Рыцарь курятника
Шрифт:
Сделав любезный знак рукой окружавшим его, король, в сопровождении Ришелье и Таванна, возвратился в бальную залу, где всеобщее веселье достигло апогея.
В бальной зале были два больших камина, украшенных бронзовыми кариатидами и аллегорическими фигурами, над камином висел портрет Людовика XV во весь рост, подаренный королем городу девять лет назад, в 1736 году; над другим камином – второй большой портрет работы Ванлоо 1739 года, представлявший короля сидящим на троне, в окружении приближенных по случаю заключенного мира. Напротив каминной стены расположились окна фасада, выходящего на Гревскую площадь; между этими окнами, в числе других висела картина, представлявшая «Вступление Генриха IV в Париж».
Под этой картиной деятельный и находчивый купеческий старшина, решив сделать сюрприз королю, велел поставить эстраду, покрытую бархатом, золотом и шелком. На этой эстраде соорудили живую корзину цветов из пятидесяти самых хорошеньких девушек, женщин и вдов, каких только могли найти на балу. В этой свежей корзине очаровательных лиц не было ни одного костюма, похожего на другой. Это разнообразие костюмов было чрезвычайно живописно. Под эстрадой расположились музыканты. Купеческий старшина ждал, когда король появится в зале, чтобы подать сигнал музыкантам.
Наконец Людовик XV вошел, в маске и в маскарадном костюме, представлявшем дерево тис. Очаровательное зрелище на эстраде заставило его забыть сцену с чародеем и привело его в восторг. Людовик XV был тонким знатоком женской красоты. Он медленно окинул взором эстраду, рассматривая каждое привлекательное личико, под его взглядом красневшее от магнетического влияния, которое после Месмера стало так модно.
Зазвучала музыка, и танцующие закружились вокруг короля. Людовик наслаждался этим замечательным зрелищем, как вдруг новое лицо привлекло его внимание.
Неожиданно из одной группы танцующих в богатых костюмах из серебряной и золотой парчи выбежала нимфа со светло-русыми, развевающимися волосами, с гибким станом, изящной ножкой, с колчаном за плечами, махая стрелой с золотым наконечником и блестящими перьями. Хорошенькая нимфа была в маске, но сердце короля забилось сильнее. Увлекаемый против воли, повинуясь чувству, не в силах совладать с ним, он приблизился к нимфе, пробегавшей мимо него.
– Прелестная нимфа! – воскликнул он. – Счастливы те, кого вы пронзите своими стрелами! Раны смертельны?
– Прекрасный рыцарь, – отвечала нимфа, – я скупа на свои стрелы, я не хочу никому доставить счастья умереть от них.
Людовик XV взял нимфу за белую руку и тихо увлек ее в «гостиную цветов».
– Как? – спросил он. – Разве вы боитесь быть любимой?
– У Дианы сердце нечувствительное, и эта гордая богиня насмехается над мучениями любви.
– А вы ее ученица?
– Да.
– Не стоило бы так покорно следовать предписаниям вашей учительницы, потому что было бы прискорбно, если бы под таким очарованием скрывалась еще и такая жестокость…
– О! Не все красавицы, встречаемые в лесах, дали обет равнодушия, – отвечала хорошенькая нимфа, улыбаясь и показывая ряд жемчужных зубов.
– В самом деле? И вы принадлежите к их числу?
– Какое вам до этого дело?
– Вы прекрасны и обольстительны, а возле очарования и красоты равнодушие – опасный яд.
– Это залог счастья.
– Не говорите так!
– Разве лучше, чтобы я думала и молчала, чем думать и говорить?
– Скажите мне, хорошенькая нимфа, разве убийственное наслаждение охотой приводит вас и ваших подруг в глубину лесов?
– Не всегда… между нами есть одна, бывающая в лесу вследствие совсем противоположного чувства.
Разговаривая таким образом, король и нимфа дошли до «гостиной цветов» и сели на мягкий диван. Король все держал руку нимфы в своей.
– Та, о которой вы говорите, – продолжал он, – может быть, нежная Венера, отыскивающая среди лесной зелени какого-нибудь нового Адониса? Вы молчите?
– Я думаю.
И нимфа слегка вздохнула.
– Адониса, – повторил король.
– Да… Адониса… очаровательного! – Нимфа вздохнула опять и печально покачала головой. – Ах, как жаль, – сказала она. – Какое это несчастье!
– Почему? Какое несчастье?
– Потому что между бедной нимфой и прекрасным Адонисом расстояние слишком велико…
– Расстояние?
– Которое невозможно преодолеть.
Она вздохнула в третий раз.
– Ничего нет невозможного, – с жаром сказал король. – Всякое расстояние сокращается, когда любовь простирает над ним свои крылья.
– Увы! Любовь поднимается очень высоко, – отвечала хорошенькая нимфа, – но она не долетает до трона.
– До трона! – повторил король. – Что я слышу?
– Молчите! – сказала нимфа в большом замешательстве.
– Почему я должен молчать?
– Потому что этого никто не должен знать.
– Даже я?
– Оставьте меня!
Она хотела встать, король осторожно удержал ее.
Они были одни в «гостиной цветов».
– Ответьте мне только, – продолжал король, – в какой части земли можно встретить эту очаровательную и чувствительную нимфу?
– О! У вас нет никакой надобности искать ее в другом полушарии. Редко прекрасный Адонис охотится в лесах, в окрестностях Парижа, без того, чтобы чувствительная нимфа не явилась ему… Но, однако, есть одно место, которое она предпочитает…
– Как оно называется?
– Сенарский лес.
– Сенарский лес! – с жаром повторил король. – О! Не употребляйте во зло волнение, которое испытываю я. В этом лесу я встретил привлекательнейшую женщину, которая заставила забиться мое сердце от любви и надежды…
– Молчите! Молчите!
– О! – продолжал король с еще большей нежностью и одушевлением. – Скажите мне, знаете ли вы очарователь-ную амазонку Сенарского леса, которая при каждой охоте является в различных видах?
– Да, я ее знаю.