Рыцарь-крестоносец
Шрифт:
«Allahu-akbar, – молящийся мудрее спящего. Нет Бога, но есть Аллах. Он дает жизнь, но не дает смерть. Мои грехи велики, но тем радостнее будет дарованное мне прощение. Я преклоняюсь перед его совершенством.
Allahu-akbar!»
– Чтоб мне больше никогда не слышать этого проклятого заунывного воя, – в сердцах прошептал Жильбер.
Наконец голоса смолкли. Друзья прижались к стене, свернувшись калачиком на твердой, как камень, земле. С минуты на минуту здесь будут часовые.
Филипп не знал, сколько им пришлось ждать. Возможно, всего несколько минут, но эти минуты казались ему целыми часами. Потом они услышали совсем рядом звон оружия и голоса наверху. Стража прошла мимо, и звуки шагов стихли вдали. Филипп вздохнул с облегчением, с удивлением обнаружив, что совсем перестал дышать, когда мимо проходили часовые.
– Отлично, – сказал Жильбер. – Теперь они вернутся сюда только через полчаса.
Филипп помог ему подняться, и они устремились по направлению садов настолько быстро, насколько позволяла больная нога Жильбера. В чернильном мраке восточной ночи Филипп был почти уверен, что их не заметят, потому что они предусмотрительно оделись во все темное. Но они должны как можно быстрее добраться до деревьев.
Впереди виднелась темная масса листвы, и друзья бегом бросились туда – Жильбер, стараясь сдержать стоны, хромал, но усилием воли заставил себя ускорить бег. Филипп остановился, чтобы посмотреть назад.
Над стенами Дамаска в небе стояла желтая луна. В ее ярком свете сверкали шпили и башни – настоящий сказочный город, где каждый дом – волшебство, и даже высокие стены вызывают романтические мечты.
Но у Филиппа не было времени, чтобы любоваться открывающейся его взору красотой. Бросив последний взгляд на Дамаск, он повернулся и, подхватив под руку Жильбера, повел его сквозь темную паутину сада.
Глава 11
АССАСИНЫ
Де Витри подробно рассказал Филиппу, как найти дом, в котором они могли взять лошадей. Это было нетрудно, если не считать того, что они двигались медленно из-за больной ноги Жильбера. Друзья дошли до берега реки и, как объяснил де Витри, повернули вправо. Луна стояла теперь высоко в небе, освещая им путь, и они могли видеть большие камни и деревья, преграждающие им дорогу.
– Там! – прошептал Филипп, указывая вперед.
На фоне черных деревьев вырисовывался светлый силуэт конюшни. Жильбер уже было двинулся вперед, но Филипп остановил его.
– Нет, подожди, – снова прошептал он. – Надо сначала проверить. Мы не можем рисковать. Ты оставайся здесь, а я пойду посмотрю, все ли спокойно.
Жильбер с наслаждением опустился на траву, массируя подвернувшуюся лодыжку.
Филипп вынул из ножен меч, крепкой рукой сжав рукоятку. Каждую ночь у себя в комнате, вдали от посторонних глаз, он тайно упражнялся с мечом. Благодаря этим тренировкам его рука оставалась так же тверда, как и раньше. Но он с удивлением обнаружил, что за эти четыре года стал намного сильнее, чем был раньше.
Медленно он направился к конюшне. Кольчуга и доспехи на нем слегка позванивали, но для его напряженного слуха этот звон казался боем колоколов. Журчание окрестного ручья заглушало остальные звуки, и он решил не останавливаться перед входом в конюшню.
В дощатой двери строения время выточило большие бреши, и Филипп заглянул в ближайшее отверстие. В десяти футах от себя он увидел мерцающий огонек светильника, а рядом четко вырисовывались силуэты двух лошадей. Филипп даже услышал их взволнованное фырканье, как будто их что-то встревожило.
