РЯВанш! (СИ, с иллюстрациями)
Шрифт:
В 11 часов дня, когда эскадра благополучно вышла из Цусимского пролива, впереди заметили три больших корабля. Вначале их приняли за возвращающие в Сасебо линкоры адмиралов Ямая или Сузуки. Однако радисты не могли наладить контакт с неизвестными судами, а в эфире ясно слышалась близкая работа станций на русском языке. Когда до идущих навстречу кораблей оставалось менее 170 кабельтовых, сомнений уже не оставалось. Это были русские линейные крейсера-сверхдредноуты типа "измаил". Каких-либо внешних повреждений у них не было видно. Противник держал высокую скорость, значит и с двигательными установками у них тоже всё было в порядке. Появление русских дредноутов у самых берегов Японии казалось невозможным, но это произошло. Их не смог остановить даже Соединенный флот! Смогут ли это сделать устаревшие броненосцы?!
Цучия Мацуканэ отдал приказ о последовательном повороте на обратный курс. Почти
Преследующие "измаилы" повисли на правой раковине японцев, на глазах сокращая дистанцию. Старые паровые машины броненосев не могли соперничать с русскими турбинами, хотя котельные и машинные команды японцев старались из последних сил. Эскадра поворачивала на зюйд-вест, пусть это и помогало противнику быстрее сократить дистанцию. Но там, на юго-западе, были острова Цусимы. Если японцам удастся туда добраться, у разбитых кораблей появится шанс затонуть на мелководье, тогда команды могут надеяться на спасение. Уже через полчаса после начала погони, когда русские были в 70 кабельтовых, замыкающий "Хидзен" оказался под накрытием их залпов. Он сразу же получил попадание в районе шкафута. Снаряд пробил броневую палубу и разорвался в котельном отделении.
Второе сражение в Цусимском проливе стало полной противоположностью первого, в мае 1905 года. Теперь, в 1920-м году уже русские корабли практически безнаказанно избивали снарядами японские броненосцы. Один из них - трехтрубный "Хидзен" уже выкатился из строя, окутанный клубами дыма и пара.
– Константин Петрович!
– контр-адмирал Веселкин решил, что настал момент вернуться к руководству бригадой.
– Зачем стрелять по "Ретвизану"? По "Микасе" вести огонь надо!
Иванов Тринадцатый не удостоил адмирала ответом. Да, Ушаков учил первым уничтожать вражеский флагман. Но на русском флоте была и другая традиция. При Синопе Нахимов первым делом сжег бывший "Рафаил", захваченным в прошлой войне турками. "Почитая фрегат сей впредь недостойным носить Флаг России и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю предать оный огню!" Сам Иванов в четвертом году в бою под Ульсаном, еще лейтенантом, как последний уцелевший в бою офицер отдал приказ затопить старый "Рюриком", но не отдавать крейсер японцам. Другие захваченные японцами корабли, в том числе и знаменитый "Варяг", в мировую войну вернулись в Россию, но тогда Япония считалась союзником. Теперь же трофейные японские броненосцы вновь сражаются с кораблями под Андреевскими флагами. Само существование таких ренегатов есть позорное пятно, которое необходимо стереть при первой возможности!
– Распределить цели! Мы переносим огонь на "Микасу", "Кинбурну" стерлять по "Иватэ", "Наварину" добивать "Хидзен"!
"Микаса", старый боец с охваченным огнем спардеком и сбитой грот-мачтой, продолжал яростно отвечать на огонь "Бородино" из всех четырех повернутых на правый борт башенных орудий. У "Микасы", единственного на эскадре броненосцев, старые 12-дюймовые пушки успели заменить на новые с длиной ствола в 45 калибров. По головному "Бородино" стреляли и "Асахи" с "Сикисимой", хотя их короткоствольные 12-дюймовки едва доставали до русских. Пару или тройку раз "Бородино" попадал под накрытия. Тогда на палубу обрушивалась вода от близких высоких всплесков, свистели, прносясь в воздухе, осколки. Контр-адмирал Веселкин поспешил спуститься в бронированную рубку, но Иванов Тринадцатый оставался на мостике, даже когда крышу штурманской рубки пробила сбитая с мачты брам-стеньга. В верхней части дымовой трубы появилось несколько осколочных пробоин, а попавший в полубак 12-дюймовый снаряд взорвался в сухарном отделении, запорошив всё вокруг облаком ржаной пыли... Следующее попадание привело к пожару в отсеке гидравлических машин, поблизости от погребов боеприпасов главного калибра. Пожар был быстро потушен, но погреба 2-й башни пришлось затопить. Единственное попадание в "Кинбурн" было из 8-дюймового орудия с "Ивами". Оно пришлось в главный броневой пояс и оказалось без пробития и последствий. Гораздо сильнее досталось "Наварину", пораженному залпом задней башни "Хидзена" прямо в кормовой плутонг батареи левого борта. Взорвавшийся в каземате японский снаряд уничтожил 130-мм орудие и вызвал детонацию сложенных боеприпасов. Взрыв, прокатившийся ударной волной по батарейной палубе, заклинил на время вращение 4-й башни главного калибра и вывел из строя кормовые дизель-генераторы. Было разрушено и несколько расположенных ниже офицерских кают, в одной из них находился заключенный под арест главарь недавнего мятежа Дыбенко.
