Рядовой свидетель эпохи.
Шрифт:
Троцкистская оппозиция в те годы была очень активной, а Тухачевский еще со времен гражданской войны был ярым сторонником Троцкого, почему так успешно и продвигался при нем по военной стезе.
О Троцком Мартиросян говорит очень определенно во многих местах своей книги, начиная вот так: «Как-то само собой в нашей исторической литературе, особенно посвященной сотрудничеству рейхсвера и РККА, сложилось навязываемое мнение о том, что Троцкий был германофилом сугубо прагматического толка. В действительности же Троцкий... всегда был германофильствующим, по определенным политическим и иным соображениям прагматиком проамериканского толка... Корни такой его позиции в длительном пребывании в эмиграции в Америке, но в еше большей и определяющей степени в его личных, перемешавшихся с деловыми (политическими), связях с финансовой элитой США того времени, в т.ч. и с очень сплоченной, чрезвычайно влиятельной еврейской группировкой американского финансового и торгово-промышленного капитала, которая почти поголовно была представлена выходцами из Германии, сохранившими свои обширные интересы в этой стране... Троцкий... был очень сильным политическим бойцом — чтобы просто
Уже в 1930 г. Тухачевского подозревали в антисоветской деятельности, и были о том сигналы его сослуживцев. Тем не менее Сталин, видимо, не верил в явное предательство Тухачевского.
В начале — середине 1930-х годов СССР, зная коварство основных капиталистических государств, усиленно продолжал укреплять свои международные связи, заключая с ближайшими соседями и другими странами договоры о ненападении, нейтралитете и взаимопомощи. Обратившись к БСЭ-1, устанавливаем: в 1932 заключены договоры о ненападении с Латвией, Эстонией, Финляндией и Польшей, а также с Францией. В 1933 — договор о ненападении с Италией. В этом же году устанавливаются дипломатические отношения с Испанией, Чехословакией, Румынией, Венгрией, Болгарией. По инициативе Рузвельта в 1933 г. начинаются переговоры с США, которые приводят к установлению дипломатических отношений между СССР и США. В 1939 г. СССР по приглашению 34-х государств вступает в Лигу Наций. С 1926 по 1936 г. действует договор о ненападении между СССР и Германией. В мае 1935 г. заключаются советско-французский и советско-чехословацкий договоры о взаимопомощи в отражении агрессии. Мартиросян в связи с этим замечает: «Тухачевский, как известно, не был в восторге от предполагавшегося военного союза с Парижем — ему больше импонировал союз с Германией».
К концу 1932 г. в СССР был выполнен досрочно первый пятилетний план развития народного хозяйства. Страна становилась индустриальной. За годы 1-й пятилетки в стране появилось 16 новых домен, вместо 3,2 млн. т. чугуна в 1928 г. в 1932 было вылущено 6,2 млн. т., 2-е место в мире страна заняла по общему машиностроению. Были построены Харьковский и Сталинградский тракторные заводы, автомобильные заводы в Москве и Нижнем Новгороде, Магнитогорский и Новокузнецкий металлургический комбинаты. 10.10.1932 г. вступила в строй Днепрогэс. По данным БСЭ-1 — «самое грандиозное сооружение этого рода не только в СССР, но и во всем мире». Явно обозначилось преимущество Советского Социалистического строя перед капиталистическим, который в те годы был охвачен жестоким экономическим кризисом. И как следствие этого в том мире обостряются захватнические устремления и возникают планы решить свои проблемы за счет Советского Союза.
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
В 1933 г. к власти в Германии приходит Гитлер и его партия. И сразу проявляются новые милитаристские геополитические устремления, не совпадающие с устремлениями верхушки рейхсвера. Мартиросян отмечает: «Едва только Великобритания привела Гитлера к власти, как тут же началось резкое ухудшение германо-советских отношений при формально пролонгированном еще на пять лет Договоре о ненападении и нейтралитете от 24 апреля 1926 г.» Стало ясно, что несмотря на усилия Хаусхофера, Гитлер не воспринял его идеологию тройственного военно-политического союза (Германия — Россия — Япония) против Великобритании. В книге приводится такое донесение советской разведки о тайном предложении Гитлера английскому правительству от 4.06.1933 г.: «Секретные переговоры национал социалистов с английским правительством, начатые еще во время пребывания в Лондоне Розенберга, энергично продолжаются... Хозяйственное соглашение Англии и Германии. Как сообщалось, особый проект предусматривает раздел русского рынка. По мнению германских кругов, следует ожидать скорого изменения политического положения в России и соответственно этому желательно заблаговременно разделить эту громадную область сбыта». У англичан аппетит тоже разгорается:
«21 мая 1934 г. на стол Сталина ложится донесение из Лондона, в котором сообщалось о заявлении лорда Ллойда, посмевшего во всеуслышание произнести следующее: «Мы предоставим Японии свободу действий против СССР. Пусть она расширит корейско-манчжурскую границу вплоть до Ледовитого океана и присоединит дальневосточную часть Сибири... мы откроем Германии дорогу на Восток и тем обеспечим столь необходимую ей возможность экспансии. Это отвлечет от нас японцев и Германию и будет держать СССР под постоянной угрозой». Мартиросян поясняет: «Великобритания пошла ва-банк, стремясь вместо... до упомрачения страшившего её якобы возможного геополитического трио Берлин — Москва — Токио, сконструировать подконтрольный ей дуэт Берлин — Токио, направленный против СССР.»
