военного дела — военачальников первой мировой войны, перешедших на службу в Красную Армию: А.А. Свечина, А.Е. Снесарева, В.Н. Егорьева и других. Подвел их под трибунал и под расстрел.
Теперь еще о том в книге, с чем, как представляется, нельзя согласиться. В. Кожинов утверждает: «...тот факт, что в 1941-м не менее трети наших тогдашних вооруженных сил так или иначе «сдались», свидетельствует, увы, о мощнейшем превосходстве врага». Во-первых, надо заметить, большое количество наших войск попало в плен в окружениях, в большей части измотанные, раненые, голодные, израсходовав боеприпасы. О мощи противника здесь тоже, мне кажется, не следует говорить. Превосходство немцев было в лучшей подготовленности войск к боевым действиям, в организованности и агрессивной целеустремленности, боевой многоопытности высшего командования. Это они агрессивно, дерзко, сильно рискуя зарваться, устремились вперед через сохраненные кем-то для них мосты и переправы на границе, тактические успехи, явившиеся следствием первых ударов, для многих наших командиров — внезапных ударов, мгновенно развили в оперативные и оперативно-стратегические успехи. В противовес у нас — бездеятельность, безынициативность, беспечность командующих фронтами в последние предвоенные дни, приведшие к тому, что авиация, особенно в полосе Западного фронта, была подставлена под удар немецкой авиации и погибла, растерянность их и потеря управления своими войсками. Следствием этого явилась потеря управления фронтами со стороны Наркомата обороны и Генштаба.
Сталин в тот момент не занимался управлением войсками, чисто военными вопросами, сваливать на него перечисленные промахи нашего командования — подло. Его величайшая заслуга перед Отечеством в том, что он много внимания уделял главному в предвоенный период — он ковал военно-промышленный потенциал страны. Мы не были слабее немцев в основных видах вооружения армии и в соотношении военно-промышленных потенциалов. Уступали немцам несколько в стрелковом авиавооружении, существенно — в развитости радиосвязи. Уступали также в войсковой ПВО, в моторизации пехоты, т.к. на Германию работала автомобильная промышленность Франции и Чехословакии. Нельзя не признать и тот факт, что немецкая промышленность, в том числе и военная, была более развита в технологическом отношении, обеспечивающим высокое качество машиностроения. Это традиционное преимущество немцев, начиная с прошлых времен, со швейной машинки «Зингер». Но в оперативном развитии серийного производства военной техники, особенно танков, советская промышленность оказалась значительно сильнее. К величайшему
Разгромив нашу авиацию на аэродромах и захватив господство в воздухе, немецкая авиация смогла парализовать обеспечение наших танковых частей и воюющих фронтов вообще горючим и боеприпасами. Немецкие танковые клинья, замкнув окружения приграничных войск, устремились внутрь страны, надолго захватив инициативу в свои руки. К концу 1941 года армия потеряла 20 000 танков из более чем 22000. Значительное количество военных заводов было в стадии эвакуации на колесах. Перевес в оснащенности и бесперебойном снабжении армии боевой техникой после этого оказался на стороне врага. К моменту оборонительных боев под Москвой Красная Армия оказалась существенно слабее немецкой. (В контрнаступлении под Москвой участвовало всего около 700 танков.) И все же под Москвой не только выстояли, но и нанесли противнику значительный урон, отогнав его на 200 — 250 км от столицы за счет умелых действий выдвигающихся на первый план полководцев — Г.К. Жукова, К.К. Рокоссовского, Д.Д. Лелюшенко, П.А. Белова, М.Е. Катукова, многих других....