От этого похрапывания и фырканья у него в груди замерло сердце. Он уже давно изучил поведение лошадей и полностью доверял им. Здесь было что-то не так, что-то необычное происходило в конюшне. В последующие несколько секунд он получил ответ на свой невысказанный вопрос.
В желтых лучах лампы вдруг появились фигуры двух турок. Один из них волочил по земле что-то большое и бесформенное. Филипп затаил дыхание. В это время пламя лампы всколыхнулось, осветив бледное лицо мертвеца.
– Он мертв, – проговорил один из турок. – Все бесполезно, Рубаль; ты ударил его слишком сильно. Почему ты не сделал так, как я тебе сказал? Я бы заставил говорить этого парня, и он бы живо нам выложил, для кого он держал здесь двух франкских лошадей.
– Пусть Аллах накажет его за это, – прорычал второй турок и злобно пнул мертвое тело ногой.
Филипп, отступив назад, инстинктивно укрылся за щитом. Он может напасть на них, сначала отбить удар турка слева, а потом приняться за другого. Но ему придется полагаться лишь на скорость и неожиданность атаки. Всего через две минуты он довел Жильбера до конюшни и объяснил ему свой план. Жильбер должен был обойти строение с противоположной стороны, где Филипп заметил еще одну дверь. Согласно его плану, Жильберу не нужно было врываться в конюшню, а только стучать изо всех сил в дверь, стараясь производить как можно больше шума. Все остальное возьмет на себя Филипп. Турки все еще ругались из-за трупа. Филипп заметил только у одного из них в руках оружие – кривую саблю. Сначала он нападет на него, решил про себя Филипп, стараясь сохранять хладнокровие. Только стук сердца выдавал его волнение.
Вдруг в тишину ночи ворвался грохот металла по деревянной двери конюшни.
Турки повернулись на стук. Этого момента и ждал Филипп. Сильным ударом ноги он распахнул вторую дверь и с криком ворвался внутрь.
При виде сверкающей в лунном свете высокой фигуры Филиппа, движущейся на них, турки перепугались. Человек с саблей от неожиданности открыл рот и инстинктивно взмахнул своим оружием. Но Филипп не дал ему времени опомниться. Меч его, описав в воздухе дугу, с глухим ударом обрушился на вершину тюрбана, и сельджук так резко упал на землю, будто на него свалился целый кусок стены Дамаска.
Филипп с кошачьей ловкостью отскочил влево, снова поднимая меч. Снова послышался глухой удар, и второй турок, даже не успев вскрикнуть, рухнул на пол с расколотой пополам головой. «Как полено на кухне в Бланш-Гарде», – подумал Филипп.
– Все в порядке, Жильбер, они теперь не доставят нам хлопот.
– Да уж, – отозвался Жильбер. Он криво улыбнулся, увидев мрачное выражение лица Филиппа, похожего в загадочном свете ночного светила на какого-то сказочного демона.
Филипп подбежал к лошадям. Лошади уже успокоились, и он с любовью погладил рукой мягкие, теплые шеи, восхищаясь красотой этих животных. С первого взгляда Филиппу стало ясно, что де Витри не обманул – и кони действительно находились в отличной форме. Филипп вздохнул с облегчением. Последнее препятствие было устранено. Через несколько часов они будут уже далеко от Дамаска, затерявшись в высоких холмах севера страны.
Когда на востоке над горизонтом, с обычной своей стремительностью, поднялось солнце, два всадника остановились у подножия гор Антиливана [64] . Слева от них возвышались безжизненные вершины гор, перемежаемые скалистыми ущельями, тянувшиеся неровной линией на север до самого горизонта. Филипп никогда раньше не бывал в этих горах и знал о местонахождении крепости госпитальеров лишь со слов де Витри – к счастью, он очень подробно объяснил ему, как туда добраться.
64
Ливан и Антиливан – горные хребты на территории Ливана, тянущиеся параллельно восточному побережью Средиземного моря. Между ними расположена низменность – современная долина Бекаа.