Рыбья Кровь и княжна
Шрифт:
— Мой тебе совет: займись другим товаром. Я тебя запомнил, еще раз с закупами встречу — повешу, — доходчиво объяснил ему князь.
Из разговоров с другими встречными он уже хорошо представлял всю обстановку в Таврике и понимал, что до Корчева, к зарытому сундучку с золотом, ему не добраться — на востоке полуострова стоят еще две сплошных линии укреплений, которые охраняют сами ромеи, а воевать со всей херсонесской фемой тяжело и просто невыгодно. В качестве мирных соседей ромеи предпочтительней.
На четвертый день вдали появились горы, но вовсе не такие величественные, какие он ожидал увидеть. Небольшие волнистые холмы, и только. Прискакавшие дозорные сообщили, что впереди в укрепленном стане большое ромейское войско.
— Да откуда же большое, — не поверил Дарник. — Большое у них за тысячу верст с арабами и болгарами воюет.
С сотней оптиматов он поскакал сам посмотреть. Действительно, лагерь-фоссат был разбит на небольшом пригорке в соответствии со всей ромейской военной наукой: правильный квадрат с Г-образными выступами-воротами был обнесен небольшим рвом и валом, на котором в виде палисада торчали большие щиты, насаженные на копья. Позади ограды белели палатки воинов и шатры архонтов. Не больше одной миры, определил численность ромеев князь. Ромейские оплиты как раз заканчивали возведение переднего рва и, побросав работу, настороженно смотрели на приближающихся незнакомых степняков.
Из небольшого лесочка чуть в стороне неожиданно выскочила полутагма трапезитов — легких конников. То ли они хотели напугать пришельцев, то ли еще что, но, поскакав было навстречу дарникцам, затем внезапно остановились и потрусили к фоссату.
— Что будем делать? — тревожно спросил поехавший с князем Эктей.
— А ты что считаешь нужным сделать? — полюбопытствовал у него Рыбья Кровь.
— Вступить в переговоры.
— Правильно, — похвалил князь, — только пускай в переговоры вступают они.
Вернувшись к войску, он приказал колонне с дороги разворачиваться прямо в степь, на запад.
Необыкновенно легкое настроение не покидало Дарника. Раньше любое сражение требовало от него напряжения всех сил, изощренности ума и обостренных предчувствий, позже появилась воеводская уверенность и неспешность решений, ромейский поход добавил ему способность смотреть на себя со стороны, когда некий голос словно все время приговаривал на ухо: «Смотрите, куда этот парень угодил, а ну-ка посмотрим, как он из этого тупика будет выбираться». И вот теперь появилась какая-то озорная веселость, почему-то захотелось опасное и серьезное дело превратить в хитрые догонялки. Мол, пускай кто-то другой пыжится и переживает за конечный результат, ему, Дарнику, уже надоело этим заниматься. Если его загонят в угол, он, может, и кинется в яростную битву, ну а пока пусть попробуют его в этот угол загнать.
Гладкая степь без больших ямин и взгорков не представляла трудности для колесниц и повозок, и войско двигалось вперед с той же скоростью, что и прежде. Через несколько часов дозорные доложили, что следом за ними идут ергани и ромеи.
— А ромеи с повозками? — спросил князь.
— Без повозок.
— Как же они в степи ночевать будут? По ночам ведь еще холодно? — посочувствовал неприятелям под смех арсов Рыбья Кровь.
Вскоре ему сказали, что от ромеев явился переговорщик.
— Пусть подождет, пока мы на ночевку станем, — распорядился князь.
Ромейского переговорщика он принимал в своем княжеском шатре. Для угощения достали даже один из последних бурдюков с ромейским вином. Столом служил пехотный щит, уложенный на камни, сиденьями — седла, застеленные звериными шкурами.
Переговорщиков было двое: полулысый комит и писарь-толмач. После соблюдения привычного ритуала приветствий комит попросил показать ему ромейский договор, заключенный с Дарником. Внимательно ознакомившись с ним, он тут же заметил явное несоответствие:
— Здесь сказано: «Словенское войско и князь Липова Дарник Рыбья Кровь». Князя вижу, а словенское войско нет.
— Хазары во всех договорах пишут, что владеют словенскими княжествами, ну и мы, словене, тоже говорим, что хазарские воины это словенские воины.
— Ты утверждаешь, что на Крите и в Болгарии в твоем войске было много хазар? — задал следующий вопрос комит.
— К чему все эти уточнения? Есть договор, есть войско, есть наше желание служить за хорошую плату херсонесскому стратигу. Если у ромеев нет солидов нам на оплату, ты должен привезти мне из Херсонеса новый договор, что в наших мечах вы больше не нуждаетесь.
— Я должен привезти тебе из Херсонеса новый договор?! — Казалось, комита от такой наглости сейчас хватит удар.
— Тогда пропустите, чтобы мы сами прошли в Херсонес. — Дарник сделал вид, что только сейчас придумал такой замечательный выход из трудного положения.
— Вы должны вернуться на Перешеек и ждать там решения херсонесского стратига.
— Хорошо, пусть так и будет, — покладисто согласился князь и принялся расспрашивать комита про Дикею и Константинополь.
Наутро хазарское войско продолжило свой путь на запад. К полудню они достигли широкой водной поверхности, но это было еще не море, а соединенное с ним большое соленое озеро. Два часа движения вдоль берега озера — и вот оно, Русское море, серое, безмерное и сверкающее! Для большинства хазар, никогда не видевших моря, это явилось впечатляющим зрелищем. Дарник тоже испытывал приятное возбуждение, словно наконец добрался туда, куда всегда стремился. А к их войску снова скакали ромейские архонты узнать, почему князь нарушил свое слово и не уходит назад на Перешеек?
— Мы сбились с нужного направления, — весело отвечал им Рыбья Кровь. — Оставьте нам своего проводника, пусть он ведет нас правильно.
По-летнему пригревало солнце. И Дарник не смог отказать себе в удовольствии раздеться и искупаться в море. Если на воздухе было даже жарко, то морская вода хранила еще зимний холод, так что последовать примеру князя решилось лишь полдюжины арсов, остальные предпочли добродушно посмеиваться, когда смельчаки вслед за Дарником выскакивали из воды и, клацая зубами, вытирались холщовыми полотенцами.