Рыцарь Курятника

Капандю Эрнест

— Хорошо, виконт. Пусть сейчас заложат одну из моих карет, пусть эта дама в нее сядет и под хорошим конвоем отправится в Сент-Аман. Она привезет Сабину Даже и поместит ее в том доме, который я занимаю в Колоне, — комнату ей отведет Бине.

— О, государь… — вымолвила Арманда, поднимая сложенные руки к королю.

— Пейрони! — позвал Людовик XV.

— Государь… — ответил хирург, подходя к королю.

— Поезжайте в Сент-Аман.

Пейрони не тронулся с места.

— Государь, — сказал он просто, — я оставлю вас только после

сражения, до той минуты я не потеряю вас из виду ни на одну минуту.

Король улыбнулся: он понимал всю преданность, заключенную в этом упорстве хирурга, в минуту опасности не желавшего расстаться с ним.

— Эта молодая девушка больна, — продолжал Людовик XV, — ей нужна помощь.

— Она получит ее: я прикажу одному из моих помощников ехать в Сент-Аман с этой дамой.

Король одобрительно кивнул.

— Любезный Таванн, — сказал маршал, — если вы хотите заняться этим делом, потрудитесь выбрать конвой из легкой конницы, которая стоит у входа в Колон, прибавьте трех лейб-гвардейцев и сержанта, который сядет на запятки кареты, — из тех, которые в эту ночь дежурят в доме короля. Они знают пароль на эту ночь.

Таванн ускакал галопом. Король послал дружеский жест рукой окружавшим его, потом поехал с дофином, маршалом и провожавшими его вельможами по улице, начинавшейся у моста.

— Да здравствует король! — тихо промолвила толпа.

Все стояли неподвижно, провожая взглядом короля со свитой, исчезнувших в темноте. Арманда и Урсула радостно обнялись.

— О-о! — воскликнула Арманда. — Как подходит королю название Возлюбленный.

— Вы едете?

— Сейчас же.

— Милая бедняжка Сабина! Это будет для нее утешением.

— Да, и притом, я боялась оставить ее там.

— Она так больна!

— Не только поэтому.

— А почему еще?

— Сегодня утром, когда я оставила Сабину, я встретила человека такой скверной наружности, с таким свирепым лицом, что я испугалась. Этот гадкий человек не спускал глаз с дома Сабины Даже.

— Что же это за человек?

— Не знаю, но у меня сердце сжалось при виде его.

— К счастью, вы едете в карете короля, опасности нет.

— И к тому же, у меня будет конвой.

— Которым буду командовать я, — произнес голос.

— Ах, господин Фанфан!

Это действительно был сержант, вышедший из-под деревянного навеса, под которым он до сих пор скрывался.

— Вы были тут? — спросил Рупар.

— Да, но я сегодня дежурный в Колоне и убежал полюбезничать с милыми парижанками. Если бы маршал меня увидел, он узнал бы меня, а если бы он меня узнал, то наказал бы. Я знаю маршала, и он меня знает. Он готов был бы определить меня в резерв в наказание. Фанфан-Тюльпан в резерве в день сражения!.. Нет, вы знаете, я предпочел бы проглотить свою саблю.

— Так вы спрятались?

— Да, а теперь, когда его величество с маршалом уехали, я побегу к посту, вскарабкаюсь на запятки кареты и буду командовать конвоем. Я поеду за девицей вместе

с вами, мадам Арманда, и если вдруг мы встретим на дороге этого человека, похожего на сердитую кошку, о котором вы говорили, я быстренько зарежу его, как того цыпленка, которым мы угощались сегодня.

Закончив говорить, Фапфан-Тюльпан сделал пируэт, стал в третью позицию и исчез в темноте.

XVI. НОЧНАЯ ПРОГУЛКА

Король со свитой ехали шагом. Правый рубеж леса Барри был защищен двумя редутами. Фонтенуа также был прикрыт многочисленными редутами.

— Въедем в лес, — сказал Людовик XV.

Маршал показывал дорогу королю. Они ехали среди спящих солдат. Офицеры и солдаты спали в мундирах, в полном вооружении, положив руку на ружье или на шпагу, кавалеристы лежали на траве, а лошади были привязаны к пикетам перед ними. Артиллеристы храпели на лафетах своих пушек, а ядра лежали у их ног. Работники инженерного корпуса, основанного Вобаном шестьдесят лет назад, спали на земле, в вырытых траншеях, со своими инструментами в изголовье. Там и сям виднелись палатки генералов. Ночь была темная, тишина царила в этой части леса. Вдруг раздался легкий шум.

— Кто идет? — закричал голос.

Дуло мушкета заблистало в темноте. Маршал сделал знак королю и дофину оставаться неподвижными, не отвечать и продвинулся на два шага вперед.

— Кто идет? — повторил тот же голос.

Послышался звук взводимого курка.

Маршал, по-прежнему не отвечая, ехал вперед…

— Кто идет? — произнес голос в третий раз.

Дуло мушкета быстро опустилось, нацелившись в маршала.

— Офицер, — ответил Мориц.

— Стой! Если вы сделаете еще шаг, будь вы сам маршал, я пошлю вам пулю в лоб.

Не опуская ружья, грозное дуло которого все еще было направлено в маршала, часовой громко позвал:

— Сержант!

Появился сержант с четырьмя солдатами, держащими ружья наизготовку.

— Подъезжайте! — скомандовал сержант.

Маршал подъехал и сбросил свой плащ.

— Монсеньор! — вскричал сержант и тотчас отдал честь.

Французские гренадеры сделали то же самое. Часовой, неподвижно стоявший на своем посту, тоже отдал честь. Король, дофин, принц Конти, д’Аржансон подъехали. Маршал остановился перед часовым и пристально на него посмотрел.

— Если бы я не ответил в третий раз, ты выстрелил бы?

— Да, монсеньор, — ответил гренадер без колебаний.

— И убил бы меня?

— Да, монсеньор!

— Хорошо! Как тебя зовут?

— Ролан Даже.

— Ролан Даже! — повторил король, подъезжая.

Молодой гренадер вздрогнул и прошептал:

— Король.

Людовик XV подъехал к нему и сказал:

— Вы сын верного слуги. Ваше горе очень расстраивает вашего отца. Ваша сестра в сильном отчаянии, и я приказал привезти ее из Сент-Амана. Приходите завтра в Колон повидаться с вашим отцом и сестрой.