Японцам, впрочем, досталось гораздо больше. У "Микасы" были сбиты уже обе трубы, рухнула за борт и фок-мачта, флажковые сигналы с приказами вице-адмирала Мацуканэ поднимались на каком-то обломке, палуба охвачена пожаром. Через десять минут "Микаса" продолжал стрелять уже только из кормовой башни, носовая была полностью разбита. "Ивате", бывший "Орел", опасно кренился на левый борт и быстро садился носом. На броненосце уже были затоплены жилые помещения полубака, отделения динамо-машин, погреба 12-дюймовых боеприпасов. Новое попадания близ передней дымовой трубы едва не привели к взрыву погребов 8-дюймовых боеприпасов, которые также пришлось затопить. Вода была и в носовой кочегарке. "Ивами" уже не стрелял и быстро терял ход, вываливаясь из строя.
"Наварин" бил трехорудийными залпами по "Хидзену". На бывшем "Ретвизане" горел свечой передний мостик. После новых попаданий, теперь в кормовую часть, оказался заклинен руль в положении на левый борт. "Хидзен" закружился на месте в неуправляемой циркуляции. Крен вырос до 15 градусов. Положение корабля стало критическим, но потом японцам все же удалось вернуть управление. "Асахи" и "Сикисима", оказавшиеся под обстрелом позднее других японских кораблей, пострадали меньше и сохраняли ход. Двигаясь в кильватере, они обогнали "Микасу" и "Ивате". Позади всей японской эскадры ковылял "Хидзен".
На горизонте обозначилась темная полоска - острова Цусимы. Глазастый сигнальщик углядел с фор-марса "Бородино" идущие оттуда быстроходные суда, очевидно - миноносцы. Иванов Тринадцатый согласился с офицерами, что с уничтожением броненосцев следует поторопиться. Не то, чтобы японские миноносцы представляли днем какую-то угрозу для трех "измаилов". Однако во вчерашнем бою японской эскадре устаревших кораблей помогли продержаться именно легкие силы, которые ставили дымовые завесы и устраивали демонстрационные атаки. Так что сегодня японские броненосцы совершенно зря отправились в море без прикрытия эсминцев. "Бородино", "Кинбурн", "Наварин" прибавили хода, чтобы расстрелять японцев с близкой дистанции, задействовав и среднюю артиллерию.
После нового залпа борт "Микасы" впереди боевой рубки раздирала, доходя до ватерлинии огромная брешь, через которую внутрь корабля свободно вливалась вода. Броненосец одновремено и тонул, и горел под градом 130-м фугасов, оставляя стелющийся по морю густой дымный след. На "Хидзене" падавшие ливнем русские снаряды снесли заднюю дымовую трубу, грот-мачту. Два или три попадания пришлось в казематы, где жарко вспыхнули детонирующие боеприпасы. Потом из середины корабля ударила огненная вспышка, а следом, выше единственной оставшейся мачты, поднялось грибовидное облако красного и черного дыма. Когда дым чуть рассеялся, стало видно, что "Хидзен" переворачивается и тонет. Матросы прыгали с бортов в воду, но времени на спасение у них было немного. Через две минуты броненосец показал киль, вскоре ушедший под воду. Потом пришел черед "Ивами". "Бородино", сверхдредноут, названный в память о погибшем в Цусиме броненосце, добивал "Орел", перекрещенный врагами в "Ивами", - единственный из четверки броненосцев типа "Бородино" уцелевший в первом Цусимском сражении. Изрешеченный 14-дюймовыми снарядами, очищаемый огнем пожаров "Орел" готовился отправиться на дно пролива, где уже пятнадцать лет лежали остовы его товарищей - "Князя Суворова", "Императора Александра III", "Бородино". Взрыв вывернул броневые плиты и вскрыл обшивку в кормовой части. Машинные отделения затопило так быстро, что спастись оттуда удалось лишь трем матросам. "Ивами" стремительно садился кормой. Его командир отдал приказ команде спускать на воду оставшиеся шлюпки и подготовиться оставить корабль.