Воодушевленный доброжелательностью Англии Гитлер 9.03.1935 г. объявляет о существовании в Германии военной авиации. 15 — 16 марта этого же года следует заявление Гитлера «о создании вермахта вместо рейхсвера, введения всеобщей воинской повинности и создании целой армии из 12 корпусов и 36 дивизий». Добавим к этому: небезызвестный Гудериан в своих мемуарах «Воспоминания солдата» с восхищением писал: «... к 15 октября 1935 г. были сформировали три танковые дивизии...» Дальше- больше. В том же 1935 г. между Англией и Германией
ТУХАЧЕВСКИЙ ФОРСИРУЕТ СОБЫТИЯ
В 1936 году Тухачевский, развивая бурную деятельность, пошел на прямой заговор с верхушкой вермахта, которая состояла еще полностью из верхушки рейхсвера. Много страниц автор книги уделяет этому заговору, логической связи фактологического материала, подтверждающего собственноручные показания Тухачевского о разработке им в 1936 г. плана поражения Красной Армии в случае нападения Германии на СССР. Тут и встречи Тухачевского с Рунштедтом во время участия в церемонии похорон английского короля Георга V в Лондоне, и дружеское общение советского и немецкого атташе в Лондоне Путны и фон Швеппенбурга (и Рунштедт, и Швеппенбург принадлежали к кругу германских заговорщиков). И то, что Тухачевский по возвращении из Лондона провел стратегические игры, основными участниками которых были его единомышленники. И участие Уборевича по его настоятельной неофициальной просьбе в маневрах вермахта в конце 1936 года. Причем Уборевич «... еще в январе 1936 г. при встрече с помощником германского военного атташе в Варшаве майором Кинцлером высказал такую просьбу... Кинцлер, к моменту нападения Германии на СССР — полковник... глава специальной службы генштаба по контролю за деятельностью разведок на русском направлении. Наиболее существенным из его предвоенной биографии является то обстоятельство, что именно он представил подробный доклад об укрепленных районах СССР на западных границах, боевом расписании советских войск, мобилизационных мерах СССР, промышленных резервах Советского союза и возможных стратегических планах Москвы. Именно доклад Кинцлера послужил основанием для более тщательной доработки «Плана Барбаросса».
Тут, конечно, у каждого читающего эти строки возникнет неизбежно вопрос: а где он взял все это? Прямого ответа на такой вопрос у Мартиросяна нет, но подозрение прямо падает на Уборевича. Очень интересна и такая информация, приведенная в книге: «... в период присоединения территории Западной Украины и Западной Белоруссии к СССР в 1939 г., советскими органами госбезопасности в одной из Львовских тюрем было захвачено доверенное лицо главы абвера Канариса, — бывший штабс-капитан царской армии, граф Александр Сергеевич Нелидов, угодивший в польскую кутузку по обвинению в шпионаже в пользу Германии (что соответствовало действительности) — он был направлен в Польшу с разведывательным заданием лично от Канариса». Тут мне не терпится высказать такую мысль. Среди послереволюционных эмигрантов из высших слоев того общества, надо полагать, было много не только парижских таксистов, о чем широко известно, но и тех, кто подался, конечно, по приглашению, в разведки французские, германские, английские и другие. И они, думается, при своем великолепном образовании и знании многих иностранных языков небезуспешно отрабатывали неплохую плату за свой труд. Это так, к слову.
Послушаем, однако, Мартиросяна дальше: «Пройдя по контразведывательным инстанциям Нелидов, в конце концов, оказался в руках разведки Лубянки. В первой половине 1941 блистательные асы советской разведки Василий Зарубин, Зоя Воскресенская и Павел Журавлев «разговорили» Нелидова, и выяснилось следующее. Александр Сергеевич, оказывается, принимал участие в командно-штабных учениях на рубеже 1936 — 1937 гг. и, обладая великолепной памятью и военной эрудицией, в точности изложил всю игру на карте с указанием дислокации германских войск, в т.ч. и по номерам, количеству вооружении и т.д. Как вспоминает в своих мемуарах 3. Воскресенская, в память ей запали синие стрелы , направленное к границам Белоруссии, на вопрос о смысле которых Нелидов пояснил, что на финальном этапе этих игр Минск предполагалось занять на пятый день после внезапного вторжения германских войск в СССР... (Минск, как известно из истории, пал, правда, на шестой день...). Подчеркиваю (это слова Мартиросяна — В.Ф.), что игры происходили на рубеже 1936 — 1937 гг., когда у Германии еще не было общей границы с СССР, когда сам вермахт еще мало был похож на тот, что вторгся в нашу страну 22 июня 1941 г., когда еще сам Гитлер даже не знал, когда он сможет начать войну...»
Поясняя приведенные факты Мартиросян резюмирует: «дело тут в следующем. В собственноручных показаниях от 1 июня 1937 г. Тухачевский сообщил следствию, что во время проходивших под его руководством весной 1936 г. стратегических игр в Генштабе он вместе со своими сообщниками обсуждал вопрос о вредительско-подрывных действиях на западных границах СССР в случае войны с Германией. Чудом сохранившиеся скудные сведения об этих играх свидетельствуют о том, что Тухачевский составил задание для игр на редкость неадекватно как международной, так и военной ситуации вокруг СССР. И вот после этих игр в нашем Генштабе немцы проводят в конце 1936г. свои командно-штабные игры и приходят к тем выводам, которые указаны выше.