Рыцарь Курятника
Шрифт:
— Какова бы ни была причина, а все-таки подобные люди живут не в заоблачных высях, и начальник полиции должен знать, где их найти.
— Да, — медленно ответил Сен-Жермен. — Но для того, чтобы захватить главного виновника, того, кто призвал венгерского князя в Париж, того, кто в столице Французского королевства применяет мерзкое средство лечения, предписанное монгольским доктором, не нужно далеко протягивать руку.
Произнеся эти слова, Сен-Жермен обернулся и посмотрел на графа де Шароле. Принц Бурбон оставался бесстрастным и выдержал этот взгляд с видом человека, не понимающего, о чем речь.
— Вы можете назвать того, кто лечился по рецепту монгольского доктора? — спросил король.
— Государь, — с важностью сказал Сен-Жермен, — я могу открыть обстоятельства, но мне не следует называть главного виновника.
— Главного виновника, — повторил король. — Вот уже два раза вы повторяете это словосочетание.
Людовик XV выпрямился, и его лицо приняло то серьезное и торжественное выражение, которое внушало уважение всем видевшим его в больших церемониях, где король представал как истинный король.
— Главный виновник! — повторил он, делая ударение на первом слове. — Кого вы называете так?
— Ваше величество должны догадываться, — возразил Сен-Жермен без колебаний и с необыкновенной твердостью, — что моя нерешительность связана с тем, что дело касается королевской фамилии.
— Милостивый государь, — сказал король, — берегитесь! Вы играете своей жизнью!
— Знаю, государь, — холодно ответил Сен-Жермен, — но я выиграю.
Положение становилось угрожающим. Никто не смел говорить. Все понимали, что граф Сен-Жермен или погибнет безвозвратно, или станет героем дня. Король молчал. Он медленно поднял голову и обвел присутствующих вопросительным взглядом.
— Господа! — произнес он. — Знал ли еще кто-нибудь, кроме графа Сен-Жермена, что в Париже есть люди,
После минутного замешательства и нерешительности Ришелье, быстро обменявшись взглядом с Креки, Таванном и Бриссаком, обратился к королю:
— Государь, слухи об этих ваннах из крови ходят уже некоторое время.
— Неужели? — не верил король.
— Говорят, — сказал герцог де Бриссак, — что надо смешивать бычью кровь с кровью молодой девушки или ребенка, приготовленных в определенных условиях.
— Утверждают, — заметил Таванн, — что ванну из человеческой крови необходимо принимать в пятницу.
— Давно уже, — прибавил маркиз д’Аржансон, — жалуются в Париже на многочисленные убийства девушек и детей. Нельзя было понять причины этих убийств, и в них обвиняли Рыцаря Курятника. Его имя обеспечивало безнаказанность тому, о ком говорит граф де Сен-Жермен, если только граф не ошибается.
— Обвиняли Рыцаря Курятника, — сказал де Сен-Жермен, — хотя не знали, кому это было нужно.
— Но это делает очень интересным бедного Рыцаря Курятника, — заметила маркиза де Помпадур, — все обвинения, направленные против него, были несправедливы.
— Некоторые, но не все.
— Как! — вознегодовал Людовик XV. — Подобные преступления остаются безнаказанными? Боже мой! — продолжал он, поднимая глаза к небу, — неужели во Франции есть люди, осмеливающиеся позволить себе лечение, которое не осмелился бы позволить себе король, даже если бы жизнь его находилась в опасности, и у него была уверенность, что таким лечением можно спасти себя?
— О государь! — закричала фаворитка, с восторгом целуя руки короля. — Почему вся Франция не может слышать произнесенных вами слов!
— Это было бы для Франции еще одним поводом, — воскликнул Ришелье, — провозгласить имя Возлюбленный, которым народ так любит называть короля!
Говор одобрения послышался в зале.
— Государь! — сказал Сен-Жермен, поклонившись. — Мне показалось, что это говорит Генрих IV или Людовик XIV.
— Но я хочу слышать имя злодея, который вместе с венгерским князем по советам монгольского доктора согласился принимать ванны из человеческой крови, — потребовал король.
— Я не могу назвать его, государь.
— Я хочу знать, кто он!
— Я могу указать на него, ваше величество. Как только вы прикажете, я начну действовать.
— Без колебаний?
— Без колебаний! Я к услугам вашего величества.
Опять наступило молчание.
— Милостивый государь, — предупредил король, — подумайте в последний раз, еще есть время. Если вы ошибаетесь или заблуждаетесь, то безрассудно рискуете своей жизнью, потому что речь идет об обвинении, ложность которого влечет за собой казнь.
Сен-Жермен поклонился.
— Я готов, — сказал он.
— Вы не станете раскаиваться?
— Нет!
— Итак, вы можете указать мне на того, кто в моем королевстве принимает ванны из человеческой крови?
— Да, государь.
— И сделаете это, когда я захочу?
— Да, государь.
— Сию же минуту, если я прикажу?
— Да, государь.
— Ну тогда, — произнес король, протягивая руку, — я приказываю! Говорите! Укажите!
— Говорить я не могу — этому противится судьба, а указать я в силах.
— Укажите же!
— Государь, в этом мне должен помочь дух. Я позову его — он придет.
Сен-Жермен встал и протянул обе руки.
— Да будет мрак! — сказал он громким, звучным голосом.
Сразу же одно из окон открылось, сильный порыв ветра ворвался в столовую и задул свечи. Это произошло молниеносно, и столовая погрузилась в глубокую темноту.
X. ПРИЗРАКИ
Внезапный переход от яркого света к полной темноте вызвал неприятные ощущения у гостей короля и у него самого, так как всех это застало врасплох. Дамы и кавалеры уже находились под впечатлением всего сказанного и с тревогой ожидали, чем кончится вся эта история; нервы всех были натянуты до предела, так что в первые секунды все застыли, неподвижные и безмолвные. Кое-кто из дам не удержался от вскрика, но любопытство пересилило страх и заставило их умолкнуть. Не успели все опомниться, как бледный свет показался на стене, напротив короля, в том месте, к которому граф де Шароле сидел спиной. Этот свет, вначале слабый, постепенно усилился и на высветленной поверхности вырисовалась картина, представлявшая парижскую улицу с большим зданием слева. Ришелье, Таванн, Креки и другие тотчас узнали у лицу Тампль и особняк Субиз. Улица была пуста. Потом вдруг появилось изображение бегущей молодой женщины почти в естественную величину… В ту минуту, когда она пробегала мимо особняка, из окна выскочил человек, бросился на молодую женщину с кинжалом в руке и вонзил его ей в сердце. Молодая женщина упала. Мужчина наклонился к ней, словно собираясь унести ее, но остановился и стал прислушиваться… Он посмотрел вдаль и попятился назад, наклонившись и затирая свои следы на снегу. Потом медленно влез по стене особняка в окно. Этот человек был высокого роста, с черными длинными, густыми усами, меховая шапка скрывала верхнюю часть лица. Он исчез в окне в ту минуту, когда прибежал молодой человек, который стал на колени возле молодой девушки… Свет освещал лица обоих.