Вызывает сожаление также то, что, говоря о выдающихся примерах борьбы с врагом в первые месяцы войны, Вадим Кожинов ограничился лишь мимолетным упоминанием «знаменитой обороны Брестской крепости». Увы, много героического из 1941-го года не стало знаменитым, осталось малоизвестным. На стыке Западного и Юго-Западного фронтов юго-западнее Бреста с первых часов войны держала упорную оборону 75-я стрелковая дивизия генерала С.И. Недвигина. Дивизия в течение первой недели войны не только не покинула свой рубеж обороны, но и активно несколько дней контратаковала 53-й немецкий армейский корпус 4-й армии группы армий «Центр». Об этих контратаках есть упоминание в мемуарах знаменитого Гудериана «Воспоминания солдата» на стр. 133 (изд. «Феникс», Ростов-на-Дону, 1998 г.): «В 20 час. 15 мин. (24.06.41 г.) я снова был в своем штабе. Там я узнал о тяжелых боях на нашем правом фланге, где с 23 июня у Малориты 53-й армейский корпус успешно отбивал атаки русских». То есть второй день целый корпус (кстати, это резервный корпус 4-й армии) в тяжелых боях отбивал атаки одной нашей дивизии (а других войск у Малориты не было). И слово «успешно» тут явно не к месту сказано. Нельзя не назвать также в числе самых блестящих примеров борьбы с немецким нашествием 99-ю стрелковую дивизию полковника Дементьева, оборонявшую Перемышль, 388-й полк полковника С.Ф. Кутепова, стоявший насмерть перед Могилевом. О беспримерной стойкости этого полка в обороне перед Могилевом Константин Симонов писал: «Я лично своими глазами видел 13 июля 41-го года тридцать девять немецких танков и бронетранспортеров, сожженных и разбитых перед позицией полка и на позициях, причем полк в этом бою не отступил ни на шаг». К числу малоизвестных героических событий 1941 года принадлежит контрудар 2-го кавалерийского корпуса П.А. Белова по одной из дивизий танковой группы Гудериана под Штеповкой, что восточнее Киева, в конце августа — начале сентября 1941 года. В результате этого удара были освобождены и удерживались в течение недели 20 населенных пунктов. Да мало ли еще было подобных успешных боевых действий отдельных частей и соединений в тяжелом 41-м. Именно они сбили темп немецкого блицкрига и значительно обескровили войско оккупантов. Беда в том, что эти героические усилия были разрозненными и многие из них остались малоизвестными или вовсе безвестными.
Среди многих малоизвестных событий, связанных с «Большой войной», которые анализируются в книге, есть материал о репрессиях кавказских народов. Вадим Кожинов приводит немецкие документы о том, что адыгейцы, черкесы, кабардинцы, осетины враждебно встретили пришедших на Кавказ в 1942 году немцев, не сотрудничали с ними, и поэтому не выселялись в отличие от карачаевцев, балкарцев, чеченцев и ингушей, которые с немцами сотрудничали и за это были выселены во время войны в среднеазиатские районы. Возникает вопрос: не на этой ли почве в наши дни развиваются противоречия между черкесами и карачаевцами? Черкесы, похоже, не хотят иметь во главе своей республики представителя народа, который запятнал себя сотрудничеством с оккупантами.
Наконец, никак нельзя не обратить внимание на очень короткую главу книги — «Итоги войны». В ней, опираясь на самые новейшие добросовестные зарубежные и отечественные демографические исследования, Вадим Кожинов приводит новый расчет потерь СССР в период Великой Отечественной войны и потерь западных стран в период второй мировой войны. Основные цифры нового расчета потерь таковы: в годы войны из потерь населения СССР (боевые потери вооруженных сил и погибшее гражданское население) погибло 19,9 млн. человек. К подобной цифре общих потерь (20 млн. чел.) давно пришел известный демограф Б.И. Урланис. Она приводилась, например, в его книге «Народонаселение. Исследования. Публицистика». Это при Горбачеве уже высосали из пальца уже 27 млн. потерь. Общие потери Запада (включая Германию и ее союзников) В. Кожинов оценивает в 17,9 млн. человек.
Приведенные самые новейшие данные о наших общих потерях в войне с немецким фашизмом, понятно, не замечают ни нынешние «историки», ни челядь, готовившая материал для выступления президента В. Путина на юбилейных торжествах по случаю дня Великой Победы советского народа над фашизмом.
Если кратко оценивать книги Вадима Кожинова «Россия. Век XX» в целом, то можно сказать так: это ценнейший, предельно информативный труд по истории России, очень нужный патриотам в борьбе с махровыми фальсификаторами Советской истории, с врагами России.