Рыцарь (др. издание)
Шрифт:
Видимо, чудотворцу вся эта волынка тоже уже порядком надоела, поскольку он, вместо того чтобы промолчать или спросить что-нибудь в ответ, спокойно промолвил:
— Да. Это я.
Легат обернулся к крестьянам.
— Можете ли вы засвидетельствовать, что этот человек действительно отшельник Иммануил, как он сам себя называет?
Крестьяне жались, мычали что-то невразумительное и с видом нашкодивших шавок смотрели на святого.
— Так да или нет?! — повысил голос господин легат. И столько власти было в этом голосе, что не
Самым смелым оказался Сантье.
— Да, монсеньор. Это он самый и есть. Только это… Никакого вреда или там малеициума или ещё чего такого он нам не делал. Напротив даже, он завсегда…
Легат резко взмахнул рукой, обрывая излияния Сантье.
— Довольно. Будешь говорить, когда тебя об этом спросят. Итак, со слов свидетелей и также с его собственных слов было установлено, что этот человек действительно является Иммануилом-отшельником…
— Принимать свидетельства от крестьян?.. — сморщился тамплиер. — Ох, ну и странные же порядки у них в Италии…
— Чему тут удивляться… — со скучающей физиономией потянул Годфри. — Это же и-таль-ян-цы!
— Ну да, трусливые итальяшки…
— Франкская сволочь, если ты ещё раз… — сквозь зубы начал один из итальянских рыцарей, сопровождавших Пабло.
— То что?.. — быстро спросил Ги.
— Замолчите, вы, оба! — рявкнул Пабло Верочелле.
Ги и итальянец умолкли, но принялись сверлить друг друга свирепыми взглядами.
Между тем допрос Иммануила продолжался.
На вопрос, откуда он родом, отшельник ответил, что у нас у всех только один дом — Царствие Небесное. На вопрос, какую веру он исповедует, отшельник произнёс что-то вроде: «У Единого много имён. Хвалите его на всех языках и не будьте с теми, которые раскольничают о его именах».
Произнёс Иммануил это с таким видом, как будто бы что-то цитировал.
— Очень хорошо, — сказал легат, — а признаёшь ли ты верховный авторитет Папы Римского над всеми прочими епископами и прелатами? Признаёшь ли, что нельзя спастись иначе, кроме как уверовав в Господа нашего Иисуса Христа, Пресвятую Римскую Католическую Церковь и Святых Апостолов? Признаёшь ли ты, что римский епископ — подлинный наместник Господа на Земле и ему принадлежит власть связывать и развязывать как на Земле, так и на небе?
— Нет, — последовал лаконичный ответ.
Ну не мог он соврать, что ли?
По физиономии легата снова расплылась счастливая улыбка. Попался, еретик!
На вопрос, признаётся ли он в остальных своих преступлениях, Иммануил ответил отрицательно. Но это было уже неважно. Своим первым «нет» Иммануил определил свою судьбу.
В итоге он был извещён о том, что будет подвергнут и духовному и светскому суду как еретик, колдун и малефик.
Отшельник и это сообщение воспринял совершенно спокойно.
— Кому принадлежат эти земли? — спросил Пабло Верочелле у одного из франкских рыцарей, Вильгельма де Сен-Пе. Спросил и скривился: — Роже?
— Нет, монсеньор, —
— А этот… барон… — продолжал выяснять Пабло, — он добрый католик? Или тоже… из этих?
— Вроде бы католик…
— Католик, католик, — встрял Годфри. — Самый что ни на есть католический католик. Не знаю, как у вас в Италии…
Пабло Верочелле вздохнул:
— Годфри, я бы настоятельно попросил вас и вашего друга больше не задирать моих итальянских рыцарей.
— Мы? — деланно изумился Годфри. — Это мы их задираем? Да мы и так ведём себя яко агнцы! Вы слышали, как эта итальянская скотина… ох, простите, монсеньор… как этот Джеронимо-пёс-его-знает-кто назвал Ги? Если бы не вы, монсеньор, клянусь…
Легат устало замахал на него руками:
— Всё, всё, хватит. Я вижу, что разговаривать с вами бесполезно. Ступайте.
В деревне по приказу легата была экспроприирована телега, в которую посадили Иммануила.
— Свяжите его, чтоб не убежал.
Иммануил, услышав это, чуть усмехнулся. Выгадав момент, когда Верочелле отошёл, чтобы отдать распоряжения солдатам, я спросил у отшельника:
— Чему радуешься? Ещё не дошло, что тебе светит? Тебя сожгут!
Как об стенку горох. Смотрит спокойно и чуть улыбается.
— Ты же какой-то силой обладаешь. Так не кажется ли тебе, что сейчас тот самый случай, когда…
— Не кажется.
Я отошёл от этого ненормального. К тому же и легат начал уже подозрительно поглядывать в нашу сторону.
Я отозвал в сторонку Ги де Эльбена:
— Как думаешь, если вашему легату дать денег…
Ги помотал головой:
— Без толку.
— Вот и мне почему-то так кажется… Ты уверен?
— Конечно. Его же епископство где-то в Италии ждёт-дожидается. Нет, если, конечно, твоя дорожная сумка забита золотыми бизантами…
— Не забита.
По дороге к замку барона Родриго я гадал: хорошо это или плохо, что Иммануила везут именно туда? Из головы не выходила сцена, случившаяся в монастыре Сен-Жебрак. Рыцарская этика господина барона на людей неблагородного происхождения не распространяется. На то она и рыцарская. Но, с другой стороны, Родриго, кажется, хорошо относился к этому святому…
…Вот мы и снова в замке славного барона Родриго де Эро. Во дворе замка нас встречал сам хозяин. Держал стремя лошади легата, помогал тому спешиться. Поцеловал перстень. Легат был доволен.
Когда барон предложил гостям разделить с ним трапезу, Пабло Верочелле остановил его:
— Это подождёт, барон. Сначала прикажите куда-нибудь разместить опасного колдуна, которого мы привезли в ваш замок.
— Опасный колдун? — Усы барона встали дыбом от возбуждения. — Где опасный колдун? Покажите мне его немедленно!