Рядовой свидетель эпохи.
Шрифт:
Такое поведение военного командования и брестских городских и областных властей кажется, по меньшей мере, странным. Уж кто-кто, а они-то складывавшуюся обстановку, тревожную и напряженную, не могли не чувствовать. Да об этом дальше на той же странице пишет и сам автор книги:
«Между тем обстановка настоятельно диктовала необходимость осуществления срочных мер по приведению войск, государственных, партийных, общественных и других организаций в готовность на случаи быстрого развертывания грозных событии. Командующим войсками 4- и армии и Западного Особого военного округа, также как и Генеральному штабу, было известно, что против наших войск, находившихся в Западной Белоруссии, сосредоточено 45 — 47 немецких дивизий.
«Несмотря на достаточное количество данных о скором нападении немецко-фашистских армий, указания Народного комиссара обороны о том, что приведение войск в боевую готовность спровоцирует воину, даст повод фашистской Германии к нападению на Советский Союз, лишило командование всех степеней самостоятельности в принятии решении на приведение войск в боевую готовность. Поэтому до 24 часов 21 июня никаких мероприятии по приведению войск армии в боевую готовность не проводилось. Аналогичная картина, видимо, была и по линии государственных органов».
Указания указаниями, а голова у каждого должна быть на своем месте. Указания могли задержаться в пути, их умышленно могли задержать в какой-то инстанции — разведка врага не дремала, — обстановка была слишком серьезной, чтобы молчаливо ожидать указании сверху. В других местах пошли на риск под свою ответственность и не проспали врага. На северном флоте, например, на других флотах. Да и в самом ЗОВО известны факты иного рода. В своей книге я приводил свидетельство генерал-лейтенанта, Героя Советского Союза С.Ф. Долгушина, бывшего летчика-истребителя одной из авиационных частей ЗОВО, расположенной в 17 км от границы, о том, что на его аэродроме тревога была объявлена 22 июня 1941 года в 2 часа 30 минут.
Дочитаем все же до конца рассказ бывшего начальника штаба 4-й армии о последних предвоенных часах в его армии.
«В 24 часа командующий и начальник штаба армии, а несколько позднее и остальные генералы и офицеры армейского управления были вызваны по распоряжению начальника штаба округа в штаб армии. Никаких конкретных распоряжении штаб округа не давал, кроме как «всем быть наготове». Командующий армией под свою ответственность приказал разослать во все соединения и отдельные части опечатанные «красные пакеты» с инструкцией о порядке действии по боевой тревоге, разработанной по плану прикрытия РП-4. Эти пакеты хранились в штабе армии и не вручались командирам соединений потому, что не было еще утверждено округом решение командующего армией. Однако командиры соединении знали содержание документов в пакетах, так как являлись участниками их составления».
Последняя фраза — тоже важное свидетельство. Многие нынешние пишущие о начале воины одной из причин запоздания с приведением частей в боевую готовность называют то, что «красные пакеты» не были вовремя вскрыты. Все ближе и ближе Сандалов подходит к роковому часу.
«Примерно в 2 часа ночи 22 июня прекратилась проводная связь штаба ; армии с округом и войсками. Связь удалось восстановить только в 3 часа 30 минут... После восстановления связи командующий армией получил переданное открытым текстом по телеграфу (БОДО) приказание командующего войсками Западного Особого военного округа о приведении войск в боевую готовность. Одновременно указывалось в первую очередь бесшумно вывести из брестской крепости «пачками» 42-ю стрелковую дивизию и привести в боевую готовность 14-и механизированный корпус; авиацию разрешалось перебазировать на полевые аэродромы.
До 3 часов 45 минут командующий армией сам лично по телефону отдал два приказания: начальнику штаба 42-й стрелковой дивизии поднять дивизию по тревоге и
На этом закончилось мирное время в 4-й армии. Самые необходимые распоряжения отданы, но не все они выполнимы в короткое время, это сразу видно. Попробуйте вывести дивизию через одни или двое ворот быстро из крепости, несколько тысяч человек... А в это время...
«В 4 часа 15 минут — 4 часа 20 минут начальник штаба 42-й стрелковой дивизии доложил, что противник начал артиллерийский обстрел Бреста».
Лишь «В эти самые минуты» — пишет далее автор книги началась передача из штаба ЗОВО широко известного Приказа Наркома обороны «для немедленного исполнения» о возможном «в течение 22 — 23.06.41 г.» внезапном нападении немцев на всех фронтах, о том, чтобы «не поддаваться ни на какие провокационные действия» и «быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев или их союзников...»
Тут еще и еще раз приходится обращать внимание читающих на то, что в приказе Наркома Обороны маршала С.К. Тимошенко говорилось о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность, а не просто в боевую готовность, как это хотят искаженно представить те, кто твердит, что войска не были в боевой готовности 22 июня 1941 года... О результатах первых артналетов и бомбежек немцами приграничных частей и Брестской крепости в книге у Сандалова написано так: «В 4 часа, когда только забрезжил рассвет, со стороны немецко-фашистских войск внезапно был открыт артиллерийский огонь. Враг сосредоточил огонь по войсковым соединениям и частям, расположенным вблизи границы, по пунктам, где находились работавшие в укрепленном районе стрелковые и саперные батальоны, по подразделениям на артиллерийском полигоне, собранным для показа техники, а также по заставам и постам пограничников. Наиболее интенсивный артиллерийский огонь велся по военным городкам в Бресте, и особенно по Брестской крепости, которая была буквально покрыта разрывами артиллерийских снарядов и мин. Наиболее сильный артиллерийский и минометный огонь велся по цитадели крепости».
Совершенно очевидно, что немцы точно знали, сколько и какие войска находятся в Брестской крепости, расположенной на расстоянии прямого артиллерийского и минометного выстрела от них, и что они не упустят возможности легко уничтожить все это. Поразительно, как могло допустить такое сосредоточение войск в крепости наше командование. А еще находятся люди, пытающиеся доказать, что командование ЗОВО, то есть Западного нашего фронта было сурово наказано, незаконно. Читаем дальше:
«... Приказание о выводе из крепости частей 42-и стрелковой дивизии, отданное лично командующим 4-й армией генерал-майором А.А. Коробковым начальнику штаба дивизии по телефону в период с 3 часов 30 минут до 3 часов 45 минут, до начала военных действий не успели выполнить. Командира дивизии генерал-майора И.С. Лазаренко разыскать и поставить в известность о полученном приказании не удалось. Приказание о приведении в боевую готовность дивизий 14-го механизированного корпуса, отданное в 3 часа 30 минут, передать в части до начала артиллерийской подготовки врага также не успели...»
«Боевая тревога в приграничных соединениях была объявлена самостоятельно командирами соединении и частей после начала артиллерийской подготовки противника, а в соединениях 14-го механизированного корпуса — по приказанию из округа после 4 часов 30 минут.
В период с 5 до 6 часов противник наносил массированные удары по штабам и складам. В первую очередь подверглись ударам штабы корпусов: 14-го механизированного в Кобрине и 28-го стрелкового в Жабинке... Авиацией противника была сожжена крупная нефтебаза недалеко от командного пункта этого корпуса.