Рыцарь Курятника

Капандю Эрнест

— Государь, — ответил Ролан, — моим самым большим утешением будет смерть в бою за ваше величество!

— Если вас поразит пуля, если вы будете убиты в сражении, то вы умрете так, как должен умереть человек.

Ролан печально потупил голову.

— Мсье Ролан, — продолжал Людовик XV, — если вы не будете ни убиты, ни ранены, то явитесь ко мне вечером после сражения — я приказываю вам.

Ролан низко поклонился.

— А! Это вы, любезный д’Отрош? — продолжал король, видя, что к нему поспешно подъезжает гренадерский офицер.

— Государь, — ответил офицер, один из храбрейших в армии, — я очень рад видеть сегодня ваше величество.

— Почему же именно сегодня?

— Потому что послезавтра будет сражение, государь, и если я буду убит, то, по крайней мере, я расстанусь с жизнью, простившись с вашим величеством.

— Вы останетесь живы, д’Отрош: надо говорить не «Прощайте», а «До свидания».

Король дружески помахал д’Отрошу — капитану французских гренадеров, и, внимательно осмотрев лес Барри, вернулся к тому месту, где его ждал конвой. Д’Отрош последовал за ними с влажными глазами.

— Прекрасная надгробная речь! — прошептал он.

«Король запрещает мне нарочно дать себя убить», — подумал Ролан, опираясь на свой мушкет.

Объехав все редуты и центр армии, король достиг деревни Антуанг, справа от которой расположилась армия. У деревни укрепления были еще более мощные, чем у леса Барри и Фонтенуа. Многочисленные пушки защищали редуты, сделанные наскоро, но крепко. Когда король осмотрел все, он протянул руку маршалу и сказал:

— Благодарю.

— Я исполнил свой долг, — ответил маршал, — теперь армия должна довершить остальное.

— Она сделает это.

— Я не сомневаюсь, государь.

Все отправились назад. На мосту король нашел Таванна, ожидавшего его.

— Ну что? — спросил король.

— Все отданные приказания исполнены, государь, — ответил виконт.

Король продолжал свой путь. Доехав до двери дома, который стоял у самого моста, он опять поклонился Морицу и сказал:

— Любезный маршал, нынешней ночью вы опять превозмогли ваши болезни, я на это согласился, но завтра — другое дело, я приказываю вам непременно оставаться в постели целый день.

— Но, государь… — начал Мориц.

— Сражение будет только послезавтра, так что завтра отдыхайте: ото необходимо — таково мнение Пейрони, и я этого хочу!

Когда король говорил: «Я этого хочу», надо было повиноваться. Маршал низко поклонился Людовику XV и, в то время как король входил в свою квартиру, перешел через улицу в дом, находившийся напротив. Войдя в большую комнату, он тяжело опустился в кресло и глубоко вздохнул. Его окружили слуги.

— Разденьте маршала и отнесите его в постель, — сказал Пейрони, последовавший за маршалом, повинуясь повелительному знаку короля.

— Что нужно делать? — спросил маршал.

— Я вам уже говорил: все или ничего!

— Если так — ничего!

— Нет ничего проще.

И Пейрони вышел с обыкновенной своей резкостью. Было около полуночи. Как раз в это время Ришелье вышел от короля, и по темной пустой улице быстро дошел до занимаемого им дома, который находился по соседству с домом короля. Когда он переступил порог, лакей, отворивший дверь, сказал:

— Вас ожидают!

— Кто? — спросил Ришелье.

— Господин, отказавшийся назвать свое имя.

— Где он?

— В гостиной.

Ришелье быстро взбежал по ступеням и на втором этаже отворил дверь. В комнате, освещенной двумя свечами и очень скудно меблированной, сидел человек, закутанный в просторный; плащ. Заметив Ришелье, он встал и откинул плащ.

— Граф де Сен-Жермен! — произнес удивленный Ришелье. — Вы давно приехали?

— Десять минут назад. Так что мой первый визит — к вам.

— Весьма благодарен. Откуда вы?

— Из Парижа.

— Добро пожаловать, граф. Какой счастливый ветер принес вас?

— Письмо, которое мне поручено отдать вам в собственные руки.

Сен-Жермен подал Ришелье письмо, изысканно сложенное, душистое, пахнущее будуаром за десять шагов. Ришелье распечатал его.

— Письмо от маркизы де Помпадур! — воскликнул он.

Он внимательно прочел письмо, потом, опустив руку, пристально посмотрел на графа Сен-Жермена, лицо которого было бесстрастно.

XVII. СЕКРЕТ

В то же самое время, когда Ришелье, возвратясь на свою квартиру, встретился с графом де Сен-Жерменом, этим загадочным человеком, который занимал умы всей Франции, в низкой и узкой комнате дома, расположенного неподалеку от того, в котором остановился герцог, происходил таинственный разговор.

Граф де Шароле сидел в кресле у стола. Напротив него стоял человек высокого роста, с широкими плечами, сложенный как колосс. Голова его имела угловатую форму, лицо с резкими чертами было довольно красивым; густые ненапудренные волосы и огромные усы, длинные и густые, спускающиеся ниже подбородка, довершали его портрет.

Незнакомец держал в руке бумаги.

— Это все? — спросил он.

— Да, — ответил граф и встал. — Когда вы вернетесь? — спросил он после некоторого молчания.

Тот улыбнулся и ответил:

— После поражения французской армии.

— И тогда?..

— Мы уедем, принц, и будем в Варшаве через две недели, вы — на троне, а я — на ступенях трона. И я закричу: «Да здравствует король!»

Лицо графа слегка покраснело, и глаза его оживились.

— Князь, — сказал он, вставая, — ты не лжешь?

— Зачем мне лгать? Вы нужны мне, а я нужен вам, стало быть, мы можем полагаться друг на друга.

Он сделал движение, чтобы уйти.

— Куда вы идете?

— Туда, где я должен быть!